Аше Гарридо - Рождественское чудо Машеньки Лисициной

• Название: Рождественское чудо Машеньки Лисициной
• Автор: Аше Гарридо
• Жанр: Сказка

Есть контакт.

---

— Что же вы хотели мне сказать, милые ангелочки? — вежливо спросила она. — Я готова вас слушать, все-все, до последнего словечка.

Главный ангелочек протянул к ней четырехпалые ручки и сказал:

— Дорогое дитя Земли Машенька Лисицина! Наш космос, где мы живем, постигло несчастье: в нем кончились все цвета, все краски. Остались только белая, как наши костюмчики, и зеленая, как мы сами. И больше ничего! Представь себе, дитя Машенька Лисицина, все вокруг только белое и зеленое, зеленое и белое! — и в голосе его зазвучали слезы.

Машенька взглянула на свой рисунок: зеленые елки, выглядывающие из снежных сугробов. И все же там были голубые и сиреневые тени, розоватые и лиловые облака, бледно-лимонный краешек солнца, синие следы и красная варежка принца Щелкунчика. Машенька представила себе картинку без этих нежных и ярких пятен — и без варежки! — и на глазах выступили слезы. Пытаясь удержать их, она шмыгнула носом и дрожащим голосом сказала:

— Бедные ангелочки! Как же вам помочь?!

— Ты можешь совершить чудо! — воскликнул главный ангелочек, и остальные согласно закивали.

— Как же я это сделаю? Только скажите, уж я постараюсь.

— Нарисуй нам цвета, дитя Маша Лисицина, и мы унесем их с собой и спроецируем на наш космос.

— Спрое… что?

Ангелочки посовещались еще раз.

— Умеешь ли ты показывать картинки из теней при помощи рук?

— Да, — сказала Машенька. — И зайчика, и собачку, и птичку, и козу! Это называется театр теней, и можно не только руками, а еще вырезать из бумаги фигуры и разыгрывать целые сценки.

— Правильно, — похвалил ее ангелочек. — А видела ли ты, как тени увеличивают или уменьшают?

— Да, мне маменька все объяснила, если лампу поднести поближе, то тень может стать прямо гигантской! И даже на всю стену и потолок!

— Вот так же, дитя Машенька Лисицина, мы увеличим твой рисунок на весь наш космос. Это немножко по-другому, но мы умеем. Главное, чтобы ты нарисовала космос для нас.

Машенька прикусила зубами кончик кисточки. Маменька бы сделала ей замечание, но сейчас Машеньке было не до нее. Решалась судьба целого космоса, а Машенька чувствовала себя бессильной как никогда. Она умела рисовать зимний лес, летний луг и морской берег, горный пейзаж и облака, чаек и ласточек, ели, сосны, березы и цветущие липы, котят и щенков, солнце и луну… Но космоса она нарисовать не умела, даже не видела его ни разу, а ведь могла бы попросить в подарок не игрушечную саблю, а хоть маленький, но настоящий телескоп. Сабля была необходима, чтобы помочь принцу Щелкунчику в битве с Крысиным королем, но принц воевал где-то далеко… Машенька подозревала, что сабля ей еще пригодится в будущем. Но как быть сейчас? Разве угадаешь, что понадобится для спасения космоса на этот раз?

Машенька тяжело вздохнула и признала свое поражение:

— Милые ангелочки, я не та, кто может помочь вам. Сожалею, но вам придется найти более подходящего человека для выполнения вашей миссии. И я, конечно, не претендую на то, чтобы оставить у себя ваш бесценный дар, — она протянула им на раскрытой ладони искристый флакончик.

— Нет-нет, — заулыбались ангелочки. — Дареное не возвращают! Это такое правило, флакончик теперь твой. Капелька терпения и еще крошечка. Не торопись отказывать нам, ведь ты нам как раз подходишь. У тебя есть краски, кисти и чистая вода, а как выглядит космос в торжестве всех своих цветов, мы тебе расскажем! Бери скорее кисть, мы будем говорить! И показывать! Вот так! — ангелочки принялись кружить между коробок с красками, взмахивая руками, как крыльями, описывая ими круги и восьмерки, подпрыгивая и приседая: — Вот так! И вот так! И вот так вот!

Машенька так развеселилась, глядя на их забаву, что немедленно схватила кисть, окунула ее в чистый синий цвет и… Она выпустила кисточку, уронила голову на руки и заплакала сразу вдруг, безутешно, кусая дрожащие губы, всхлипывая и поскуливая.

