Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2013)

• Название: Новый Мир ( № 9 2013)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Извиняться теперь, конечно, глупо, да и за что, собственно, извиняться? Пускай дуется… Но так неприятно, когда тебе буркают, чуть не швыряют накладные…

— Юг-один, — объявляет Света, резко протягивает документы, глядя в то же время подчеркнуто внимательно в экран компьютера.

Монитор громоздкий, занимает с четверть стола; Дробову хочется посоветовать Свете, чтобы сказала начальству о том, что пора купить узенький монитор, он ведь пустяки стоит, а от этого глаза портятся… Но, естественно, не говорит, а лишь благодарит по возможности теплее:

— Спасибо, Света!

Маршрут очень даже неплохой. Это не тащиться куда-нибудь в Медведки или на Юго-Запад, не ползать по переполненному центру. Главное, пробиться без проблем по Третьему транспортному, переехать Москву-реку. Нагатинский мост все еще ремонтируют — вместо четырех полос открыты две… Но по этому маршруту вполне реально часов до пяти закончить. А в шесть быть дома.

 

За тот десяток лет, что Дробов работает здесь, начальство несколько раз пыталось провести некоторые изменения. К примеру, когда пробки стали практически повсеместными с семи утра до десяти вечера, развозку груза перенесли на ночь. С одной стороны, вроде бы разумно — магазины и киоски и так почти везде круглосуточные, а дороги ночью свободны: развозка происходит намного быстрее, чем днем. Но коллектив (хотя какой это коллектив — десятка три случайно оказавшихся здесь людей) не поддержал: часть грузчиков не приходила в положенное время, а если они и приходили, то нередко пьяные или с похмелюги; несколько водил попросту уволились, да и экспедиторы, товароведы были недовольны новым графиком, то и дело опаздывали, брали больничные.

Начальству это недовольство было, в общем-то, по барабану. Недовольным предложили расторгнуть контракты (в штате числилось всего человек семь-восемь, остальные работали по контрактам); водил, грузчиков, экспедиторов в Москве всегда как грязи — уйдут эти, набегут по объявлению другие. Но произошли одна за другой две серьезные аварии (слава богу, без смертельных случаев), несколько мелких. То ли водители были утомлены после дня, то ли почувствовали простор пустых улиц и втопили газ… Чтобы не начались проверки самой конторы — «им только повод дай», — наверху решили вернуться к прежнему графику. Пусть лучше днем кое-как. Как большинство. По крайней мере, незаметней.

Дробова вообще-то переход на ночные рейсы почти не напряг. Днем была возможность выспаться, пока Настя в школе, жена на работе; подработка и репетиции происходили в семь-девять вечера, поэтому на работу он успевал… А вот другая новация возмутила. Да нет, попросту стала угрожать Дробову увольнением, то есть — по-современному — непродлением контракта.

Воспользовавшись мировым кризисом, начальство задумало оптимизировать количество сотрудников. Покумекало и пришло к выводу, что экспедитор-то в принципе лишнее звено, а его обязанности может совмещать водитель за небольшую прибавку к зарплате.

Опять же в принципе разумная мысль, только на деле совместить водилу с экспедитором получалось далеко не всегда. Проблемы начинались с погрузки — сами водители, по какой-то их водительской традиции, что ли, не очень торопились отправиться в рейс. Интересно, что при экспедиторе, который почти всегда безуспешно пытался подгонять грузчиков, водитель, потомившись в кабине, мог гаркнуть на всех скопом, включая завскладом: «Мне что, вообще сегодня не выезжать?! Давайте живей!».  И грузчики начинали шевелиться. А с накладными в руках, уже в роли экспедиторов, водилы и становились неопытными экспедиторами — несмело, вяло уговаривали грузчиков поторопиться, путались в товаре, количестве… Из небожителя, каким у нас с давних пор считается человек, управляющий техникой, водила превращался в простого смертного, которого можно хотя и не открыто, но послать.

Главные же геморры возникали при разгрузке. Одно дело, когда товар привозили в ларек, — там было чаще всего без осложнений: передал две-три упаковки пивка, получил роспись в накладной и дуй дальше, а вот когда доезжал до супермаркета…

С действительно большими супермаркетами их контора не работала — там поставки были серьезные и от серьезных дистрибьюторов — товар поставляли во всякие «Кварталы», «Дикси», «Дешево». Эти магазины находятся на первых этажах жилых домов, разгрузка часто происходит на тротуаре, и перед дверями выстраиваются целые вереницы грузовиков. Одни с пепси, другие с молоком, третьи с капустой… Тут же выползают из дворов легковушки, ругаются прохожие. Настоящее столпотворение. И нередко экспедиторам приходится становиться регулировщиками или хватать упаковки и нести без очереди в магазин: «Прими, тут всего ничего. Пожалуйста».          

