Алла Полянская - Одна минута и вся жизнь

• Название: Одна минута и вся жизнь
• Автор: Алла Полянская
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Дана Ярош чувствовала себя мертвой – как ее маленькая дочка, которую какой-то высокопоставленный негодяй сбил на дороге и, конечно же, ушел от ответственности. Он даже предложил ей отступные – миллион долларов! – чтобы она уехала из города, не поднимая шума. Иначе ее саму ждал какой-нибудь несчастный случай…. Сделав вид, что согласилась, Дана поклялась отомстить, как когда-то в юности… Тогда дворовый отморозок пообещал ее убить, и девочка с друзьями дали клятву поквитаться с ним – они разрезали ладони и приложили окровавленные руки к стене часовни… Вот и сейчас Дана сделала разрез вдоль старого шрама и прижала ладонь к мраморной могильной плите. Теперь, как и много лет назад, убийца не останется безнаказанным…

---

6

Крат ждал сообщения от парней с Варны. Он представлял, как ненавистную высокомерную выскочку избивают, рвут на части… Его маленькие твердые кулачки сжались, он с шумом втянул в себя воздух – при одной мысли об этом у него начиналась эрекция. Крат шмыгнул в ванную и закрылся изнутри.

– Ты что там делаешь, гаденыш?

Это мать. Крат ненавидит ее сильнее, чем всех остальных. Он боится этого чувства, но ничего не может поделать. Все ненавидят его мать – толстую, неопрятную и злобную. Крат иногда представляет себе, что он с ней сделает когда-нибудь, когда вырастет.

– Руки мою.

– А заперся зачем? – Зинкин голос злорадно взвизгивает. – Знаю я, какие руки. Выходи, тварь такая, да слюни утри сперва. И в кого ты такой убогий уродился?

Крат выходит из ванной, не успев увернуться от крепкого подзатыльника.

– Я пойду на улицу.

– Иди, змееныш. Другие дети как дети, а тут…

Крат не слушает ее причитаний, он знает их наизусть. Ему нет дела до матери, придет время, он по-своему разберется с ней.

– Ненавижу!

Его маленькие твердые кулачки сжимаются. Ну, где эти идиоты? Неужели карточный долг не вернут? Вернут, никуда не денутся.

– Привет, Крат.

Он останавливается. Перед ним стоит его давний недруг и соперник – Танкер.

– Слыхал я, что ты «заказал» Бешеную Кошку парням с Варны. Это правда?

– Тебе-то что?

– Да так, интересуюсь. – Крата всегда раздражала правильная речь Танкера и его отмытый вид. – А тут ты идешь. Дай, думаю, спрошу.

– А если и правда, тебе-то что?

– А то. Дурак ты, скажу тебе как своему. Кто же так дела делает?

– А что?

– Ты скажи мне: кто умный такое поручает «шестеркам»? Если хочешь, чтоб дело было сделано, головой надо думать. Уже весь Третий знает, что ты затеял, сечешь?

– Ну и что? Меня там не было, скажу ментам: пошутил.

– Ну, да, ментам-то ты скажешь. А Цыбе и Витальке ты это тоже расскажешь?

– А че! Им какое дело?

– Раскинь тем, что у тебя вместо мозгов, Крат. Кто у них главный?

– У них эта… демократия.

– Хренократия. Тормоз ты, Крат. Они Кошку берегут, как хрустальную. Не станет ее – думаешь, Цыба к тебе побежит? Хотя, побежит, конечно. Чтоб голову тебе оторвать.

– Хрен на рыло! Я своим скажу…

– С Цыбой никто связываться не будет. С ним – это значит и с Виталькой. А за Виталькой – цыгане, ты это не вкурил?

– Так а че ж теперь?..

– А теперь молись, отморозок, чтобы Данку не прибили, потому что я – первый на очереди, чтобы тебе кочан отбить, очередь длинная наберется, помирать устанешь. Мне тут война с цыганами не нужна, понял?

– Так это… че делать-то?

– Придется тебе с ними помириться. Ну, чего морда вытянулась? Кошку не любишь? Знаю, что не любишь, но руки у тебя дотянуться до нее коротки.

– А у тебя, типа, некороткие.

– И у меня пока короткие. Да она мне не мешает. Ни в какие дела не суется, а что Цыба, Виталька и Танька с ней – так это их дело. Они тоже не лезут в мои дела. А дерутся, если надо, исправно, и Кошка тоже.

– Она чокнутая.

– Это есть, ну и что? Не лезь к ней, Крат.

– Ты че, наезжаешь на меня?

– Пока только предупреждаю.

Танкер пошел своей дорогой, а Крат влез в беседку и задумался. Вроде прав Танкер, дурака он свалял. Но теперь уже ничего не исправишь.

– Да не убьют они ее, кишка тонка. – Крат чувствует людей чутьем крысы. – Может, отлупят, но не убьют. Ладно, Кошка, живи пока. Я подожду.

В груди Крата поднимается что-то горячее и колючее. Ему хочется кого-то ударить, сделать больно. Когда он в таком состоянии, даже его дружки стараются держаться от него подальше.

Крат выскакивает на площадку перед домом. Двое мальчишек играют в мяч. Он уже видел их здесь, они живут рядом. Он подходит поближе и бьет одного из них ногой в живот. Мальчик заходится криком, а Крат летит в пыль, сбитый с ног.

– Ах ты, падаль! Ты зачем ребенка ударил?!

