Эдуард Фукс - Иллюстрированная история эротического искусства. Часть вторая

• Название: Иллюстрированная история эротического искусства. Часть вторая
• Автор: Эдуард Фукс
• Издательство: Республика
• Жанр: Эротика, Секс
• Год: 1995
• ISBN: 5- 250-02466-1

Эта книга немецкого ученого и писателя Э. Фукса (1870–1940) — о вечной теме в мировом искусстве. На протяжении многих веков художники, поэты, писатели стремились отобразить в своем творчестве красоту человеческого тела, все, что связано с чувственной любовью, интимными отношениями, и в то же время обличали, высмеивали (в том числе в карикатурах) человеческие пороки, излишества, непристойности. В книге рассказывается о том, какое влияние на эротическое искусство оказывали мораль и нравы разных эпох, стран и народов. Она охватывает огромный период от античности до начала XX века.

В России эта работа не переиздавалась 80 лет и, хотя время скорректировало некоторые суждения автора, книга до сих пор продолжает оставаться непревзойденной по богатству собранною фактического и иллюстративного материала. Текст настоящего издания воспроизводит перевод 1914 года, в основном сохраняя особенности его языка и стиля (наиболее известные имена и фамилии приводятся в современном написании), подписи под иллюстрациями оставлены, как правило, в том виде, в каком они даны автором. В книгу включены иллюстрации не только из указанного русского издания, но и не вошедшие в него репродукции из немецкого оригинала.

---

Мотив фаллоса встречается даже в христианской символике…

Фаллос, как религиозный символ, несомненно, преобладает; его причудливое изображение встречается несравненно чаще, чем изображение женских половых органов. Но и женское начало изображается нередко с причудливым преувеличением; так, главным образом в индусском культе пещеры, расщелины в скалах или трещины в деревьях, отличающиеся своеобразной формой, считались очень часто символизацией женского созидающего начала. Так как прикосновению к ним приписывалась целительная сила, то больных проносили или протаскивали обыкновенно над такими расщелинами, и эти места служили местами многолюдных паломничеств. Кроме того, делались и огромные изображения из золота, в которые заключались больные для исцеления или старики для возвращения утраченной молодости. Мнение, будто женские половые органы возвращают молодость, было чрезвычайно широко распространено и оказало глубочайшее влияние на развитие аналогичных форм культа даже и в позднейшей Европе.

Резюмируя все вышесказанное, мы должны отметить, что эротический принцип, возведенный в культ, стал истинным исходным пунктом гротеска и в то же время его высшей и конечной точкой. Культ этот развил это важнейшее средство карикатуры, и так как он непрестанно пользовался последней в своих целях, то отсюда следует, что этот культурный период образует первый важнейший этап эротической карикатуры.

Купальная жизнь. Сатирический рисунок из средневековой рукописи.

Страдания от блох. Сатирическая гравюра.

Ревностное археологическое исследование нашло в мусоре, под которым погребены все эти древние культуры, — документы, характерные для каждой из них в отдельности. Более подробно мы коснемся, однако, только эллинской культуры, а относительно Египта, Древнего Востока и Индии ограничимся только общими указаниями. Одной из причин служит здесь то, что эллинская культура оставила нам наиболее богатый материал для иллюстрации и доказательства наших положений, — в ней культ Венеры и Адониса достиг наивысшего художественного развития, — да и, кроме того, она служит и тем базисом, на котором зиждется нынешняя европейская культура.

То, что в Азии, откуда этот культ и проник в Грецию, кристаллизировалось в нескольких образах и претерпело относительно несложное развитие, то в греческой религии приобрело необычайное богатство форм и образов, проникнутых величием и гармонией. Словно не довольствуясь двумя божествами любви, Венерой и Адонисом, Греция «умножила их число под самыми различными наименованиями, так что у Венеры почти повсюду были свои храмы и жертвенники. Жрецы и поэты, которые все считали долгом вымышлять и подробно описывать историю своих богов, воспевали всегда лишь одну тему, чувственную страсть. В этой художественной и обольстительной мифологии Амур являлся поминутно в каком-либо новом образе, и история каждого бога и каждой богини была не чем иным, как сладострастным гимном в честь чувственности».

Народ, весь культ которого был лишь суммой эротических сказаний, должен был и в своем жизнепонимании развить такой же чувственный характер — чувственность должна была играть выдающуюся роль в его повседневной, частной, общественной и государственной жизни. Так оно и было в действительности. С факторами, которые способствовали этому, мы познакомились уже в первой части нашей книги. Однако эта чувственность была облагорожена в то же время самой возвышенной красотой. Красота в классической древности стала главным содержанием религии; она считалась священной, достойной поклонения, так как в ней видели чувственную форму проявления идеи божественного.

