Константин Григоров - Планета Майки, или Притяжение облаков

• Название: Планета Майки, или Притяжение облаков
• Автор: Константин Григоров
• Жанр: Детская фантастика

Все это было уже после тех невероятных событий, когда в простой и незамысловатой жизни детей в летние каникулы, играющих в старом заброшенном карьере на окраине города, появилась инопланетная девочка, никогда не знавшая в своем мире ни детства, ни семьи, ни чувств и которая обрела это все среди любящих еe ребятишек, и потому, наверное, первую в своей жизни слезу тихой и несчастной грусти обронила она в момент прощания, из-за необходимости вскоре улететь обратно. История эта о том, как не в состоянии забыть о дорогом и сокровенном в одночасье, ребята продолжают собираться вместе, сохраняя еe образ в своих занятиях, играх, надеждах и мечтах и, возможно, тем самым «заставляют небеса позволить» ей снова оказаться с ними, на нашей голубой планете Земля…

---

— Ну да, вроде того, — согласился Кароль.

— Бедный ребенок, — сочувственно покачав головой, сказала подобрев кассирша, — ну, что ж, хорошей вам прогулки и развлечений…

— Спасибо, до свидания, — ответил Кароль.

Предъявив билеты на входе, ребята ступили на территорию парка. Не успели они еще далеко пройти от ворот по парку, как первым сюрпризом на их пути из разных развлекательных и увеселительных вещей в этом месте стал расхаживающий по небольшой площади вокруг фонтана и заигрывающий с прохожими, броско, экстравагантно одетый лицедей в черной шляпе-котелке, разноцветном пиджаке с короткими рукавами и низом, поверх розовой рубахи. Еще на нём были клетчатые галифе, красные гольфы и черные туфли. Заметив их группу, он направился к ним вычурной походкой и шутливо ломаясь. В одной руке он нес небольшой саквояж, а в другой на указательном пальце у него крутился, размером чуть меньше футбольного, голубой надувной мячик. И хоть походка его была нестандартной, он искусно поддерживал равновесие мяча и тот продолжал крутиться у него на пальце. Подойдя ближе он протянул изящным движением его Катке, как бы предлагая попробовать так же удержать мяч на пальце. Она вытянула вперед руку с выставленным пальчиком, артист крутанул на нем мячик, но тот, как и ожидалось, не удержался, упал на землю и покатился, но трюкача это не потревожило и он с притворным сожалением посмотрев ему вслед и покачав головой, как бы говоря «ай-яй-яй», поманил его пальцем и мяч вдруг как магнитом потянуло обратно. Кароль, наблюдая это, снисходительно улыбнулся, склонив голову и сложив руки на груди с шутливо-высокопарным одобрением на лице, как будто выражая тем самым мысль, что столь наивными вещами его и всех их теперь не удивишь. Паяц поднял мяч, сунул его под борт пиджака, надавил на выпирающее место, оно опустилось, затем распахнул пиджак и там оказалось пусто — мяч исчез. Он сделал удивленное, бледноватое от белил, с комично подрисованными бровями, глазами и ртом лицо, как будто сам этого не ожидал. Далее артистично вздохнув и разведя пустыми руками, он сжал одну ладонь в кулак и раскрыл, после чего в ней появилась конфета. Ловкач развернул фантик, достал конфету и съел, а фантик скомкал и держа в кулаке, замахнулся, как бы собираясь его выкинуть, но вдруг передумал и снова вытянув перед ребятами руку с конфетной оберткой в кулаке, раскрыл его ладонью вверх, где теперь к удивлению искренне и умиленно улыбающихся Кароля, Катки и всех остальных, вместо фантика оказалась тут же впорхнувшая и улетевшая бабочка. Отвесив напоследок ребятам демонстративный поклон с раскинутыми руками, забавный человек пошел кривляясь дальше развлекать других гуляющих в парке взрослых и детей, выделывая перед ними различные смешные па, жесты, выражения лица и показывая небольшие, забавные фокусы. Космоломцы в свою очередь подыграли ему, сымпровизировав, кто как, в знак прощания: кто помахал рукой, кто сделал реверанс, кто по-китайски сложив ладоши поклонился… Пошутив напоследок ребята пошли дальше гулять по парковым аллеям среди скверов и аттракционов, где их ждало еще много замечательных вещей. Выйдя к центру парка, они увидели там сцену, на возвышении которой танцевали и пели различные небольшие фольклорные группы в национальных нарядах цыган, каких-то северных народов, Китая, Греции, Италии и других. Сцена со всех сторон, кроме передней, была покрыта сводом крыши в виде ракушки, а перед ней толпились зеваки, пританцовывая, галдя, фотографируя или просто наблюдая за происходящим. Некоторые из выступающих коллективов были не местные, а гастролирующие и потому тоже, были не прочь погулять по парку, интересуясь его особенностями.

Какими все же уютными и счастливыми остаются в душе подобные эпизоды детства, когда гуляешь даже по знакомому парку, но первый раз летом в этом году и кажется, что не знаешь, что будет за следующим поворотом, из какой культуры или откуда будет следующий фрагмент, все кажется настолько новым и разнообразным, и вместе с тем гармоничным и приятным.

