Сергей Обручев - Таинственные истории

• Название: Таинственные истории
• Автор: Сергей Обручев
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1973

Выдающийся первооткрыватель и ученый С. В. Обручев оставил после себя неопубликованную рукопись — своеобразное историко-географическое исследование. В нем автор, анализируя архивные и литературные материалы, опираясь на богатейший собственный экспедиционный опыт, восстанавливает давно и недавно минувшие события из истории открытия отдаленных районов нашей планеты.

---

В. В. Гейман, разбиравший надпись на грамоте, указывает, что можно прочесть только отрывки двух слов: «жалов… г[м]оты»; он приходит к выводу, что, возможно, это грамота, но «странно, что начальник экспедиции засунул такой важный документ в ножны». Сомнения эти вполне оправданны: никто в XVII в. не осмелился бы носить жалованную грамоту в ножнах. Мы знаем, например, в делах Сибирского приказа Енисейский сыск 1660 г. о боярском сыне Федоре Усове, который «носит государеву грамоту» «не по чину — за голенищем, а доведется-де государева грамота носить и выше — за пазухою» (Оглоблин, 1895, т. 1, стр. 198). Эта грамота, кстати, оказалась «воровской», то есть поддельной. Очевидно, более небрежно можно было носить лишь простые грамоты, — например, «проезжие», которые воеводы давали торговым людям.

Я предлагаю следующую догадку об этой бумажке, написанной скорописью: нож начал шататься в ножнах и временно, до их переделки, засунута была бумажка, не имевшая никакого делового значения.

На рукоятках двух ножей, найденных в заливе Симса, вырезаны вязью по дереву имена их владельцев. Вязь залита затем оловом, сохранившимся на одном из ножей. Одну из надписей В. В. Гейман уверенно читает как «Акакий мурманец», а вторую очень условно — как «Иван мурманец». Предполагают, что обе надписи вырезаны во время зимовки в заливе Симса и должны обозначать имена их владельцев. Гейман даже предполагает называть всю экспедицию именем Акакия-мурманца. Это заключение настолько важно, что мы еще вернемся к его разбору позже.

Из статей Б. О. Долгих и А. П. Окладникова (1948, 1951, 1957) мы узнаем, что не все имущество, вывезенное с места находок, попало исследователям. Хотя первые открыватели сделали очень большую работу и доставили главную массу вещей, в том числе ценных, но они не всегда были безупречны с точки зрения правильности ведения археологических раскопок. В частности, кое-что более ценное, по-видимому, разошлось по рукам любителей древностей в разных стадиях раскопок (Окладников, 1957, стр. 8). В 1944 г. на место находок на острове Фаддея были направлены геодезист С. И. Нестеренко и каюр А. А. Широких. Они добыли еще ряд старинных вещей, которые по большей части остались у них (Окладников, 1957, стр. 88). Особенно постарался в неумелых раскопках А. А. Широких. Б. О. Долгих сообщает, что из медной посуды, переданной в 1940 г. на ледокол «Сибиряков» для доставки в Архангельск, четыре котла были сданы в утиль (Долгих, 1948, стр. 121). Мы знаем об уничтожении и древесного материала; открывшие зимовку в заливе Симса сожгли на своих кострах верхние венцы зимовья (Долгих, 1948, стр. 121—122); нижние венцы были сырые и не горели. В 1945 г. члены экипажа «Якута» вытащили бревна и разворотили печь в зимовье залива Симса. Каюр А. Широких жег в костре, по-видимому, не только плавник, но и обломки древнего судна. Наконец, куда-то исчезли записанные в акте как найденные на острове Фаддея четыре топора (из пяти) и медная гребенка (Долгих, 1948, стр. 121).

Следовательно, мы не имеем полной картины находившегося на двух стоянках имущества. Будем надеяться, что отсутствующие предметы представляют небольшую часть того, что описано в монографии 1951 г., и они не изменили бы существенно выводов, к которым пришли исследователи. Возможно, что кое-что может быть обнаружено при дальнейших исследованиях, так как экспедиция 1945 г. не имела времени для изучения более широкой площади.

Установив ряд новых фактов, не отмеченных в сборнике 1951 г. или не остановивших серьезного внимания исследователей, мы можем теперь дать общее описание хода экспедиции. При этом нам придется подробнее рассмотреть вопросы, касающиеся ее начального этапа в Мангазее и в низовьях Енисея, требующие специальных историко-географических комментариев.

Пользуюсь случаем, чтобы сердечно поблагодарить В. А. Александрова, Б. П. Полевого и И. П. Шаскольского за полезные указания и советы относительно сибирских документов XVII в.

Мы не разбираем выводов А. П. Окладникова, Б. О. Долгих и других авторов о том, что кочи на своем пути с запада обогнули Таймыр морским путем. Это доказывает состав имущества, в котором много предметов, характерных для местного населения северо-запада СССР, и наличие местной женщины в составе экспедиции. А. П. Окладников считает особенно важным присутствие в имуществе орнаментированной сумки с аппликацией «оленьих рогов» того типа, который свойствен орнаментике ненцев и саамов (лопарей) (1951, стр. 33).