Красота была равнозначаща в эллинизме с совершенством. А совершенным стремился быть в то время каждый. Каждый хотел быть победителем на состязании в области красоты — и мужчины и женщины. Состязания красоты устраивались поэтому по всякому поводу, и непременным элементом их были всевозможные игры и празднества. Греческий ритор Акифрон дает в своих письмах классическое описание одного праздника гетер, на котором танцовщицы и флейтистки состязались друг с другом не только в красоте, но и в сладострастии. Судьями были «прелестнейшие полуобнаженные женщины». Такими восторженными словами описывает автор этот прекрасный праздник:

«Вскоре возгорелся спор, который еще больше увеличил наше радостное настроение. Спор зашел о том, у кого прекраснее чресла, у Ориаллис или у Миррины. Миррина скинула пояс, туника ее была совершенно прозрачна — она повернулась, и всем показалось, будто сквозь кристалл засияли прекрасные лилии. Она слегка дрогнула бедрами и сама улыбнулась красоте своих сладострастных форм. Потом начала, подобно Венере, принимающей должное ей поклонение, испускать сладостные стоны, которые до сих пор звучат еще в моих ушах. Но Ориаллис не сочла еще себя побежденной — она смело вышла на середину и сказала: „Я не состязаюсь в красоте под покрывалом. Я предстану, как на гимнастических упражнениях. Такие состязания не допускают одежды“. При этих словах она сбросила с себя тунику, осталась совершенно нагой и сказала прекрасной сопернице: „Посмотри, Миррина, на эту округлость бедер, на белизну и прозрачность этой кожи, посмотри на эти розовые лепестки, которые рука сладострастия набросила на их прекрасные очертания. При своей быстрой игре, при сладострастных судорогах они не дрожат слегка, как твои, о, Миррина, их движение подобно сладостному шелесту волн“. Ориаллис постепенно ускоряла это сладостное движение и показала такое искусство и такую красоту, что за ней единогласно была признана победа на состязании. После этого перешли к другим состязаниям: зашел спор о красоте живота, но никто из нас не решился состязаться с упругим, прекрасным и гладким животом Филумены. Вся ночь прошла в этих развлечениях, и мы закончили ее негодованием нашим любовникам и мольбой Венере, чтобы она посылала нам каждый день нового поклонника, потому что новизна — самая обольстительная прелесть любви. И все мы были опьянены восхищением, когда расстались».

Символически-сатирическая гравюра. XV в.

В Греции существовал кодекс красоты для каждой части тела в отдельности. О груди юной Лаис Аристанет говорил такими словами: «У нее была грудь, которая, подымаясь, порывала повязку и служила художникам моделью для груди Елены». Сладострастная красота чресел ценилась римлянами не меньше, чем греками, и талантливейшие поэты пели в честь ее гимны.

Галантно-сатирическое изображение русской бани.

Красота обожествляла всех и все, даже самых последних гетер. Красивая гетера пользовалась всеобщим уважением; перед ней преклонялись не только богатые любовники, ей поклонялась вся Греция, как самой богине. Один современный автор такими словами описывает чествование знаменитой Фрины: «Самое замечательное в Фрине было то, что она целомудренно избегала чужих взглядов, даже взглядов своих любовников, которые обладали ею в темноте. Но на элевсинских мистериях она, точно богиня, появилась у дверей храма, сбросила одежду перед окаменевшей от восторга толпой и только потом накинула на себя пурпурное покрывало. На празднестве Венеры и Нептуна она сбросила одежду у входа в храм, и единственным покрывалом наготы ее тела, которое сияло на солнце, остались ее черные волосы. Через всю толпу, которая почтительно уступала ей дорогу, она прошла к морю. Затем она вошла в воду, чтобы воздать поклонение Нептуну, и вышла, как Венера, из морской пены. На мгновение она остановилась на песке, чтобы отряхнуть соленые капли, струившиеся по ее божественным формам, и отжать мокрые волосы. И при виде ее народ сказал, что это во второй раз родилась Венера. После этого триумфа Фрина скрылась от зрителей и облеклась в обычную темную одежду. Но торжество ее еще больше увеличилось от этого, ее появление стало еще более чудесным, — имя гетеры было у всех на устах. И с каждым годом увеличивалось число любопытных, приходивших на празднества Венеры и Нептуна и на элевсинские мистерии, только чтобы посмотреть на Фрину».

М. Гройбер. Сатирическая гравюра на тяготы монашества. XVII в.

Культ, воздававшийся гетерам, был до некоторой степени культом красоты. Известные гетеры служили моделями для бессмертных статуй Венеры и Юноны; так как красота стала религией, то с нашей стороны не будет особенной смелостью утверждать, что многих свидетелей таких зрелищ, как вышеописанное на празднестве Венеры и Нептуна, действительно охватывало чувство священного религиозного трепета. По существу, это так же понятно, как и общеизвестный факт экстаза, в который впадают современные католики при виде мощей или еще чего-нибудь священного.