Крат поднимается с земли. Он не понимает, как мог не заметить здорового дядьку, похоже, отца одного из мальчишек. Подумать об этом Крат не успевает, удары сыплются на него один за другим, мужик со знанием дела и видимым наслаждением охаживает его.

– Тварь слюнявая, только покажись мне на глаза, убью!

Крат кое-как поднимается и уходит. Он понимает, что сегодня ему просто не везет. Поэтому он решает пойти в «бункер» и там отсидеться, а приятели принесут слухи и новости. Тогда и решит, что делать.

«А все Кошка, тварь поганая! С нее все началось».

Крат спускается в «бункер» – подвал заброшенного магазина. В старом поселке этот магазин был единственным. Но когда настроили пятиэтажек, то открыли несколько новых магазинов, а старый закрыли, да так и оставили. Мальчишки сделали лаз в подвал, где оборудовали себе удобные сиденья из старой мебели и матрацев.

«Бункер» пока пуст, Крат знает, что народ начнет собираться ближе к вечеру. Он укладывается на старый продавленный диван и смотрит в потолок. Со стороны может показаться, что он думает, но Крат ни о чем не думает. Он просто лежит, уставившись в потолок, и злость закипает в нем.

Дана вернулась домой в обычное время. Родители что-то горячо обсуждали, но, когда вошла дочь, мгновенно прекратили разговор. Дану всегда раздражала эта их манера втихаря обсуждать свои дела, как будто она слабоумная или вражеский шпион.

– Даночка, ужин на плите.

– Спасибо, ма. А вы?

– А мы уже поужинали. Тут такое дело, милая… Нам надо сейчас уехать в Белгород…

– На ночь глядя?

– Даночка, так получилось. Скажи Тане, пусть переночует у нас. Утром разогреешь еду, а в школу на автобусе поедешь.

– Я лучше Витальку позову. А то с Танькой я просплю.

– Я не… ладно, зови Виталика. Помни, мы очень доверяем тебе. Ты умница и глупостей не наделаешь.

Дане хочется крикнуть, что эти «глупости» ее не интересуют, Виталька ей как брат, а ее сегодня хотели убить, и ей больно и неуютно, но она молчит, потому что не хочет, чтобы мама расстроилась. Она слишком бурно реагирует на все ее неприятности, и Дана боится что-либо рассказывать, чтоб потом не чувствовать себя виноватой из-за того, что маме плохо.

– Я привела в порядок твое платье. Ты что, в пыли валялась?

– Я упала.

– Боже мой, откуда?! Славик, ты слышишь?! – Мать уже «завелась», в голосе звучит паника. – Где болит, Дана? Только правду мне говори!

– Я споткнулась, вот, коленку сбила и локоть. Не болит совсем.

– Правда?

– Перестань над ней квохтать, пора ехать. Доча, не опоздай завтра в школу, я будильник тебе завел.

– Да чего вы едете-то?

– Так нужно, Дана. Потом все расскажем. Будь умницей. Вот, купи себе завтра что-нибудь. – Вячеслав Петрович дает дочери денег. – А мы тебе гостинцев привезем.

Родители уходят, Дана слышит, как стучат в гулком подъезде мамины каблучки.

«Чего это они сорвались на ночь глядя, ближний свет – Белгород! Правда, там у папы друг, дядя Женя, кооператив какой-то у него, но не похоже, что они в гости. Ладно, какая разница… Главное, я осталась одна!»

Дана звонит Витальке, и через полчаса вся компания уже сидит на кухне и уничтожает ужин. Дана догадывается, зачем мама так много оставила. Кто-кто, а она-то знала, что едоков будет четверо и никто из них на аппетит не жалуется.

– Если мочить Крата, то сегодня. – Виталька вымакивает варенье блинчиком. – Вкусные блины тетя Катя печет. Так вот. Если хотим его убрать, значит, этой ночью. План готов, а случай такой, может, больше и не представится.

– Неужели мы и вправду убьем его? – Дана чувствует, как мурашки бегут у нее по спине.

– Нельзя его оставлять. – Цыба отпивает глоток компота. – Сама посуди, Данка: сегодня тебя случай спас. В другой раз может не повезти.

– О родителях своих подумай. Ты же у них одна! – Таня берет ладонь подруги.

– Ты тоже одна.

– Сравнила член с пальцем! Да моей мамаше насрать, где я и что со мной. Ей лишь бы водка да мужик под боком, желательно не один. А твои не такие.

– Вы что, уговариваете меня? Напрасно. Я целиком на вашей стороне. Но нам надо поклясться, что никогда никто нигде никому не расскажет об этом. Иначе пойдут слухи, и мы все сядем.

– Я тут читал недавно статью про сицилийскую мафию. – Виталька интересуется разными вещами, они все знают это. – В общем, у них была такая традиция, что ли, – клятва вендетты. Например, гибнет их родственник, но они это так не оставляют. Идут на кладбище, ножом разрезают наискось ладонь, прикладывают руку к могиле и клянутся на крови отомстить. И эту клятву нарушить нельзя.

– Ну, мы же не сицилийская мафия. – Таня испуганно округлила глаза. – И не погиб пока никто. А идти ночью на кладбище страшно.

– Нам это не надо. Тут сама идея важна. Клятву на крови нарушить нельзя.

– Вечно ты, Виталька, что-нибудь эдакое вычитаешь…

– Не, Танюха, Виталька прав. – Цыбу заинтересовала вендетта. – Он дело говорит. А на кладбище мы не пойдем, у нас все живы. Пойдем к старой часовне в Цыганском поселке, там и поклянемся.