Водителю одному в таких ситуациях очень сложно — можно часа три потратить на то, чтобы добраться до вожделенных дверей и сдать несколько упаковок.

В общем, эта оптимизация тоже практически провалилась. Из одиннадцати водил лишь двое обходятся без экспедиторов — готовы больше работать, время терять за лишние пяток тысяч рублей.

По существу, лишь одно новшество порадовало коллектив — покупка автокара. С ним даже не то чтобы быстрее все происходит, а как-то настроение поднимается, когда его видишь: вроде бы цивилизация, модернизация и у них, в их явно левой, полуподпольной конторе.

 

Заполнили сегодня кузов «бычка» довольно энергично — Сане, водиле, с которым Дробов работает в паре, даже прикрикнуть не пришлось. Как-то удачно живо грузчики были настроены.

Напоследок Дробов еще раз сверил количество и ассортимент пива в кузове с накладной. Все в порядке… Спрыгнул на землю.

— Едем? — спросил Саня, мощный, морщинистый, не похожий на свои немного за тридцать; какое-то преждевременное старение, что ли, или так и должен выглядеть мужчина этого возраста, и то, что большинство тридцатилетних выглядит в Москве почти юношами, аномалия…

— Едем, едем, — закивал Дробов; он ощущал себя рядом с Саней как младший и по возрасту, и по должности.

Саня застегнул тент. Сели, тронулись.

— Юг-один сегодня? — И, не дожидаясь ответа, Саня оценил: — Нормал. — Включил радио, из динамиков, установленных в обшивке салона, ударили звуковые волны. И зазвучала песня:

 

Давайте выпьем, Наташа,

Сухого вина

За то, чтоб жизнь была краше,

Ведь жизнь одна.

 

— Это, если не ошибаюсь, «Фристайл»? — послушав, спросил Дробов.

— Да какой «Фристайл»! — Саня возмутился. — Эт — «Сталкер». Андрей Державин. У меня под его «Не плачь, Алиса» половое созревание происходило.

Дробов усмехнулся, покивал.

— А «Фристайл» — Казаченко, — охотно продолжал объяснять обычно молчаливый Саня. — Помнишь, который все хныкал: «Больно мне, больно…».

— М-м, точно… Интересно, где теперь Андрей Державин. Что-то давно о нем не слышно.

— Он клавишником в «Машине времени».

— Да? Интересно… Вроде совсем из разных кругов.

— Но музыкант-то неплохой.

— Слушай, Саня, — Дробов почувствовал, что сейчас подходящий момент задать один вопросик, — а ты не помнишь, была такая певица — Барби?

— Барби? — Саня нахмурился, вспоминая, морщины превратились в рытвины. — А что она пела?

— Ну, такое… «Красишь ты ресницы в ярко-синий цвет, ждешь любви прекрасной, а ее все нет».

— Что-то вроде было… когда-то слышал… А каких времен?

— Да тоже начала девяностых. Вот вспомнилось вчера и теперь вертится…

— Бывает, — усмехнулся Саня.

Съехали с относительно свободного шоссе Энтузиастов на широкое, но забитое машинами Третье транспортное. Саня заворчал, запсиховал, и Дробов не стал продолжать разговор о полузабытой музыке, отвалился на спинку сиденья, прикрыл глаза. И посочились, полезли в голову воспоминания.

Нет, не совсем воспоминания, а словно бы склеенные как попало обрывки пленки с его прошлым, прошлой жизнью. Увиделся двор родной девятиэтажки (не совсем родной, но место, где жил первые лет семь, Дробов помнил очень смутно) в Большом Тишинском переулке. Девятиэтажка была тогда новой, только построенной, а вокруг двухэтажные, трехэтажные домишки… Но в середине восьмидесятых домишки стали активно сносить. И теперь ни в самом переулке, ни по соседству с ним почти ничего не осталось от старой Москвы; был на перекрестке Большого Тишинского и Малой Грузинской улицы симпатичный дом, полукруглый, с магазинами внизу. Такой, из девятнадцатого века. Но года три назад добрались и до него, стали проводить капремонт, а в итоге оставили лишь фасадную стену. Как обломок зуба торчит… Обещают эту стену сохранить, пристроив к ней новое здание, но вряд ли получится — стена в таком состоянии, что теперь уже легче и безопаснее дорушить, чем пристраивать…