Ангелочки окружили ее, гладили по туго уложенным локонам, озабоченно пересвистывались и ворковали. Наконец ей удалось взять себя в руки, и она откашлялась и тщательно вытерла слезы, размазав по лицу немного синей краски. Ангелочки смотрели на нее с участием и вздыхали вместе с ней. Машенька набралась мужества и призналась:

— Я никак не смогу помочь вам, мои милые, добрые ангелочки. Я не могу вам отдать ни одного листочка бумаги, или мне придется соврать маменьке. А если я расскажу ей правду, она все равно накажет меня за фантазии или отправит в дом призрения душевнобольных, чтобы меня проверили… — у нее опять задрожали губы, но Машенька собралась с силами и договорила: — Чтобы проверили мой рассудок. Мне очень жаль, бедные ангелочки, но у меня не хватит смелости отправиться туда, даже ради вашего космоса.

— Что ты, что ты! — вскричал главный ангелочек, а остальные засвистели и зачирикали громче прежнего. — Мы никак не допустим, чтобы дитя Земли Машенька Лисицина пострадала! Ни за что! Никогда! Ни ради чего!

Главный ангелочек громко скомандовал что-то на своем языке, и четверо других ангелочков ткнули пальчиками в пуговки на нарукавниках — и тут же взмыли над столом. На лету они подхватили за уголки неведомо откуда взявшийся квадратный лоскуток и стали его разворачивать — раз за разом, а он все увеличивался и увеличивался. Ангелочки плавно опустились с ним прямо на паркет, ровно расстелили и расправили уголки и складочки.

— Вот! — сказал главный ангелочек. — Мы будем рассказывать, а ты — рисуй!

Машенька принялась переносить коробки с красками, кисти и вазочки с водой на пол, ангелочки изо всех сил ей помогали, по двое, по трое хватаясь за коробки. Когда она удобно устроилась со всем необходимым, самый маленьки ангелочек спорхнул на середину листа и принялся кружить и петлять по нему, раскинув ручки. Машенька подхватила кисть и пустилась рисовать. Ангелочек щебетал, чирикал и посвистывал, и все время бежал впереди кисти, взмахивая руками, указывая место для клякс, брызг и завитушек, широких спиралей и протяженных волнистых линий с размытыми краями. Машенька едва поспевала за ним, кисть так и мелькала в ее руке. Ангелочки то и дело подносили ей новые кисти, отмывали от краски уже использованные, чтобы только она не отставала! И даже с этой помощью ей приходилось трудно, потому что все новые и новые ангелочки бросались танцевать на листе. А места не становилось меньше: едва Машенька закрашивала весь лист и достигала края, ангелочки разворачивали его снова, и лист становился вдвое больше, чем был. Ангелочки плясали вокруг, сменяя друг друга, отмывали кисти и подавали Машеньке чистые, лист рос и рос, распространяясь в бесконечность, Машенька то ползала, то уже прыгала по нему, разбрызгивая краски щедрыми взмахами, прикасаясь тут и там мимолетными мазками, размывая края, смешивая пограничья, закручивая спирали и роняя вокруг тяжелые густые капли.

Когда же все краски в коробках закончились, ангелы по очереди подходили к ней, обнимали и целовали, гладили по плечам и растрепавшимся локонам, кланялись и благодарно смотрели в ее заплаканные, смеющиеся глаза. Лист они сложили — теперь он был не больше ногтя на ее мизинце! И все же вокруг него чувствовалась тугая сила, как будто невидимое глазу густое свечение. Главный ангел подобрал закатившийся под стол искристый флакончик и вложил его в руку Машеньке. И они исчезли сразу все, и бесконечный лист бумаги, и ангелы, и свечение, и сила…

Машенька увидела вокруг опустошенные коробки, разбрызганную по паркету краску и перепачканные кисти. Что же скажет маменька? Но сил даже думать об этом у нее уже не было. Она опустилась на стульчик, положила руки на стол, уронила голову…

— Маша, Маша, проснись! Смотри, что я тебе принесла, — маменька присела рядом с ней и осторожно потрясла за плечо. Машенька разлепила веки и огляделась. Коробки с красками аккуратно стояли перед ней на столе, рядом со стопками пронумерованных листов. Кисти были разложены ровным рядом, никаких следов беспорядка… Только картинка с зимним лесом и варежкой принца Щелкунчика одиноко лежала на столе. Машенька разочарованно вздохнула. Конечно, большое облегчение, что маменька не будет бранить ее в праздничный вечер — но неужели ангелочки ей только приснились? Она едва не расплакалась в третий раз за вечер… Или во второй — ведь один раз был во сне? Впрочем, раздумывать об этом было некогда, пока маменька в хорошем настроении, следовало обратить внимание на нее, а не погружаться в собственные размышления. Машенька потерла заспанные глаза и улыбнулась.

И ее внимание было вознаграждено: маменька указала ей на длинный ящик с медными уголками. Внутри его на бархатной подкладке лежала огромная подзорная труба… нет, маленький, но настоящий телескоп, а рядом — штатив с коленчатыми ножками и сменные линзы. Машенька бросилась маменьке на шею, и та почти не отстранялась.