Мишель Моран - Нефертити

• Название: Нефертити
• Автор: Мишель Моран
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-29056-7

Из глубины веков смотрят на нас прекрасные глаза царицы Нефертити, запечатленные на знаменитом скульптурном портрете. Что скрывается за ее непостижимым взором? Эта женщина достигла вершин власти. Ее супруг, фараон Аменхотеп IV (Эхнатон), был одной из самых загадочных личностей в истории человечества. Его называли фараоном-еретиком, фараоном-ниспровергателем. Можно ли быть счастливой рядом с таким человеком? И если да, то какой ценой дается это счастье?

---

— Ну так дайте им! — выкрикнул Аменхотеп.

Принесли третий сундук, но мой отец поднял руку.

— Разумно ли это, ваше высочество? — обратился он к Нефертити, глядя на нее в упор. — Люди поубивают друг друга.

Вперед вышел Панахеси:

— Я прикажу принести четвертый сундук, ваше величество. Они будут любить вас.

Аменхотеп ликующе рассмеялся.

— Четвертый! — приказал он.

Принесли и четвертый сундук, и золотые кольца полетели через ворота. Хоремхеб скомандовал своим людям хватать любого простолюдина или раба, который попытается перелезть через дворцовую стену.

Я в ужасе ухватилась за мать.

— Они дерутся!

— Да! — Аменхотеп улыбнулся. — Но они будут знать, что я люблю их!

Он зашагал через сад ко дворцу, слуги кинулись за ним.

— Купить народную любовь нельзя! — гневно произнес отец. — Они будут презирать тебя!

Аменхотеп остановился. Нефертити примирительно коснулась его руки:

— Мой отец прав. Это уже чересчур.

Панахеси бочком пробрался поближе к молодому царю.

— Но люди много месяцев будут говорить о великом фараоне Аменхотепе.

Аменхотеп проигнорировал беспокойство отца.

— Проведите нас в наши покои! — приказал он, и нас повели в наши новые комнаты.

Как всегда, покои фараона располагались в центре дворца. Одежды Нефертити отнесли в его комнаты, и, хотя мемфисские слуги смотрели на это, вытаращив глаза, слуги, прибывшие из Мальгатты, знали, что делают. Визиря Панахеси и моих родителей разместили в дворике слева от царя, а меня поселили в отдельной комнате справа от Нефертити — нас разделял лишь короткий коридор. Через десять дней сюда должно было прибыть войско почти в три тысячи человек; их должны были разместить в казармах под стенами дворца. Из солдат, которые плыли вместе с нами, за время пути умерло почти две сотни.

Когда я вошла в свою новую комнату, расположенную в одном дворике с царскими покоями, первым делом мне бросилась в глаза позолоченная кровать с вырезанными изображениями Беса, бога, отгоняющего демонов. Комната была большой, с пышными пуховыми подушками в каждом углу и с яркими глазурованными сосудами, расставленными на низких кедровых сундуках. Потолок поддерживали колонны в форме бутонов лотоса, а в углу Ипу уже принялась распаковывать мое имущество. Она видела, что в Мальгатте я поставила свой ящик с травами в прохладном углу, и теперь сделала то же самое и даже, как я, развесила янтарного цвета листья мирта, чтобы освежить комнату. Работая, она негромко напевала. В дверях появилась улыбающаяся Нефертити.

— Иди посмотри! — позвала меня она, ухватила за руку и потащила в царские покои.

Там она, ухмыльнувшись, отступила, а я ахнула.

Я никогда в жизни не видала ничего подобного. Комната была украшена изысканной мозаикой и росписями и уставлена золотыми статуями, изображающими самых могущественных богов Египта. Из широкого окна-арки открывался вид на ухоженный дворцовый сад и окаймленные деревьями аллеи, что спускались к Нилу. К этой комнате примыкали комната для париков, благоухающая лотосом, и комната, в которой могла работать Мерит. Я прошла во вторую комнату; там уже все было приготовлено для работы: шарики благовоний для подмышек, бигуди, щипчики, флаконы с благовониями и сосуды с сурьмой, уже смешанной с маслом фиников. Ручное зеркальце было искусно вырезано в форме анка, и повсюду, где только было можно, стояли сундучки с косметикой. Лампы были инкрустированы слоновой костью и обсидианом.

Аменхотеп сидел в углу, наблюдая за моей реакцией.

— Ну как, сестра главной жены царя одобряет эти покои? — поинтересовался он, встал и взял Нефертити за руку, так что ей пришлось отпустить меня. — Ты — первый человек, к которому твоя сестра побежала хвастаться.

Я поклонилась ему.

— Покои прекрасны, ваше величество.

Аменхотеп сел и усадил Нефертити себе на колени. Сестра рассмеялась и жестом велела мне сесть напротив них. Она весело произнесла:

— Завтра архитектор Майя начнет работу над храмом.

Я села.

— Храмом Атона?

