Броди Эштон - Девушка с ароматом ночи

• Название: Девушка с ароматом ночи
• Автор: Броди Эштон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-079286-3

Юной Никки Беккет всегда нравилась романтичная легенда об Орфее и Эвридике. Прекрасный юноша не побоялся спуститься в Царство мертвых, чтобы вывести оттуда свою возлюбленную, похищенную темными силами.

Только Никки даже не подозревала, что это не просто легенда. А ее новый друг Коул не просто музыкант модной группы «Мертвые Элвисы». Но когда в школе стали поговаривать, что ее бойфренд Джек не так уж ее любит, и в трудную минуту его не оказалось рядом, Никки просто решила бросить все и уйти с Коулом туда, где ей никогда не будет больно.

Теперь у нее осталось только полгода, чтобы все исправить. Вырваться из лап смерти. Раскрыть тайну Коула. Найти своего Орфея.

---

— Я буду в твоей комнате. Не запирай окно. — Он коснулся пальцами своих губ, а потом моей руки.

Я кивнула и вышла из машины. В тот вечер мы с папой и Томми поужинали очень скромно. Французские тосты. Завтрак на ужин. После изматывающей кампании новому мэру нужно было именно это. Когда я только попала в Нижний мир, я иногда представляла себе, что сказала бы папе и Томми, если бы у меня была такая возможность. Но одно дело — представлять себе эту сцену, а совсем другое — переживать.

В этот вечер мне нечего было сказать. У меня не было в запасе никакой мудрой мысли, чтобы поделиться ею. Никаких слезных прощаний. Когда-то я знала, что сказать, но слова прошли сквозь меня, как сквозь сито — ничего не осталось. Просто обычный ужин, на обычной кухне, в обычных обстоятельствах. Как будто ничего не изменилось.

В моем возвращении оказалось столько боли. Больше, чем я когда-либо могла бы себе представить. Эти мысли обо всех днях рождения Томми, которых я никогда не увижу, об инаугурации отца, на которую не приду, о словах прощания, которые не смогу сказать.

Но была в этом и красота. Были моменты, за которые хотелось зацепиться: когда я гладила золотистые волосы Томми или когда папа говорил с мамой, думая, что его никто не слышит.

После ужина я заспешила, собрала посуду, обняла Томми и пожелала ему спокойной ночи.

— Ты никогда не обнимаешься, — сказал Томми.

Я поцеловала его в макушку и взъерошила ему волосы. Если мне удастся выбраться, я сделаю все, что в моих силах, чтобы жизнь моего маленького брата стала нормальной. Я пошла в свою комнату, открыла дверь и закрыла ее за собой.

Джек лежал на спине на моей кровати, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Не говоря ни слова, я легла рядом с ним, лицом к нему. Он повернулся и посмотрел на меня.

Мы помолчали. Я рассматривала его лицо — линию его скул, изгиб губ. Я осторожно прикоснулась к шарику в его проколотой брови.

Его зрачки метнулись за моей рукой.

— Когда ты это сделал? — спросила я.

— Через месяц после того как ты ушла, — ответил он. — Мама сказала, чтобы я забыл тебя. Что ты ушла и никогда не вернешься, что мне будет лучше без тебя, — губы его дрогнули в полуулыбке. — Я знал, что это ей не понравится.

Я улыбнулась, наклонилась к нему и поцеловала его бровь.

Он быстро взглянул на мою руку. Метка все увеличивалась, необратимо росла, и когда я смотрела на нее, вся тяжесть будущего, которое я не могла изменить, обрушивалась на меня. Мне оставалась последняя ночь. Наша последняя ночь. Последняя ночь, когда я могла почувствовать прикосновение шершавых пальцев на своей коже. Я смотрела в прекрасное лицо Джека и не могла этого вынести.

С каждым моим вздохом еще одна песчинка в часах падала вниз, и их оставалось все меньше. Я старалась не дышать. Ничего не получалось. Я отвернулась.

Джек обнял меня за талию и притянул к себе, прижавшись грудью к моей спине. Он точно знал, что я чувствую. Он дышал спокойно, нарочно совсем рядом с моим ухом, чтобы и мое дыхание стало таким же мерным.

— Хочешь знать, как я в первый раз увидел тебя? — сказал он, коснувшись губами моего уха.

Я знала эту историю, но все равно кивнула.

— Твоя семья тогда только переехала. Тебе было… сколько тебе было, Бекс?

Я пожала плечами, а он провел пальцами по моим волосам, успокаивая меня. Он знал ответ.

— Тебе было одиннадцать, — сказал он. — Мне было двенадцать. Помню, Джои Веласкес рассказал о новой хорошенькой девочке по соседству. На самом деле он сказал «клевая цыпочка». Но я об этом не думал ни секунды, пока не увидел тебя на бейсбольном поле. Мы тренировались в парке, а ты с семьей приехала на пикник. У тебя была такая копна волос на голове, что лица было не видно. Помнишь?

Я кивнула.

— Я знаю, чего ты добиваешься.

Он не обратил на мои слова никакого внимания.

— Мне хотелось узнать, прав ли был Джои насчет «клевой цыпочки», я пытался рассмотреть твое лицо, но ты даже не глядела в нашу сторону. Я бросал мяч через все поле, бегая с базы на базу, чтобы привлечь твое внимание, но тебя нисколько не волновало мое рекордное сверхчеловеческое представление.