Расположение двух стоянок в северной зоне Таймыра, самой холодной и совершенно безлюдной, также указывает, что экспедиция не могла добраться сюда ни волоком через южный Таймыр, ни водным путем из Лены. В эти годы (1617—1619) плавания с Лены на север еще не производились, они начались с 30-х годов XVII в. Идя тем или другим маршрутом, экспедиция должна была задержаться в более южной, лесной зоне.

Вероятно, этот вывод о плавании вокруг Таймыра правилен, но все-таки полной уверенности в том, что в 1619 г. такое смелое предприятие было выполнено, пока еще нет. Начало похода и окончательное снаряжение группы Акакия и его товарищей, надо считать, происходило в городе Мангазее. Сам город основан в 1601 г., но страна Мангазея была известна уже с начала XVI в. При царе Борисе, в конце XVI в., «мангазейский морской ход» был уже хорошо знаком русским. Кочи шли сюда из Тобольска или из Карского моря; в последнем случае — через Ямал, вверх по реке Мутной, затем по волоку на реку Зеленую. Тянули кочи канатами через волок «ден с пять». В небольших лодках — па́возках — тянули «запасы». Спустившись по Зеленой, выходили в Обскую губу, затем попадали в Тазовскую губу (Мангазейское море) и шли по ней вверх. Путь по Оби и Тазу был очень труден из-за ветров и нападения местных жителей. Путь от Карского моря до Мангазеи продолжался 5—6 недель, а иногда и значительно больше, в зависимости от погоды. От Тобольска до Мангазеи проходили за 2—4 месяца, а в случае удачи — за 7 недель. Таким образом, весь путь от Двины или Тобольска до Мангазеи занимал целое лето (Бахрушин, т. III, гл. 1). Поэтому мы должны предполагать, что Акакий с товарищами, двигаясь из северной России или из Тобольска, мог только к концу лета попасть в Мангазею.

Дальнейший путь кочей до Таймыра возбуждает ряд серьезных вопросов. Было предложено два варианта. Первый (Б. Долгих, 1948) — кочи прошли морем прямым путем из портов северной России к устью Енисея. Предположение как будто логичное, но тогда отпадает возможность везти с собой для обмена бытовые вещи, украшения северосибирского типа, жилки оленьи для пошива и прочее, исключается присутствие женщины из местного населения: кочи пришли бы на север Таймыра уже в область ненаселенную. Все это — очень серьезные возражения. Кроме того, у нас нет прямых указаний на то, что русские в начале XVII в. уже ходили этим путем. Мы имеем только одно свидетельство промышленника — двинянина Кондрашки Курочкина, который в 1610 г. вышел на кочах с Турухана к Енисею; льды задержали его близ устья недель пять; когда подул южный ветер, суда вынесло через устье в море. Промышленники увидали, что Енисей впадает в то же Студеное море, «которым ходят немцы из своих земель к Архангельскому городу, и проезд с моря к енисейскому устью есть… и большим кораблям в Енисей пройти можно». Это сообщение Курочкина в 1615 или в 1616 г. попало в Тобольск и не вызвало там восторга, а один только испуг. Тобольский воевода Куракин и дьяк Булыгин написали царю, что они опасаются прихода в Мангазею «немцев». Воеводы также боялись, что русские люди будут торговать беспошлинно на этом новом пути и нанесут убыток государевой казне.

В этой отписке добавлены еще указания воевод, что «немцы» (очевидно, англичане или голландцы) в Архангельске уже нанимали промышленных людей в «вожи», чтобы вести в Мангазею, но эти люди «поопасались» быть у иностранцев лоцманами без особого разрешения.

Поэтому уже в 1616 г. царским указом был запрещен мангазейский морской ход в Сибирь. К этому вопросу мы еще вернемся. Надо думать, что Акакий с товарищами не могли воспользоваться прямым путем из Карского моря в Енисей, он был еще неизвестен. Правильнее предположить, что Акакий прошел обычным маршрутом, освоенным промышленниками конца XVI — начала XVII в.: или из Тобольска по Оби, Обской и Тазовской губам, или из Карского моря волоком через Ямал и вверх по Тазовской губе до Мангазеи.

Но следующий волок из Мангазеи на Енисей представлял серьезнейшее препятствие для кочей. При переходе из Мангазеи на Енисей сначала шли вверх по Тазу до речки Волочайки два дня. Затем вверх по последней шесть дней. Дальше волок всего с полуверсты до 700 сажен, но, как сообщается в «Росписи сибирским городам и острогам» (Алексеев, 1941), через него кочи не перетаскивают, а переносят только легкие лодки-каюки и струги. Спуск с волока по другой Волочайке — два дня до реки Турухан и потом по последнему до Туруханского зимовья — шесть дней (Алексеев, 1941). Общая продолжительность перехода от Мангазеи до Туруханского зимовья от 2,5 до 4 недель (Бахрушин, т. III, ч. 1).