Михаил Швецов - Исус Христос, ты – русский! Помоги своим сородичам!

• Название: Исус Христос, ты – русский! Помоги своим сородичам!
• Автор: Михаил Швецов
• Жанр: Религия

История может восхищать и равнодушных, и умудрённых современников, если ей не назначена роль писаной торбы, Торы или мёртвого пепла, которым посыпают молодые и старые головы. Но превращённая в труху, данная нам (не Господом) обрезанная, фальшивая история России до сих пор не вызвала покаяния и сокрушения у тех, кто её топтал.

Сегодня пришло время для новой общественной науки, способной не только обезвредить килотонны псевдонаучной лжи последних веков, но и осветить путь в ближайшие столетия.

---

Вместе с тем, мы знаем сегодня, что патриарх церкви Никон и династия Романовых были заинтересованы в подделке датировок и не только, да и московские монастыри вполне могли предоставить аналогичного «Николу».

Тем, кто читал работы ФН (12) известно, что и в XVII веке Новгорода никакого не было, а было некое поселение по прозванию «околоток». Вот для создания исторических фальшивок и нужен неприступный авторитет академиков Зализняка и Янина. Именно этот дутый «авторитет», опирающийся на высокую власть, и не даёт честным экспертам — искусствоведам возможность быть услышанными. Видимо, в пику увеличивающемуся интересу общественности к работам ФН, та самая власть десять лет назад и решила провозгласить околоток Великим Новгородом. Что же это, извечный популизм временщиков или меткий плевок в русскую историю? Либо наши пострелигиозные времена пора называть и постнаучными?

Продолжая знакомство с книгой (15), отмечу, что на иконе «Покрова Богородицы» (с. 30) видно торжество не только 6-конечного, но и вилообразного креста. На фрагменте Царских врат сер. XV века (с. 33) в сцене Благовещения отсутствует ставшее привычным позднее изображение Святого Духа в виде голубка. Нигде в издании (15) не найти и сухолапль-птицы: либо умело закрашена, либо уничтожены сами доски.

Даже мои любительские наблюдения вызывают вопросы, на которые давно следовало бы ответить искусствоведам, получающим за «вед(а)ение» зарплату от государства. Но они молчат. Потому что иначе утратят возможность получать ту самую зарплату.

Так откуда же происходят «новгородские» иконы, с Волги или с Волхова? Может, запоминающийся красный фон — это от лучших икон Ярославля, точнее, летописного Великого Новгорода? А все прочие прописаны на Волхове, чтобы залатать искусственно созданную «научно-историческую» брешь во времени — для сокрытия преступлений европейской Реформации и Романовых против России (16)? Тогда понятно и разнообразие стилей «новгородских» икон, которых и быть-то в первой половине второго тысячелетия не могло, потому, что и города не было: надёргали из разных коллекций.

Реставраторы, эксперты искусства, художники, наверняка, знают («шкурой чувствуют») о существовании «новгородской» проблемы, но молчат. Однако ложные датировки, фальшивые школы, общепринятые в наше время и утверждённые академической властью — ещё не всё, что сегодня мешает пробить дорогу к истине, к постижению Христа как русского князя. Ещё есть бизнес и коллекционерство, которые часто находятся в противоречии с совестью. Вот ещё заметки художника прошлого века Игоря Грабаря о событиях до и вскоре после Октябрьского переворота (18): «с. 250. По северу разъезжали офени, выменивая у попов и церковных старост старые иконы на новые, «благолепные». Древние иконы обыкновенно валялись на колокольнях и в рухлядных, выброшенные туда уже лет пятьдесят тому назад, за ветхостью. Но иногда приходилось их выкрадывать и из иконостасов действующих церквей, заменяя оригиналы копиями, для чего из Мстеры вызывали реставраторов. Под видом реставрации последние в нужных случаях делали близкую копию со старой иконы, со всеми её трещинами и иными приметами, и ставили её на место драгоценного оригинала, который попадал в одно из московских собраний. Немало таких икон-подделок мне приходилось встречать во время различных экспедиций на север в течение революции. Этим путём выяснилось происхождение многих знаменитых памятников живописи». А далее: «с. 251. Он [Черногубов] уже много дней подряд обхаживал старообрядческого попа, отца Исаакия Носова, полусобирателя-полускупщика икон, но уломать его было можно только после основательной выпивки…В ту ночь он действительно привёз нужную Остроухову икону». Кстати, в книге (15) приведена одна из таких уворованных последним досок.

Теперь представьте, что эксперты и историки следующих поколений наталкиваются на досуже изготовленные «новоделы» в древних церквах: как сильно сужаются возможности правильной датировки! А если начальство не даёт сильно докапываться и хранит тайну, которую надо не вскрыть, а наоборот? Могли и храм специально построить, чтобы разместить «нужную» им икону — для утверждения ложной версии истории. Да вот беда, кирпичи изобрели только в XV веке (21). И честного специалиста не сильно проведёшь. Но Романовы были непревзойдённые мастера подделок. Об этом, собственно, и книги ФН.