Я улыбнулась и медленно выдохнула. Я столько раз слышала эту историю. Ее привычность наполняла меня теплотой.

— И что ты сделал? — спросила я, точно зная ответ.

— Я сделал единственное, что пришло мне в голову. Размахнулся битой, повернулся в твою сторону и ударил по мячу.

— Выбросив мяч с поля самым идиотским способом, какой только возможен, — продолжила я.

Я почувствовала, как он усмехнулся.

— Ага. Я решил, что ты, чтобы подать мне мяч, подойдешь совсем близко ко мне, потому что… — Он подождал, пока я закончу за него.

— Потому что кто-то ошибочно решил, что я подаю, как девчонка… — тихо сказала я.

Джек прижался губами к моей голове перед тем, как заговорить:

— Конечно, было очень глупо так думать. Ты, стоя там, ударила по мячу так сильно, что он улетел дальше, чем любая девчонка или даже парень мог бы его закинуть.

— А меня как раз тогда родители заставляли играть в софтбол.

— Все в нашей команде просто обалдели. А ты так пожала плечами, будто это самое обычное дело, и села обратно к родителям. И снова ноль внимания на меня. Так что план мой с треском провалился. Я не только привлек к тебе внимание всех на поле, что в мои планы совершенно не входило, но еще и получил от тренера, который никак не мог понять, почему я вдруг решил бросать мяч в противоположную сторону.

Это сработало. Дыхание мое успокоилось. Я повернулась к Джеку лицом, обняла его, прижалась к нему ногами.

Я провела сотню лет с Коулом точно в таком же положении, но то не имело ничего общего с этим. Никакие внешние силы не удерживали нас. Ничто потустороннее не примешивалось к нашим объятиям.

Нет. Джек хотел, чтобы я была рядом, потому что хотел именно меня. Разлучиться с ним сейчас было бы хуже всего, что когда-либо случалось со мной. Разлучившись с ним сейчас, я бы истекла кровью.

Я не сказала ему этого. Не нужно было.

Мы лежали так несколько часов — я прижималась головой к его груди — изо всех сил стараясь не заснуть. Как если бы мы могли остановить время.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Сейчас

Мой дом. Осталось несколько часов.

Утром Джек поехал за Уиллом, а я пошла на кухню и взяла ручку и два листа бумаги. На этот раз я напишу письма для папы и Томми. Они единственные, с кем стоило по-настоящему попрощаться. В письмах я попыталась объяснить, что ухожу и никогда не вернусь. Я постаралась выразить свою любовь. Постаралась успокоить их. Я старалась.

Закончив, я сложила письма и сунула под коробку с молоком. Не считая редких ужинов, таких как вчерашний, в наше семье молоко пили только на завтрак, поэтому я могла быть уверена, что папа не найдет письма раньше завтрашнего утра. Если мне удастся вернуться, я заберу письма раньше, чем их прочтут.

Джек приехал через час.

— Прости, я не мог найти Уилла.

— Он трезвый? — спросила я.

Он кивнул.

— Вполне. Достаточно, чтобы самому вести машину. Ты готова?

Я оглянулась на пустой дом, где оставила письма для родных, и снова повернулась к Джеку.

— Да.

Джек взял меня за руку и повел к машине. По пути я смотрела на него. Солнце освещало его голову сзади, светило сквозь пряди его волос, и мне казалось, что именно таким я вечно буду помнить его.

— Джек, сделай мне одолжение, — сказал я.

— Все, что хочешь, Бекс.

— Не отпускай мою руку. А когда придут Тоннели, не отпускай до последнего.

— Если Тоннели придут, я буду крепко держать тебя, и они не смогут тебя забрать.

Я улыбнулась, хотя и знала, что никто не способен их остановить.

Мы с Джеком ехали к Коулу уже в новом состоянии души. Мы оба освободились от всех недоговоренностей, всей лжи, всего, что до сих пор скрывали друг от друга. Слой за слоем мы снимали с себя свою защиту, все оправдания и требования, и внутри остались лишь два сломанных существа, цепляющихся за последнюю надежду. И привязанных друг к другу.

Я не могла бы сказать, что именно занимало мысли Джека всю дорогу, но знала, на что я сама надеюсь. Что Джек сможет восстановиться. Что рана заживет. Что те, кто любит его, смогут исцелить хрупкую оболочку его раненой души и что его воспоминания обо мне останутся нежными и не будут мучить его. Я не могла сказать ему этого, потому что тогда он увидит мои сомнения, а сейчас было не время сомневаться.

Прежде всего я надеялась, что нам удастся сломать гитару Коула. Об остальном я лишь молилась про себя, держала близко к сердцу, на всякий случай.

Подъехав к дому Коула, мы с Джеком еще раз обсудили наш план. Он был довольно простым. Я должна убедить Коула, что в конце концов предпочла его Тоннелям, а потом мы найдем гитару, схватим ее и швырнем с балкона на цементный пол двора. Или разобьем об пол в квартире. Но идея бросить с балкона нравилась нам больше, потому что никто не сможет отобрать ее в последний момент.