Маргарет Барнс - Торжество на час

• Название: Торжество на час
• Автор: Маргарет Барнс
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85220-481-1

Таинственные чары темноволосой красавицы Анны Болейн пленили короля Генриха VIII. Жажда владеть ею заставила его пойти на развод с королевой Екатериной Арагонской, порвать с зависимостью от Рима.

Движимая чувством мести за разбитую мечту о счастливой любви, Анна разделалась со своими врагами при дворе, когда заняла на троне место королевы. Но блестящая победа была недолгой. Новая королева Анна Болейн совершила одну роковую ошибку — родила дочь, будущую королеву Англии Елизавету, вместо сына, о котором мечтал ее царственный супруг.

Чем ей пришлось поплатиться за этот промах, вы узнаете, прочитав роман Маргарет Кэмпбл Барнс «Торжество на час».

---

Анна закрыла книгу. Сейчас она уже не была гордой безучастной фрейлиной. Думая, заботясь о ком-то, она забывала об условностях и становилась самой собой.

— Могу я поиграть вам, мадам? — предложила она.

Эти Тюдоры, в которых текла и уэльская кровь, были очень музыкальны, да и ничего другого в утешение молодая фрейлина предложить не могла.

— Да, ту песню, которую сочинил сам король — «До свиданья, моя леди», — попросила Мэри.

Как хорошо, что Томас Уайетт научил ее этой мелодии в Хевере, поэтому для игры ей не требовалось ни освещения, ни нот. В темноте было даже лучше: можно не думать о злосчастном пальце.

Анна взяла лютню и заиграла, тихо напевая. В этой домашней обстановке окончательно исчезла ее робость, а голос звучал с особой новой нежностью. Она видела, что ее госпожа сейчас молча прощается не только с родной Англией и любимым братом, но и со всеми девичьими мечтами, ведь впереди ее ждет не пылкий молодой влюбленный, а жалкая пародия на жениха. Анна продолжала играть до тех пор, пока приближающиеся шаги не нарушили этого состояния молчаливого взаимопонимания и сочувствия, царившего в комнате.

Шаги, голоса, обрывки дерзких замечаний Джорджа и затем грудной громкий смех. Смех короля…

Мэри тотчас встала, промокнула шелковым платочком глаза и подала знак неопытной фрейлине, чтобы та немного посторонилась.

Анна отложила в сторону лютню и встала, как ей полагалось, у двери; и Джейн Дейкре, и даже обе сестры Грей поступили бы так же. Она видела, как принцесса потянулась за своей шапочкой, но не знала, следует ли ей сейчас кинуться и помочь Мэри надеть ее или же оставаться на месте. Но тут дверь распахнулась, и в комнату проник мягкий свет ручных фонарей, освещавший группу придворных, в ожидании стоявших сзади. В полосу света вышел Генрих Тюдор.

— Что это вы сидите в потемках? — воскликнул он своим приветливым голосом.

За Генрихом вошел Чарльз Брендон из Саффолка. Толпа слуг бросилась торопливо зажигать свечи на столе и раздувать пламя в камине. Никто из них не удосужился вставить свечи в настенные подсвечники, и, когда они удалились и дверь снова закрылась, центр комнаты напоминал освещенную театральную сцену.

Двигался Генрих быстро и легко, что как-то не вязалось с его могучей фигурой. Проходя мимо, он задел руку Анны своим пышным рукавом. И хотя она стояла в тени, на какой-то короткий миг его цепкий взгляд задержался на ней, и она с надеждой подумала, что он мог слышать из-за двери, как она пела его песню, или же узнать в ней сестру Мэри.

Но привыкший к тому, что вокруг него всегда вьются люди, жаждущие его благосклонного взгляда, Генрих просто перестал замечать их присутствие; они были для него не больше, чем вышитые фигуры на гобеленах, висевших на стенах. Даже внутри его узкого семейного круга ожидавшая внимания женщина была ему малоинтересна.

Он подошел прямо к Мэри, по-братски обнял ее, а она, невысокая и плотная, встала на цыпочки, чтобы поцеловать его на французский манер в обе щеки.

— Адмирал говорит, что, если затишье продлится, завтра сможем поднять паруса, — сказал он, все еще не отпуская ее. — Вы ведь не испугаетесь, правда?

Мэри спокойно встретила его вопрошающий взгляд.

— Нет, — ответила она со свойственным ей изяществом, которое так украшало ее.

Со своего затемненного места Анна Болейн, не шевелясь, наблюдала эту милую семейную сцену. Никогда еще ей не доводилось видеть короля в такой домашней обстановке, да еще так близко, что можно было различить все оттенки его голоса и видеть малейшие движения светлых ресниц.

В нем было все, о чем ей приходилось слышать, и даже больше. В действительности Генрих был еще более величествен, энергичен и рыж. Конечно, герцог Саффолк был красивее и почти не уступал ему в росте, да и обладал самой большой властью после Уолси и ее дяди из Норфолка. Но все равно, со всеми его достоинствами, Саффолк сильно проигрывал королю. Как все рыжеволосые, эти жизнерадостные Тюдоры умели преподнести себя так, что все остальные выглядели рядом с ними бесцветными и неинтересными.

