Александр Грязев - Откровение Дионисия

• Название: Откровение Дионисия
• Автор: Александр Грязев
• Издательство: Книжное наследие
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-86402-231-3

---

— Мы тоже речения Иоанна Златоуста знаем. Не он ли говорил: «Раз была у нас речь о хуле на Сына Божия, хочу просить одного только подарка, чтобы наказывали хулителей». Да, он говорил и о том, что нельзя нам убивать еретиков. Нам — значит священству и всему церковному причту. Казнить еретиков должны государи и князья — мирские власти, — твердо закончил свое слово Спиридон.

— Еретики зашли так далеко в своем грехе растления душ христианских и в поношении Господа, что только покаянием их не образумишь и веру православную на Руси не спасешь, — поддержал владыку Спиридона епископ Филофей, тоже ссыльный ревнитель православной веры. — Так что я тоже за огонь и меч для еретиков. Ибо сказано святыми отцами задолго до нас: «Кто удостоился святого крещения и отступил от православной веры и приносил языческие жертвы, тот подлежит казни». А что до того, что нам не следует убивать еретиков, то дело сие и вправду в руках мирской власти великого князя.

— У него еретики в чести, — сказал Дионисий. — Как же ему поведать обо всех их новых богомерзких делах?

— На Соборе и сказать. Как говорили богоносные отцы наши на всех семи Вселенских Соборах, — изрек Иоасаф. — Вспомните Собор, где святые отцы сказали Цесарю Юстиниану: «А ты, царь, сделай так, если в зрелую пшеницу попадут остатки языческого и иудейского еретического зла, то искорени их как сорняки». А святой и праведный Константин Великий обличил злобесного Ария. Потом Феодосий Великий собрал Собор против еретиков и осудил их на позорное заточение… Да разве все перечислишь… Говорить надо прямо: спасем веру православную — спасем и Русь Святую. Погибнет вера — погибнет Русь.

— О сем отписать надобно в ответной грамоте владыке Геннадию да игумену Иосифу на Волок Ламский. Тот к великому князю вхожий, — предложил Спиридон. — Да просить надо, чтобы розыск начали немедля, а то пойдет ересь по всей Руси.

— Да, дело изобличения еретиков многотрудное будет, — согласился Иоасаф. — С виду они люди православные, а нутро еретическое, говорят одно, а в мыслях и делах подлинных иное.

— Ну так что же, — заметил Филофей, — видно опять пришло время постоять за веру православную на благо Святой Руси, на благо потомков наших.

Иоасаф первым поднялся с лавки.

— Стало быть на том и порешили: писать владыке Геннадию и игумену Иосифу, что мы все за Собор на еретиков, а кого Собор обличит, того наказывать огнем и мечем, как отступников и врагов веры Христовой. О том просить великого князя нашего и государя Ивана Васильевича, — сказал, завершая разговор, Иоасаф.

— Так.

— Так.

— Так, — ответил каждый из сидящих в кельи.

— А когда брат Дионисий почнет росписи творить? — спросил Спиридон изографа.

— У меня все готово к тому, — ответил Дионисий. — Как владыка Иоасаф благословит, так и начнем. Хоть завтра.

— Ну, что же, завтра и благословлю, коль все готово, — сказал Иоасаф. — В праздник великий Преображения сам Господь с нами пребывать будет.

— Тогда у меня есть еще слово, — опять произнес Спиридон.

— Говори, владыка, — кивнул Иоасаф.

— Еретиков изобличали и пятьсот и тысячу лет назад. И эти изобличения дошли до нас… Не рассказать ли и нам для тех, кто будет жить после нас, как и мы их изобличали?

— Как рассказать? — не понял Иоасаф.

— Написать на стенах храма. Не буквицами, конечно, а изобразить на фресках.

— И как сие ты зришь, владыка? — спросил Дионисий.

— А вижу я написанные все семь Вселенских Соборов, где решались дела церкви и судили еретиков. Пусть потомки наши и через триста и через пятьсот лет знают, как мы стояли за чистоту веры православной, как правильно славили господа нашего Иисуса Христа и Пречистую Его Матерь.

— Тут правда твоя, владыка. Вселенские Соборы похожи на наши против еретиков.

— Вот и я о том. Вижу я, как сидит на троне царь Юстиниан, как и у нас князь великий Иван… Вокруг него отцы церкви в белых одеждах, а по другую сторону еретики в темных платьях… Или возьмем видение Петра Александрийского, которому Господь наш явился, пострадавший от еретика Ария в рваном одеянии. Прошу брата Дионисия позволить мне руку приложить к делу сему.

