Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]

• Название: Шанс, в котором нет правил [черновик]
• Автор: Ольга Чигиринская
• Жанр: Научная Фантастика

Вторая книга цикла «В час, когда луна взойдет».

---

Он проследил путь воды — от ложбинки между пекторальными мышцами через мокрый треугольник волос в паху и протершееся плетенье стула — до стока в бетонном полу. Сток. Подвал. Пахнет пылью и смазкой, чуть дальше влево что-то темнеет — перед глазами все расплывалось, но Олег был готов поспорить, что это ремонтная «яма». Гараж. Но старый, заброшенный. Стеллажи пусты, если не считать двух-трех банок с… чем-то там, — Олег не очень хорошо разбирался в автомобильных принадлежностях. Полумрак, свет сочится из-под потолка. Там часть стены забрана стеклоблоком вместо кирпича. Звукоизоляция хорошая — снаружи не доносится ни шороха.

— Ну вот, — сказал «сержант», закончив омовение. — Теперь тебя и бить приятно.

В подтверждение своих слов он заехал Олегу по уху.

Мокрый пол, серый потолок, стеклоблочное «окно», пустые стеллажи — все закружилось в таком бешеном темпе, что Олег даже глаза закрыл, чтобы не вырвало еще раз. Боль чувствовалась как-то странно — слегка запаздывала. Зато звон охватил всю голову — словно ее сунули внутрь китайского талисмана с пятью трубками-колокольцами.

Он удивился, что не упал — потом понял, что сидит на стуле. Тяжелый садовый стул, основательная такая, фигурной ковки, металлическая растопырка с ротанговой оплеткой, которая давно уже начала сыпаться и ломаться — и то, что еще не успело поломаться и осыпаться, врезалось теперь Олегу в голый зад, в спину, в предплечья и голени, плотно прикрученные к стулу…

Олег засмеялся.

Изолированным проводом.

Он смеялся и не мог остановиться — «сержанту» пришлось ударить его по лицу, чтобы заткнуть.

— Из-вините, — сказал Олег. — Совпадение. Смешное. Просто недавно… — его сейчас опять понесет и они расстроятся. — Извините.

В училище им разъясняли, что вступать в осмысленную беседу нельзя. И испытывать симпатию нельзя, нужно разгоняться на адреналин и выдавать заранее заученные блоки по ассоциации. Это если не получилось потянуть время. Сначала — стандарт. Потом, если стандарт не сработал, изображаешь слом и начинаешь сливать дезу или просто безопасную информацию. Себя нужно беречь. И силы экономить. И выгадывать любой шанс. Так объясняли и показывали в училище. Дома учили совсем другому.

Дома учили — оппоненту нужно сочувствовать. Оппонента нужно жалеть. Войти в его положение. И говорить ему правду. Только правду. Искренне.

Тем более что этих, кажется, не интересовала информация. То есть, интересовала — но она имела второстепенное значение. Что там может знать этот шкрек… Ну как их не пожалеть, дураков таких?

— Вежливый мальчик, — улыбнулся «лаборант». — Интересно, кто его воспитывал?

— Когда папа Карло, а когда и никто. А где доктор? — поинтересовался Олег. Ему в самом деле было интересно, потому что от этого кое-что зависело.

— Заткнись, — сказал сержант.

— Зачем? — удивился лаборант. — Доктор был настоящий.

Был. Плохо. Если эти дураки решились убить человека из здравохраны — по меньшей мере трех человек из здравохраны — они должны были крепко окопаться и обеспечить себе очень хорошие пути отхода. Потому что Управление — не благотворительная организация, и при некоторых, очень определенных, обстоятельствах смерть человека в поле списать может вполне. А вот здравохрана — организация как раз благотворительная, и намеренного убийства своих сотрудников не прощает никому и никогда.

Нет. То есть, совсем нет. Никак. Хорошие пути отхода есть не у этих дураков — они есть у того, кто их нанял. А этих самих закопают где-нибудь неподалеку от того места, где выбросят тело…

— Бедный, — протянул Олег, стараясь не фиксироваться на мысли о себе как о «теле». — А его вы били?

Как ни странно, никаких особенных усилий над собой пока делать не приходилось. Он просто дал волю природному любопытству.

— Нет, — ответил лаборант. — Незачем было.

— А меня — есть зачем?

— Понимаешь, — пояснил лаборант, — потом видно, живого били или мертвого.

— А-а, — кивнул Олег. Это была нормальная причина. Правильная. Понятная. — А вы чего больше хотите — напугать его или разозлить?

Его — это Габриэляна, конечно. Как они его себе представляют. Сам Олег результат вообразить не брался, поскольку что у Вадима Аровича крутится внутри, по-прежнему не понимал.

— Не твое поросячье дело, — отрезал сержант, и Олег понял: они не знают, что такое Габриэлян. Вообще, то есть совсем.