Анна наблюдала за ними с большим интересом, но совсем не так, как за кавалерами, ищущими любовных приключений. Для Анны, в ее неполные восемнадцать лет, король и Саффолк были просто важные господа, государственные мужи, перед которыми все трепетали.

— Когда я проходил мимо, то приказал вашим людям за ночь упаковать вещи, — объявил Генрих.

По его нарочито резкому тону Анна с удивлением отметила, что и королю не чужды родственные чувства.

— Вы будете готовы к рассвету? — спросил Саффолк более мягко.

Король подошел к огню погреться, а Чарльз Брендон, улучив момент, участливо посмотрел на Мэри. Но она не заметила его, взгляд ее был устремлен на брата, на его широкую прямую спину.

— Я сделаю все, что от меня потребуется, — ответила она.

Если Генрих и заметил в ее голосе какое-то напряжение, то не подал вида. Очевидно, он полагал, что если в этот ответственный момент повернуться спиной, то страданий сестры он не увидит, и все пройдет гладко. Можно также попытаться сменить тему разговора.

— Мне доложили, что те два корабля разбились о мол, — сказал он со вздохом. — Шестьдесят моих моряков пошли ко дну. Надо сказать этому исполнительному Уолси, чтобы послал вдовам денег.

— Их-то вам жаль! — вырвалось у Мэри.

После этих бунтарских слов в комнате воцарилось неловкое молчание. Король резко повернулся. Это было так не похоже на его спокойную сестру — говорить с таким вызовом. Ладно, если бы это была Маргарита Шотландская с ее острым языком…

— Что я могу сделать? — спросил он недовольно, делая ударение на последнем слове.

И все же всем было видно, что он тоже очень переживает.

Еще глубже забравшись в тень, Анна затаила дыхание: не так часто приходится слышать, как кто-то перечит королю. Но никакой ссоры не последовало. Принцесса, очевидно, знала, что только так и следовало разговаривать с ним, если только хватит смелости, конечно.

— Вы знаете, что я был вынужден согласиться на этот брак ради союза с Францией, — оправдывался Генрих с достоинством. — Вы же не думаете, что всем нам тут так легко расстаться с вами?

— Вас будет так не хватать в Гринвиче на Рождество, — вставил Саффолк.

— Мы все будем скучать, — пожаловался Генрих и, вспомнив о больной жене, посетовал и на свою собственную нелегкую судьбу: — Я тоже женился, подчиняясь обстоятельствам, только тогда это была не Франция, а Испания.

— О, Генрих, я знаю! — В голосе Мэри послышалось участие. — Но ведь Екатерина с детства была участницей наших игр. Уже тогда она была нам как сестра. А Людовик так стар…

— Быстрее умрет, — выпалил Генрих, подходя к столу, чтобы взять книгу с французскими стихами.

— И тогда вы снова вернетесь к нам, — пытался как-то загладить сказанное Саффолк.

Он снова попробовал привлечь внимание Мэри и на этот раз был удостоен долгим ответным взглядом. Зная друг друга много лет, они понимали все без слов. Мэри посмотрела на брата, который, полистав страницы, уже был весь поглощен чтением какого-то сонета, и гордо подняла голову. Было видно, что она на что-то решилась.

— Генрих! — начала она осторожно.

В ее голосе было столько силы и чувства, что он оторвал свой взгляд от книги, заложив пальцем нужную страницу.

— Да?

— Мне очень тяжело расстаться с вами. Вы всегда были моим любимым братом. Конечно, я понимаю, что эта свадьба необходима. Но прежде чем мы расстанемся, я бы хотела попросить вас выполнить одну мою просьбу, всего лишь одну.

— Все что угодно, моя дорогая.

Мэри медлила, изучающе глядя на него.

— Если вы меня любите, Генрих…

Слова ее были едва слышны, и король с недоумением силился их разобрать. И вдруг Мэри упала перед ним на колени, ее парчовая юбка вздыбилась над ней и задела его руку.

— Вы знаете, что я сделаю все, что от меня требуется, и для вас, и для Англии. Я пройду через все с честью, не запятнав имени Тюдоров. Людовик будет мною доволен. Завтра я покорюсь своей судьбе. Только позвольте мне увезти с собой надежду. Надежду на то, что, когда он умрет и я буду свободна, вы позволите мне сделать выбор самой. Умоляю вас, Генрих!

Король ответил не сразу, и, пока он молчал, Мэри стояла на коленях, держа его за руку. Анне показалось, что в глазах Генриха блеснули слезы.

— Что ты скажешь об этом, Чарльз? — спросил он у Саффолка, ища поддержки.

Этот вопрос застал герцога врасплох.

— Что ж, это вполне здравая мысль, — пробормотал он себе под нос так тихо, что казалось, слова его запутались в модно подстриженной бородке.

«Пресвятая Дева Мария, сделай так, чтобы они позволили ей!» — молилась про себя Анна, пытаясь представить, что должна чувствовать женщина, дважды являясь предметом купли-продажи.