Виктор Пономарев - Записки рецидивиста

• Название: Записки рецидивиста
• Автор: Виктор Пономарев
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современная проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-218-00741-2

Колония для малолетних преступников, тюрьмы, зоны, лагеря… Вот этапы жизненного пути одного из соавторов этой книги. Три десятка лет, проведенных в местах лишения свободы. С одной стороны, его жизнь и поступки вызывают осуждение, а с другой — сочувствие и сострадание, потому что начало его криминальной «одиссеи» было предопределено суровыми обстоятельствами пятидесятых годов.

Книга написана без всяких прикрас, языком жестким, порой грубым. А разве иначе расскажешь о той среде, где происходят описанные в ней события?

---

Посидели полчаса с компанией. Потом они, «разгладив» мозги и рожи, разбежались кто куда. А я с Тоней до обеда завалился в «будуар». Я лежал, сжимая ее в объятиях, и думал: «Вот ведь судьба моя какая. Не будь я беглым каторжником, в натуре женился бы на ней, на работу устроился и жили бы себе да поживали. А так, линять постоянно надо. Чуть где хипишнешься, и вот она „раковая шейка“ (милицейская машина), приехали. „Одеяло“ у меня есть, но и то чужое. Теперь я по паспорту Неменущий Дмитрий Васильевич. Так что „Прощай, Антонина Петровна — неспетая песня моя“».

После обеда Тоня побежала в свои «Соки — воды», а я поплелся на пляж. Нашел поукромнее место, где поменьше народу и зевак на мои нательные шедевры живописи. Искупался, позагорал и ближе к вечеру пошел на базар. Был я свеж и бодр, настроение хорошее.

Съел пару беляшей, подошел купить яблок. За прилавком стоял высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти, спросил его:

— Колхозник?

— Нет, свои это. В саду у меня яблонь три ряда. Урожай в этом году хороший, яблоки девать некуда, вот и вожу на базар, — ответил мужчина.

— А где живешь-то?

— В колхозе «Дружном», раньше село по-татарски Чибирда называлось. Это в горах по трассе на Симферополь, за Заречьем.

— Слушай, друг, а у вас там нельзя где-то на работу устроиться, хоть временно? Приехал отдыхать, да это безделье заколебало уже, а то бы приятное с полезным: и отдохнуть и поработать, и подзаработать немного, — сделал я закидон (попытку).

— Можно на виноградник, на сбор, сезон только начался, — ответил мужчина.

— Слушай, а ты когда туда едешь?

— Яблоки допродам и поеду, совсем немного осталось. Сейчас люди с работы да с пляжа пойдут, так быстро разберут.

— А можно с тобой туда махнуть? Ты-то все там знаешь, да и остановиться на первых порах, — спросил я.

— Поехали, если не шутишь.

— А как тебя звать? — спросил я.

— Василий.

— Меня — Димка. А знакомство наше, Василий, я думаю, не мешает обмыть. Я счас схожу принесу.

— Лучше потом. Возьмем ящик вина, закуски, а по дороге выпьем. Я-то на мотоцикле, «К-750» у меня. За Заречьем есть ставок, там и выпьем. А то на перевале ГАИ постоянно дежурит. С ними связываться — себе дороже, — сказал Вася.

Еще он рассказал, что женат, двое детей, жена работает в больнице в Заречье, а сам он — мастер на строительстве дороги.

Вася распродал яблоки, купили вина, колбасы, сыру, сложили в коляску мотоцикла, надели каски и поехали. За Алуштой на бензозаправке заправили мотоцикл, вышли на трассу. Было еще светло, солнце только садилось за горизонт, мы ехали километров семьдесят в час.

Неожиданно Вася сбавил ход, говорит:

— Смотри, что делается на трассе.

Я выглянул из-за его плеча и увидел жуткую картину: «УАЗ»-фургон, ударившись о высоковольтный столб, кувыркается по бетонке. Перевернувшись раза три, стал кверху колесами. Мы подъехали, подскочили к машине. Вытащили шофера — живой, только голова разбита, а сам на ногах. Говорит:

— Там мальчик, женщина и девушка.

— Василий, ты вытаскивай женщину, что в кабине, — сказал я, а сам кинулся к задней двери и открыл ее.

Около двери лежала девушка и сильно кричала:

— Позвоночник, позвоночник сломался.

Я вытащил девушку, положил на траву, снова кинулся к машине. Под скамейкой лежал мальчик без сознания, грудь и голова сильно разбиты. Оказывается, одна скамейка в машине была не закреплена. Она-то и наделала бед. Вытащил мальчика, положил рядом с девушкой. А девушка все кричала: «Спина, спина!» Стал щупать девушку, спрашивать:

— Где болит? Здесь болит?

Понял, что позвоночник целый, видимо, ее сильно ударило скамейкой по спине, когда переворачивались. Обошел машину, Вася уже вытащил женщину. Она сидела, притулившись к машине спиной, одна нога была сломана, висела на коже.

Я принялся останавливать проходящие по трассе машины, грузовые и легковые. Но ни одна падла и не подумала остановиться, только проносились мимо, прибавляя обороты. Вижу, «Волга» мчится, стал махать шоферу. Какой там! Тогда я выскочил на дорогу, встал поперек, расставив ноги. Только тогда шофер дал по тормозам и остановился в полуметре от меня. Выскочил из машины с разъяренной, как у быка, мордой, стал орать:

— …Твою мать! Да я тебя, гад!