То, что сейчас начнется — это предварительная подготовка. Ломка. Будут причинять боль и задавать бессмысленные, ничего не значащие вопросы. Чтобы к моменту появления настоящего дознавателя он раскис и потек. Если дело обстояло иначе — накачали бы неопентом сразу. Или еще чем. Времени у них не так уж много, а химия, в целом, надежнее, чем все остальное — ну если о тех, кто в деле, говорить.

С другой стороны, а с чего им или их хозяевам считать, что Олег — в деле? Он родственник Васильева, его пощадили, потому что пожалели дядю, взяли на роль «подай-принеси», учат понемножку. Используют как декорацию, как предмет обстановки. Откуда им знать, что у Олега внутри? Кстати, это вообще пока неизвестно. Может, Бегемот, а может ничего.

— И что вы будете делать?

— У тебя есть предложения?

— У меня есть куча предложений, — Олег почувствовал прилив вдохновения. — Нарративные, восклицательные и вопросительные, личные, безличные, сложносочиненные, сложноподчиненные…

Кулак ткнул его в губы с такой силой, что передние ножки стула попытались оторваться от пола. Не были бы приклепаны — оторвались бы.

— Хватит? — спросил сержант. Лаборант кивнул и достал планшетку.

А вот это уже серьезно, — подумал Олег. И опять пожалел их. Это было правильное чувство. Жалеть нужно было оппонентов. А не себя. Обычно это тяжело, но Олега хорошо учили. Не каждого так учат. И не у каждого имеется в запасе ошибка на восемнадцать тысяч человек.

Вопросы, как он и ожидал, были идиотские. План квартиры, системы безопасности, пароли к базам данных — это при известном усердии и везении профессионал мог бы узнать и не перебегая дорогу СБ со здравохраной. Без руко-ного-прикладства и тычков сигаретой в шею. Без манифестаций с ножом и паяльником.

Олег не тратил сил на то, чтобы сдерживать крики и стоны — даже показывал, что болевой порог у него ниже, чем на самом деле. Упрямство ему пригодится, когда придет настоящий оппонент — и начнется настоящий допрос. В моменты отдыха он пытался составить цельную картину: какую легенду выдали этим?

Получалось забавно. Эти думали, что Габриэлян — коррупционер, уже предназначенный начальством к закланию. А заказчик хочет облегчить его счета прежде чем их конфискует государство. Черт-те что, а не легенда. Может, объяснить им все как есть? Нет, вряд ли они поверят. Слишком глупы для этого.

А главное, они не поверят ему лично. Маленький потому что. И понимать ничего не может. Нет, все-таки полная глупость получается. И бьют не так. Когда объект не жалко, когда не важно, что с ним будет потом, бьют по-другому. А это все ну больно, да… но пока безвредно — в дворовой драке и то веселее, хотя там адреналин лучше — ох! — работает. Может, опасаются хватить через край? Наверное, подростков они никогда еще не пытали, не знают, где допустимый предел.

Да, согласился он сам с собой, придя в себя во второй раз и оглядев обоих противников незаплывшим правым глазом (оба правши, отметил машинально). Они думали, что он посыплется после первого же тычка в ухо. Или хотя бы после третьего в нос. А я вырубался уже дважды, но еще не посыпался. Вот они и зависли. Нужно переходить к более жестким методам — например, начать что-нибудь ломать. А они пока не знают, что я переживу, а от чего уже загнусь…

Ну как всем не повезло, а? Мне, им, нашим. Врачу этому, который тут и вовсе никаким краем… Этому его тоже учили. Нельзя прекращать накачку, даже если думаешь, что справляешься. Потому что у боли есть еще и кумулятивный эффект. И что ты из себя ни строй, а на сознание она действует.

Он решил забросить удочку.

— Неправильно.

— Что неправильно? — сказал «сержант», отрываясь от блокнота, в котором, видимо, были записаны вопросы.

— Действуете вы неправильно. По-любительски. Я уже два раза сознание терял, а вы до сих пор не знаете, настоящие номера счетов я вам слил или фейк. На какой помойке вас таких нашли?

— Тебе помойками интересоваться в самый раз, тебя туда и выкинут, — это сержант.

Он еще и злится, мамочки. И вправду на помойке.

— А вас — сразу после меня.

— Твой Габриэлян, что ли? — осклабился «лаборант».

— Нет. И даже не здравохрана. А ваш наниматель.

— И ты нам сейчас будешь рассказывать, что если мы поможем тебе бежать — то твой начальник нас спасет, да?

Олег пожал плечами.

— Вас никто спасет. Если даже хозяин вас отпустит… ну, случится с ним припадок и вы сможете от него убежать, к примеру… То люди Коваленко… они вас даже не в подвал Цитадели отправят. А в виварий. Вирусы и бактерии на вас испытывать. А наши за вас с ними ссориться не станут. Даже если вы знаете что-то полезное, не станут. Тем более, что у нас сейчас со здравохраной мир и благолепие. Они вас сами выпотрошат и честно поделятся.