— Отчего же не позволить. Я того и сам хотел и от помощников таких никогда не отказывался. Только нам надо обговорить дело сие. Ведь не бывало еще на Руси, чтобы на стенах храмов писали такое.

— Да, это правда. Но, ведь, и ереси таковой не бывало. И мы, стало быть, свое слово скажем против ереси потомкам нашим, — заключил разговор Иоасаф. — Ведь хорошо, что делается ради Господа… Завтра отслужим молебен и станем трудиться во славу Божию и веры православной. Господь да благословит всех… Помолимся, братья…

Иоасаф повернулся к образам келейного иконостаса. За ним поднялись остальные и начали творить молитву.

5.

С береговой крутизны к озерной воде спешил юродивый Галактион, а за ним следом прыгала целая ватага деревенских мальчишек, дразня Галактиона и громко крича при этом.

— Галактиоша, песенку спой!

— Шалды — булды, чики — чикалды, талды — балды, бух, бух, бух, — дразнила юродивого ребятня.

Но Галактион им не отвечал. Только иногда вдруг бросался на толпу мальчишек и те с визгом убегали от него. Галактион же смеялся.

Подойдя к воде, юродивый снял с плеча холщевую суму и рваную однорядку.

— Галактиоша, че, тя вши заели? — закричал самый бойкий из ребятишек.

— А тебя, Федька, сегодня высекут, — сказал Галактион сорванцу.

— Ха-ха-ха, — засмеялся тот, — блохи скачут, вши кусают, клопы спать не дают.

— Высекут, высекут… Помяни мое слово, — сказал Галактион и подошел к самой воде.

Босой, в рваной длиннополой рубахе и всклоченными на голове волосами, юродивый, воздев руки к небу, что-то зашептал и стал медленно входить в воду. Ребята замолчали и с любопытством на него глядели. А Галактион умылся, окунулся и вскоре вышел из воды, блаженно улыбаясь и поглаживая свою тощую грудь. Затем он неспешно выжал рубаху и порты.

— Галактиоша, — подошел к юродивому самый маленький. — Дай гостинчика.

— А-а, Васенька, — ласково улыбнулся Галактион. — Сейчас дам, дам.

Галактион раскрыл суму, достал просфорку и протянул малышу, погладив того по голове.

Сразу же подошли к юродивому другие ребятишки, и для каждого Галактион достал что-то из своей холщевой сумки: кому просфору, кому кусочек пирога, кому пригоршню сушеной свеклы или яблоко.

Один Федька все еще стоял в стороне, не решаясь подойти к Галактиону. Юродивый его заметил.

— На и тебе, Федя, яблочко освященное.

Федька несмело подошел и протянул руку.

— Только больше ни над кем не смейся, Федя. Ладно? Не будешь?

Федька в знак согласия покачал головой.

— Ну и ладно, ну и хорошо, — ласково проговорил Галактион.

— А меня сегодня высекут? — спросил Федька.

— Тебя, Федя, сегодня сечь не будут, ежели вы теперь все пойдете со мной.

— Куда, куда, — загалдели ребята.

— В монастырь. Там скоро будет молебен и крестный ход… Новый каменный храм возведенный видели?

— Видели, видели…

— Его сегодня московские изографы расписывать начнут чудными красками. Вы сие видеть должны. Пошли.

И Галактион первым зашагал на взгорок к монастырским стенам. Окруженный ребятней, юродивый прошел через распахнутые ворота Ферапонтовской обители, где сегодня в праздничный день Преображения Господня было необычно многолюдно.

Владыка Иоасаф стал служить молебен на начало великотрудного дела — росписи нового храма Рождества Пресвятой Богородицы в деревянной монастырской церковке.

Среди молящейся братии и прихожан стоял мастер — иконник Дионисий со своими сыновьями.

Глядя на светлые одежды изографов и светлые же их лица, видно было, что они готовы всем существом своим послужить во славу Божию и веры православной.

Под пение псалмов все после молебна вышли из церкви и крестным ходом во главе с Иоасафом пошли к новому, сияющему белизной каменному храму, который среди деревянных строений монастырской обители и сейчас казался дивным дивом.

Обойдя вокруг храма и окропив святой водой со всех четырех сторон его стены, Иоасаф с братией остановился перед ступенями высокого входа в церковь и, кратко помолившись, стал подниматься к дверям…

… Внутри храма было тесновато от возведенных лесов. Дионисий с сыновьями, надев холщевые фартуки, подошли под благословение к Иоасафу. Затем они прошли в алтарную нишу с высоким полукруглым верхом и по лестнице поднялись под самое полукружье, где все было готово к началу работу. Там еще до молебна иконники положили левкас ровным, гладким слоем и бледными, еле видимыми чертами наметили прорись будущего образа.