И. Грабарь с высоты своего знания делает очень серьёзное заявление (19): «Художественное наследие Новгорода всё ещё не разобрано и не систематизировано, а привычка относить к новгородской школе все хорошие русские иконы объединила в течение последних 20–30 лет под знаком Новгорода столь огромный и столь разноречивый материал, что без длительной работы по его выяснению, топографированию и датировке едва ли возможны безошибочные выводы…Иконы псковской школы, как выяснилось в последние десять лет, имеют весьма отличное от Новгорода лицо».

Теперь понятно, почему царит пёстрая картина в вопросах датировок и принадлежности к школе, как и то, почему новгородские иконы (если под ними понимать ярославские — они же столичные!) отличаются от псковских. Нужны новые независимые исследования. Да, возможно ли это в наше постнаучное время? ФН не спрашивают, они просто работают и работают для нас с вами, разгребая авгиевы конюшни, построенные историками всех времен и народов.

У И. Грабаря находим (18) и такой эпизод: «с. 265. В июне 1918 года приступила к работе реставрационная группа… Мы начали с обследования стен старого собора Спасо-Андроникова монастыря, расписанного некогда фресками Рублёва. Удалось найти лишь бесформенные, но красивые пятна фресок, сплошь иссечённые в XIX веке, перед тем как стены заново перештукатурили». И. Глазунов добавляет (14): «Реформы Петра способствовали вытеснению традиций древнего благочестия великорусской иконы католической живописью европейского Возрождения. Икона вынуждена была отступить в русскую провинцию, где сохраняется подлинное иконописание». Солоухин писал о ненависти Екатерины II к рублёвским творениям времён Великой Русской Империи (20).

Игорь Грабарь, будучи уже всемирно известным авторитетом в области живописи, неоднократно приглашался для экспертизы в крупных заграничных музеях и успешно выводил на чистую воду фальсификаторов (18). Но тема иконописного «Новгорода» осталась непосильна и ему: советская политическая элита (несмотря на дружбу с А.В. Луначарским — или благодаря ей?) не дала ему этого сделать. Дружба — дружбой, а табачок — врозь. Работы ФН позволяют понять, каким «табачком» не захотел поделиться народный комиссар с потомком славянофилов.

Обратимся теперь к изданию из области культуры и религии Руси-России, одному из первых и глубоких на постсоветском пространстве (21), свободном от критики «пережитков прошлого». В нём сохраняется приверженность скалигеровской хронологии (16) — иначе бы оно не увидело свет. Однако в ней много полезного фактического материала. Автор возносит хвалу «Богоматери Великой Панагии» («Ярославская Оранта»), но не столько самой по себе, а, якобы, в силу её схожести с Орантой Софии Киевской и принадлежности к византийской школе. Ему нравится и «идеально тонкий лик Марии», и «дробная драпировка её одежд». Он даже выставил на цветную вклейку оба изображения. И вдруг стало понятно скрытое за вязью учёности то, чего автор не захотел сказать словами: в Софийском соборе на тебя сверху взирает тяжелое лицо пожилой еврейки с жеманной полуулыбкой (не Мона Лиза), а «Ярославская Оранта» — печальна, но от её славянского лика исходит свет и радость. Подпись под изображениями относит их к XI в., когда Богоматери и в помине не было. В.Д. Чёрный указывает даже возможного автора последней — Алимпий, но не боится отметить и возможный разброс датировок XI–XIII в.в. В других изданиях Киевскую Богоматерь вовсе относят к XVII веку.

Есть в Софии и купольная мозаика «Пантократор» — там Христос смотрит на тебя в упор чёрными, тяжёлыми маслянистыми глазами. Однако относить киевские изображения первых лиц истории к какой-либо одной школе искусства совсем не верно — храм часто разрушался, сменил множество хозяев и режимов. Да, и существовал ли вообще в XI в. (40)?

Кто кого обманывал и продолжает обманывать?

То, что сегодня находится в Киевском Софийском соборе (и не только), подвергнувшись игу реставрации, отражает, скорее, интерес или пожелание спонсора (заказчика) реконструкции, а не сакральный смысл — вроде того, как «лик» Мавроди в храме Христа Спасителя в Москве. Прав автор исследования (22): «Полное понимание и правильная оценка художественных явлений возможны лишь при установлении их связи с фактами историческими и общественными».

Анатолий Кузнецов поведал в романе «Бабий Яр» о сложностях человеческой судьбы во время немецкой оккупации Киева в 1941–1943 г.г. Сильно досталось зданиям и храмам, всей русской культуре. Свои соревновались с чужими: кто сумеет больше разрушить.…Об этом и речь на страницах документального повествования (23): «19 сентября 1941 года германские войска входили на Крещатик с двух сторон… И тут раздался первый взрыв…. Взрывы продолжались всю ночь, распространяясь на прилегающие улицы. Взлетело на воздух великолепное здание цирка, и его искореженный купол перекинуло волной через улицу. Рядом с цирком горела занятая немцами гостиница «Континенталь».