Мои нервы не выдержали, меня затрясло, словно в лихорадке, я выхватил «лису», свой складник, и крикнул:

— Ну, дорогой папочка, наконец-то мы с тобой встретились. Пусть меня «посодют», но ты, мразь, будешь у меня седьмым на пике, — и кинулся на шофера с ножом. Тот сквозонул только так.

Я открыл дверцу машины, там были мужик и три бабы, сказал им:

— Быстро выходите.

— Мы деньги заплатили, — стали возмущаться бабы.

— Я вам, бляди, покажу деньги! Здесь люди умирают. А ну, быстро! — закричал я и замахнулся на них ножом. Как шальные, они повыпуливались из машины.

Робко подошедшему шоферу я сказал:

— Кинь какие-нибудь тряпки, одеяла на сиденья.

С Васей занесли, положили в кабину мальчика, женщину и девушку. Шофер с «УАЗа» ехать отказался, ему перевязали голову. А шоферу «Волги» я сказал:

— Гони, падла, в Симферополь, и постарайся никогда больше мне на глаза не попадаться, папаша. «Уделаю начисто» (убью).

«Волгу» как ветром сдуло. Подъехало несколько грузовых машин, зацепили «УАЗ», поставили на колеса.

— Вася, валим отсюда, пока не появилась «раковая шейка» с ментами, а то еще в свидетели попадем, а мне это никак не катит. Да эти бляди скажут, что я с ножом на них кидался и на шофера. Точняком таганка за «растрату с криком» (разбойное нападение) мне обеспечена. Я этих «барбосов» и «волкодавов» знаю. Что надо, мы помогли, — сказал я.

Сели на мотоцикл и свалили с места аварии. За Заречьем свернули вправо, остановились на ставке, достали вино, закусь. После всего, что произошло на трассе, я никак не мог прийти в себя. Залпом из горла вмазал бутылку вина. Не отпускает. Выпил еще одну, Вася действует в том же ключе. Только теперь немного отлегло на душе. Стали закусывать, беседовать. Вася внимательно посмотрел на меня, на каску и говорит:

— Дима, у тебя на каске мозги засохли.

Я снял каску, глянул, точно — мозги.

— Это мальчика, когда переносил его. Умрет, наверное. Жаль пацана, — сказал я.

Мы еще выпивали, а я сидел, думал и никак не мог понять: откуда у людей на воле столько жестокости. Ладно, наши тюремные волчьи законы оставляют желать лучшего, но здесь же свобода. Может, в моих искаженных мозгах свобода ассоциировалась с понятиями любви и доброты. На дороге люди умирают, просят помощи, а они проскакивают мимо. Да, может, через пять минут с ними еще хуже авария случится, от этого никто не застрахован. А им хоть бы…

4

Подъехали к дому, Василия вышла встречать жена.

— Пойдем на кухню, надо перед ней отчитаться, — сказал Василий, отдал жене деньги, что выручил за яблоки. — А это мой товарищ, будет работать у нас на винограднике. Надо бригадиру Ваське сказать, пусть возьмет на сезон.

Я познакомился с хозяйкой, звать Маша. Прибежала девочка Оля лет четырнадцати.

— Вот дочка моя растет, — сказал Василий, обнимая девочку. — Ты, Демьян, посиди здесь, а я сейчас схожу до бригадира.

Минут через пять Василий с бригадиром были уже в кухне.

— Знакомься, тезка, работника тебе привез.

Мы познакомились, бригадир спросил:

— Документы есть?

Я достал паспорт, он бегло посмотрел его и сказал:

— Пусть паспорт у меня будет. На днях поеду в Ивановку, в контору, они там тебя зачислят сезонным рабочим. А сейчас пойдем в общежитие, я дам тебе комнату.

Общежитие было рядом. Пошли туда втроем. Бригадир говорит:

— Один будешь жить в комнате. Вот ключи, открывай.

Я открыл комнату, включил свет. Чистенько, кровать заправлена, стол, тумбочка, табуретка. «Ну, класс, — подумал я. — Лучше не придумать. Где еще в горах такую берлогу сыщешь? Пока все складывается в масть. Надолго ли?»

— Сейчас и обмоем новоселье. Пойдем, Демьян, принесем из коляски что Бог послал, — сказал Василий.

Забрали бухалово, закуску, все принесли в мою комнату. Бригадир принес стаканы, кружку, кастрюлю, миску, ложку.

— Вот тебе хозяйство. Завтра возьмешь электроплитку.

Расселись кто куда: на кровать, тумбочку, табуретку и стали пить. Напились до основания. Когда оба Василия уползли, я сразу уснул. Меня утром разбудил Василий-бригадир, спрашивает:

— Как голова, не болит? Похмелиться не осталось?

— Да, вон навалом вина еще.

Мы выпили, после чего Василий сказал:

— Пойдешь виноград грузить. Из Симферополя с винзавода будут машины приходить, так ты бадьи будешь цеплять трактористу, он покажет как. А сейчас бабы будут идти на работу, и ты с ними иди. Понял?

— Усе уразумел, — ответил я.