— Конечно Атона! — огрызнулся Аменхотеп. — Двадцать шестого пахона войско начнет собирать налоги с жрецов. Первого пайни начнется строительство. Как только храм будет завершен, нам не понадобятся больше верховные жрецы. Мы сами станем верховными жрецами.

Он с победным видом повернулся к моей сестре:

— Ты и я… и боги будут говорить нашими устами!

Я отпрянула. Это было богохульство.

Но Нефертити ничего не сказала и отвела взгляд.

Ужин в Большом зале был хаотичен. Хотя сам зал был таким же, как и в Фивах, тут царила такая суматоха и толкотня, какую я прежде встречала лишь на рынке. Слуги кланялись писцам и грубили придворным, поскольку еще не успели запомнить фиванскую знать в лицо. Лишь несколько визирей присутствовали, и даже Панахеси куда-то делся — возможно, все еще разглядывал свои наряды и свои покои. Ко мне то и дело подходили женщины и благодарили за травы — женщины, которых я никогда не видела; и все они желали знать, можно ли у меня будет и впредь купить акацию, и добавляли, что готовы за нее платить, и за листья малины тоже, если я буду и дальше их обеспечивать.

— Давай, соглашайся, — подбодрила меня Ипу. — Я могу приносить тебе любые травы с пристани. Ну да, сада у тебя нет, но если ты скажешь, что тебе нужно…

Я на миг задумалась. Дело было не только в акации и малине. Женщины спрашивали меня и о других травах. О масле сафлора, чтобы снимать боль в мышцах и укреплять волосы, о фигах и иве — от зубной боли, о мирте — для лечения ран. Что-то я могла взять со своих растений в горшочках, но остальное придется разыскивать Ипу.

— Ну ладно, — нерешительно согласилась я.

— А ты будешь брать за это плату?

— Ипу! — ахнула я.

Но она по-прежнему смотрела на меня в упор.

— Женщины в гареме фараона берут плату за лен, который они ткут. И твой отец тоже не работает без платы только потому, что он работает на царскую семью.

Я поежилась от неловкости.

— Могу брать.

Ипу улыбнулась и отошла.

— Я принесу тебе еды, госпожа.

Мои родители сидели за одним столом с царем. Отныне Нефертити предстояло есть вместе с Аменхотепом, на помосте, и наблюдать за всем залом. А сегодня вечером, поскольку еще не было распределено, кому где сидеть, архитектор Майя сидел с нами под тронами Гора. Они с женой были скроены на один лад: высокие египтяне с внимательными глазами.

— Фараон желает начать строительство храма Атона, — предостерегающе произнес Майя.

Мой отец резко выдохнул:

— Он сказал тебе об этом?

Архитектор обеспокоенно оглянулся через плечо. Нефертити с Аменхотепом отнеслись к происходящему с полнейшим равнодушием; их куда больше интересовал разговор о храмах и налогах, который они вели. Майя ответил, понизив голос:

— Да. А через два дня войско начнет собирать налоги с храмов Амона.

— Жрецы не рады будут передавать кому-то то, что принадлежало им на протяжении веков, — резко произнес отец.

— Тогда фараон их убьет, — ответил Майя.

— Он так приказал?

Величайший из египетских архитекторов сдержанно кивнул.

Отец встал, отодвинув кресло.

— Нужно известить Старшего.

Размашисто шагая, он вышел из зала, моя мать последовала за ним, и царственная чета на помосте впервые обратила внимание на что-то, кроме себя самих. Нефертити поманила меня, веля подойти к тронам.

— Куда пошел отец? — требовательно спросила она.

— Он услышал, что вы намереваетесь вскоре начать строительство, — осторожно произнесла я. — Он пошел готовиться.

Аменхотеп откинулся на спинку трона.

— Я не ошибся в твоем отце, — сказал он Нефертити. — Раз в семь дней, — решил он, — мы будем собирать двор в Зале приемов. В остальное время пускай просителями и иностранными послами занимается Эйе.

Сестра взглянула на меня с одобрением.

10

Мемфис

25 пахона

В первое мое утро в Мемфисе отец с Нефертити тихонько нырнули ко мне в комнату и закрыли за собою дверь. Ипу, спавшая в комнате напротив, вместе с еще одной служанкой и моим стражником, громко похрапывала.

Я выбралась из-под одеяла.

— Что случилось?

— Отныне мы встречаемся здесь, — сказал отец.

Нефертити уселась ко мне на кровать. Я потерла глаза, прогоняя сон.

— А почему здесь?

— Потому что покои Панахеси выходят в тот же внутренний дворик, что и отцовские, и, если я заведу обыкновение навещать отца там, Панахеси заведет обыкновение подсылать соглядатаев.

Я оглядела комнату.

— А где мама?

Отец уселся.

— В купальне.

Очевидно, она не будет участвовать в наших совещаниях. Оно и к лучшему. Она потеряла бы сон от беспокойства.