Александр Грязев - Калифорнийская славянка

• Название: Калифорнийская славянка
• Автор: Александр Грязев
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5019-8

Исторический роман о первых годах Русской Америки, о приключениях девушки-славянки, взятой в плен пиратами у берегов Аляски, и ставшей вождём одного из племён калифорнийских индейцев, о строительстве на тихоокеанском берегу в ста милях севернее испанской миссии Сан-Франциско русского форта Росс.

---

… Вайнака поднялся, так же без слов побрёл по тропинке. Только теперь он шёл ещё медленнее, опираясь одной рукой на плечо Вука, а другой держась за воина.

Когда подошли к селению, Вайнака остановился, окинул взглядом разбросанные по речному берегу хижины родного племени. Почти возле каждой из них горел костёр, а женщины и мужчины занимались своими домашними делами… Лишь у входа в жилище вождя костёр был погашен.

Вайнака с помощью поводырей вошёл в свою большую хижину и сперва сел, а потом прилёг на покрытое козьими шкурами ложе.

— Скажите шаману Вываку, чтобы он собрал ко мне всех старейшин… Говорить буду, — тихо сказал вождь.

Вук выбежал из хижины, побежал к шаману и вскоре к вождю стали заходить старейшины племени. Они рассаживались на земляном полу, устланном тоже звериными шкурами и смотрели на лежащего перед ними вождя Вайнаку.

Вот он повернул к собравшимся соплеменникам своё исхудавшее, морщинистое лицо с глазами, полными печали и боли.

— Вы пришли… Я позвал вас… Братья мои… — заговорил медленно вождь, с трудом подбирая слова. — Я, ваш вождь Вайнака, ухожу к нашим богам …и предкам. Скоро священная птица прилетит за мной… Я делал всё, чтобы люди моего племени жили хорошо…. Чтобы их было больше… Но одно беспокоит меня…

Вождь замолчал и все сидевшие перед ним мужчины замерли, ожидая его главного слова.

— Мои сыновья погибли, защищая наше племя от врагов, — продолжал Вайнака. — Теперь умираю я, но у меня нет наследника… Потому я хочу сказать вам свою последнюю волю: как только чёрная птица унесёт меня к богам, то вы пойдите в священную нашу пещеру, и пусть шаман Вывак вместе с вами попросит у бога океана нового вождя. Если он не забыл нас и если мы не прогневали его, то он поможет…

Вождь, не договорив, повернул голову и закрыл глаза.

— Пойдём, — закивали головами старейшины.

— Пойдём.

— Пойдём.

— А ещё наказываю тебе, шаман Вывак, и вам, старейшины, помириться с племенем калечи. От раздора пользы нет и не будет…

Шаман Вывак, стоявший у самого изголовья вождя, в знак согласия склонил голову…

…И вот настал тот день, когда посреди индейской священной пещеры на высоком выступе океанского берега, куда вход не для каждого мужчины макома был доступен, ярко загорелся костёр, освещая дрожащим неровным светом закопчённые и оттого кажущиеся мрачными её песчаные стены.

На земляном полу пещеры, устланном тростниковыми циновками, сидели, сосредоточенно взирая на огонь, старейшины макома. Вокруг же костра то медленно, то быстро перебирая босыми ногами, двигался шаман Вывак, в накинутой на плечи звериной шкуре, что-то бормоча, глухо ухая и крича разными голосами. Его чёрные лохматые волосы и лицо лоснились от пота, а в широко открытых и, казалось, безумных глазах отражалось пламя священного костра.

Внезапно в открытый вход пещеры ворвался сильный порыв ветра и со стороны океана послышался гул также внезапно налетевшего урагана.

— Бог океана услышал нас! — воскликнул один из старейшин.

— Услышал!

— Услышал! — закричали другие.

— Он услышал и поможет нам!

Тем временем Вывак что-то незаметно бросил из своей ладони в затухающий костёр, который мгновенно вспыхнул с новой силой. Шаман вскочил, и его пляска под удары собственного бубна продолжалась до тех пор, пока он сам в изнеможении опять не лёг и не затих у догорающего костра….

… Когда буря, также быстро успокоилась, как и налетела, индейцы во главе с шаманом стали выходить из пещеры. Они прошли на песчаный береговой склон, затем двинулись к самой воде, чтобы омыться ею, очевидно, продолжая ритуал.

Зайдя в воду, индейцы ладонями ловили набегавшие волны и умывались, простирая руки к морской дали. Но вдруг они застыли в испуге и изумлении: прямо к ним из воды, словно из глубины океана выходила женщина. Мокрые светлые волосы почти закрывали её лицо и спадали на плечи.

Вид белой женщины, выходящей из морской воды, был таким необычным и таким неожиданным, что индейцы стали потихоньку пятиться с мелководья на песчаный берег. А она тоже, увидев перед собой людей, остановилась, посмотрела почему-то назад, а потом решительно двинулась к берегу.