Посмотрев некоторое время на происходящие на сцене действия, друзья пошли дальше, чтобы встретиться с другими развлечениями парка, среди которых было посещение комнаты смеха, где было невозможно устоять перед веселящими ухищрениями кривых зеркал, комнаты с игровыми автоматами, комнаты ужасов с пугалами в темноте и, конечно, карусели, на которых они побывали практически на всех. На самых новых и экстремальных, о которых рассказывала Катка, мальчишки, конечно, прокатились, каждый раз шумно смеясь и изображая восторг и говоря как было здорово, при этом все же за веселостью скрывая то, что было страшновато и «сердце в пятки уходило», во время катания у них. Не прокатились на самых «лихих» каруселях, только Катка, потому как побоялась, Ферко, потому что решил, что очки могут слететь, а без них неинтересно и Артур, которого все решили не подвергать перегрузкам, да и сам он тоже не стремился к ним, изъявив только желание прокатиться на «Лошадках» и «Колесе обозрения», на котором он, по мере подъема кабинки к высшей точке, с особо радостной мечтательностью начинал крутить головой, водя по сторонам устремленным по-прежнему в непостижимое взором.

В этот день в парке среди разных новых событий и впечатлений, с ними произошло еще одно небольшое, но замечательное событие, которое кому-то могло бы даже показаться маленьким чудом. Идя вместе с ребятами, Артур вдруг свернул с асфальтовой дорожки и пошел по зеленой траве парковых насаждений, увлеченный чем-то ему привидевшимся и, уносясь своим не привязанным ни к чему взглядом куда-то в даль за пределы парка, в сторону покрытых дивными лесами величественных гор, но не уйдя слишком далеко, встал и немного постояв, вдруг медленно повел головой вправо, ощутив легкое присутствие севшей ему на плечо маленькой птички, а через секунду, немного покружившись у него над головой, еще одна птичка опустилась на другое его плечо. Не придав этому особого значения, он как будто уже привычным, естественным и дружелюбным образом взмахнул руками. Птички взлетели и недолго заигрывающе попорхав над ним, как бы собираясь обратно сесть, улетели. Артур повернулся и побрел по траве обратно к дорожке, где его ждали, остановившись и недоуменно переглядываясь и улыбаясь между собой его новые друзья, а впечатлительная Катка стояла слегка оторопев с немного очумевшим и любопытствующим взглядом.

Некоторые из прогуливающихся неподалеку людей при виде этого остановились, смеясь и изумляясь такому славному в их жизни зрелищу.

— Ты чего там такого заметил? А с птичками как у тебя получилось? — оживившись после увиденного, первой стала допытываться у подошедшего Артура Катка.

— Линии жизни Земли проникают в пространства обитателей неба, — с обычной для себя спокойной безучастностью, проговорил в ответ необычный мальчик.

— Ну и как это понять? — усмехнувшись, спросил Дедич.

— Ну, это значит, что он представил себя птицей и то, что он сейчас полетит, а эти птички прилетели посмеяться над ним, — недолго думая, простодушно нашла объяснение Катка.

— Да? А я думал ты скажешь, что у него сверхъестественные способности какие есть, — сыронизировал Дедичь.

— А может и есть?! Вон он как сверхособенно рисует, — возражающе шагнула к нему маленькая Катка.

— Ну прямо! Ничего подобного. Просто он все видит, воображая его другим, а птицы случайно сели, видят ребенок немного заторможенный… — рассудительно проговорил Дедич.

— Ага. Точно. С пугалом огородным перепутали и сели! — пошутил Игор.

— Пугало не пугало, а то, что он тоже немного загадка, это точно, — дружелюбно сказал Кароль.

— Ну что, пойдемте, мы еще на «Родео» не катались, а потом, ведь мы еще через лес пару остановок пройти собирались! — напомнил ребятам Славка.

— Ага, вот и Ферко пленку целый день экономит, лебедей хочет сфотографировать, — отметил Юрко.

Маленький, тихий очкарик Ферко носил с собой в этот день на плече фотоаппарат, которым его научил пользоваться отец и который он иногда, как и в этот раз, брал у него с собой пофотографировать, чтобы потом, пока еще с помощью отца, проявить пленку и сделать собственные фотографии. Ферко вообще любил фотографировать и души не чаял в этом процессе, хоть и занимался этим не часто. Любил не только рассматривать словно по волшебству возникшие, загадочные кадры на только что проявленной фотопленке, но еще и ценил возможность сохранить и выразить свою тайную лирику зримых впечатлений, видя иногда разные вещи необычно, с любовью и в красивом свете. Возможно поэтому, он нередко сожалел в душе, что занялся фотографией уже после того, как Майка улетела и не смог сам запечатлеть ее присутствие с ними вместе. Вряд ли Ферко был способен когда-нибудь сагитировать и заразить всех какой-нибудь идеей и она, скорее всего, осталась бы даже невысказанной, но в этот раз общее решение пойти лесом мимо озера было в основном рождено благодаря его инициативе, внезапно возникшей и вырвавшейся из него. От того должно быть, ребята поддались ей, разделив в душе его надежду заснять принесенную на крыльях белых птиц, «вещую мечту»… Что ж, не зря, наверное, говорится о том, что иногда самое малое может творить нечто более великое.