Когда она вышла из воды на песок, то все, стоявшие перед ней индейцы упали на колени, до самой земли склонив головы. Явно не понимая, что происходит, женщина, обессилев, опустилась на песок и без чувств повалилась навзничь.

Индейцы вскочили, подбежали к женщине, что-то лопоча на своём языке. Они подняли её на руки и быстро пошли, почти побежали вдоль берега в сторону своего селения.

Глава вторая

Под жарким калифорнийским солнцем млеют, кажется, даже желтоватые стены глинобитных домов испанской крепости Сан Хосе на океанском берегу. Прохладнее бывает только в тени, да когда дует со стороны океана свежий ветер.

В этот полуденный час в миссии малолюдно и тихо. И в сей тишине как-то странно и необычно звучит гитара, струны которой перебирает, сидя в тени караульного домика у самых ворот крепости, испанский солдат. Рядом с домиком на дозорной вышке слушает гитарные переборы его товарищ по службе и земляк. Может быть, он вспоминает сейчас их далёкую родину, и эти воспоминания волнуют его душу. Может быть, поэтому он, прислонившись к столбу, на котором висит сигнальный колокол, мечтательно и грустно глядит в сторону недальнего леса…

Караульный на вышке оживляется лишь тогда, когда замечает на дороге, ведущей к миссии, толпу местных индейцев, сопровождаемую несколькими солдатами и конным офицером. Это шли на обед, работающие на полях и огородах испанских миссионеров, местные жители — индейцы.

— Антонио! — крикнул с вышки солдат играющему на гитаре сослуживцу.

Тот, продолжая перебирать гитарные струны, повернул голову и вопросительно глянул на товарища.

— Антонио! — вновь закричал солдат. — Лейтенант Лопес обедать ведёт диких! Открывай ворота!

Смолкла музыка… Антонио унёс в караулку гитару и вышел оттуда, держа в руках китель и ружьё. Быстро надев китель, закинув за плечо ружьё, Антонио пошёл отворять крепостные ворота, к которым уже приближалась толпа индейцев, сопровождаемая солдатами и оттого похожая на стадо с пастухами.

Индейцы шли усталые, какие-то равнодушные и не было среди них ни одного улыбающегося лица.

Вот первые из толпы направились, было, к одному из глинобитных домов, перед которым возле котлов сидели женщины-индеанки, но лейтенант Лопес, замыкавший процессию верхом на лошади, громко крикнул:

— На молитву!

И толпа повернула к стоящей неподалёку низенькой церкви, где их ждал священник миссии падре Педро.

В тёмной сутане, перепоясанной светлым поясом, он дождался, когда все индейцы опустились перед ним на колени и, воздев руки к небу, начал читать молитву.

И опять усталые индейцы смотрели равнодушно на всё происходящее. Ни один из них, похоже, не знал испанского языка, на котором говорил отец Педро, а для сидящих перед ним на коленях индейцев слова молитвы переводил их соплеменник вакер-переводчик.

После недолгой молитвы, всё так же сопровождаемые солдатами, индейцы двинулись к дому-кухне, рядом с которым прямо на земле стояли котлы с пищей. Повар-испанец, высунувшись из окна, выдал каждому индейцу деревянную ложку и большую хлебную лепёшку.

Индейцы без толкотни расселись вокруг котлов, и видно было, что каждый из них знал своё место. Тот же испанец-повар в окне громко ударил поварёшкой по дну медного таза, который он держал в руке, и по этому сигналу индейцы приступили к обеду.

Сопровождаемые их солдаты сели за широкий стол под навесом у самой стены кухни, а пищу им стали подавать женщины-индеанки.

Лейтенант Лопес подошёл к столу вместе со всеми, но на своё обычное место не сел.

— Альварес, — обратился он к одному из своих подчинённых сержантов. — Смотри здесь за порядком, а я пойду к капитану Муньосу.

— Слушаюсь, господин лейтенант! — поднялся с места и вытянулся в стойке сержант.

Лопес зашагал к одному из домов возле церкви, в котором размещалась комендатура.

Капитана Муньоса, начальника крепости, он нашёл в его рабочей комнате. Тот играл в шахматы со своим денщиком. Капитанский китель висел на спинке стула.

— О! — увидев вошедшего офицера, воскликнул капитан. — Лейтенант Лопес… Что так рано? Ведь время нашей встречи после рабочего дня. Что-нибудь случилось?

— Вот именно — случилось, — мрачно ответил Лопес.

— Тогда другое дело, — сразу посерьёзнел Муньос.

Он встал из-за шахматной доски и махнул денщику рукой:

— Потом.

Денщик вышел, а Муньос подошёл к офицеру.