Жаклин Уилсон - Звездочка моя!

• Название: Звездочка моя!
• Автор: Жаклин Уилсон
• Жанр: Детская проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-68393-2

У Солнца есть все, о чем только можно мечтать: модная одежда, телефон последней модели, собственная комната в огромном доме с садом и бассейном. Ее фотографии украшают обложки таблоидов, в общем, не жизнь, а сказка. Только какая-то невеселая… потому что отец Солнца — известная рок-звезда, а мама в прошлом фотомодель и их семейная жизнь выглядит безоблачной только на снимках в журналах.

Доля живет с мамой в обычном квартале, ходит в обычную школу, и все у нее как у всех. Правда, в новой школе у нее нет друзей, и маму она видит редко — той приходится пропадать на работе, чтобы прокормить их обеих. Ну да ладно, все это можно пережить. Была бы только у нее подруга… хотя бы одна, лучшая…

Что выйдет, если однажды Доля и Солнце познакомятся? Может ли дружба изменить их жизнь?

---

ГЛАВА 5

ДОЛЯ

Целый день мы добирались обратно домой. Все утро ловили машину до Юстонского вокзала. Никто не останавливался. Потом затормозил один толстый дядька в белом фургоне. Он согласился нас подвезти, но поехал совсем не туда и завез нас на заброшенный завод. Он вел себя очень подозрительно, и мы с мамой страшно испугались. Когда он меня схватил, мама ударила его как раз туда, где мужчинам больнее всего, мы выпрыгнули из его фургона и бросились бежать. Слава богу, что он был как мешок с жиром на ногах — хотел догнать нас, но скоро отстал.

Мы не имели представления, где оказались. Какая-то очень милая женщина, увидев, что мама плачет, остановилась. Мы рассказали ей об ужасном толстяке, и она решила отвезти нас в полицию написать заявление, но мы ее отговорили. Мы выехали на главное лондонское шоссе и только хотели выйти из машины, как вдруг женщина сказала:

— Постойте, давайте обратно. Я буду волноваться. Я сама вас отвезу.

Она была невозможно добрая, особенно если учесть, что мы несколько часов проторчали в пробках.

— Простите нас, — повторяла мама.

Женщина потрепала ее по коленке:

— Ничего. Мы, девочки, должны помогать друг другу.

Она угостила нас шоколадкой, и это было очень здорово, потому что мы с мамой уже умирали от голода. Потом она включила музыку. Угадайте, кто это был! Дэнни Килман! Мама снова расплакалась, услышав его голос. Я испугалась, что она сейчас расскажет этой женщине всю нашу очень странную и страшную историю. Я кипела при мысли о том, как эта Сюзи с нами обошлась: будто мы прокаженные какие-то. Она не поверила ни единому маминому слову.

И это самое страшное. Я, кажется, сама ей больше не верю. Когда мы наконец-таки добрались до вокзала, выяснилось, что предстояло еще одно сражение: билеты оказались просрочены. Но мама зарыдала, и контролер нас нехотя пропустил. Когда поезд тронулся, я зашла в туалет и долго смотрела на себя в тусклое зеркало, медленно поворачивая голову направо, налево, вверх и вниз. Похожа я на Дэнни? И у меня, и у него волосы темные, но на этом сходство заканчивается. Я, кажется, слегка похожа на Солнце, только она гораздо круче и разговаривает правильно, как по телику.

Солнце хотя бы нам не грубила. Очень милая, совсем не звездит. Как хорошо, что она ни капли не похожа на свою мать. Ненавижу эту Сюзи. Надо было Дэнни остаться с моей мамой. Если они вообще когда-нибудь встречались.

Добравшись наконец до дома, мы увидели у двери два письма. Мама равнодушно их просмотрела и уронила на коврик. Потом ушла в ванную и долго оттуда не выходила.

Я постучала в дверь:

— Мама? Ты в порядке?

— А? Да-да, я в порядке. Просто что-то живот крутит, ну ты же меня знаешь. Поставь чайник, пожалуйста, попьем с тобой чайку, родная.

Я поставила чайник и заглянула в холодильник: есть ли что поесть. Но на полках только кусочек засохшего сыра и подгнившие помидоры. В хлебнице нашлась корка хлеба. Я осторожно разрезала ее пополам. Можно приготовить тосты с сыром и запеченными томатами. Жаль, нельзя сбегать за картошкой с рыбой — в кошельке у мамы пусто.

Я прощупала все уголки дивана и кресел, заглянула во все карманы. Наконец нашла единственный пенни. Его не хватит даже на один кусочек картошки. Значит, поедим тосты с сыром. Я приготовила бутерброды и положила их на поднос.

Мама вышла очень бледная.

— Ты в порядке, мам?

— Да, все хорошо, — быстро ответила она и начала суетиться, наводя порядок.

— Мам, сядь. У тебя очень усталый вид. Может, пойдешь ляжешь? Я бы устроилась рядом, попили бы с тобой чаю в постели.

— Дорогая, не сердись, пожалуйста, но я совсем не голодна. Ничего не лезет.

— Мам, надо поесть. Ты совсем худая стала.

Но мама молча глотнула из кружки с чаем и устало направилась к шкафу, шаркая тапочками как старушка. Она надела свитер, обтягивающую юбку, белые туфли на каблуках…

— Мама, что ты делаешь? Куда ты собралась?

— На работу, дорогая.

— Ты с ума сошла! Тебе нельзя сейчас в паб!

— Я в полном порядке, — сказала она, рисуя на губах жирную красную улыбку.

— Это неправда. Я тебя никуда не пущу! — Взяв ее за плечи, я развернула ее к постели, но она вырвалась.

— Я должна выйти на работу сегодня, иначе меня уволят. Мы должны платить по счетам: за дом и по мелочи.

Она произнесла эти слова как заученную таблицу умножения — с полным равнодушием в голосе. И вдруг по ее щекам потекли слезы.

— Мама?

— Все хорошо, все хорошо, — она вытерла глаза рукой. — Просто я слишком сильно надеялась, что мы немного поживем у Дэнни, что он обрадуется, увидев, какая ты замечательная девочка, и что он накупит подарков и будет вести себя как настоящий отец.

— У меня есть настоящая мать. А такой отец, как он, мне не нужен.

— Не говори так, солнышко. Не вини его ни в чем. Если бы он знал, что ты приехала, он бы обрадовался. Это все Сюзи… Просто она очень сильно испугалась за своего мужа. Это сразу было видно.

— Тоже мне, лакомый кусок, — ответила я. — Знаешь что, мам? Мне ужасно жаль Солнце. Представить только: Сюзи — ее мать!

Мама слабо улыбнулась:

— Да, я тоже не могу понять, что такого в ней Дэнни нашел. Ладно, дорогая, мне надо идти. Постарайся лечь пораньше. Тебе надо выспаться как следует.

И она поцеловала меня на прощанье. Потом, глянув в зеркало, я увидела на щеке ее красный поцелуй, как будто его оставил призрак. Я съела свой тост с сыром и мамин тоже, потом слонялась по дому, слишком взбудораженная, чтобы спокойно посидеть перед телевизором. Я думала о Солнце и ее большом доме. Наверное, телевизор у них размером с киноэкран. И по такому телику в каждой комнате. А комнат, наверное, очень много.

Интересно, они во всех этих комнатах живут? Я мысленно полежала в одной комнате на большом кожаном диване, потом свернулась в бархатном кресле в другой, через две минуты сменила его на шезлонг в викторианском стиле и еще раз десять перекладывалась с одного сиденья на другое, по дороге заворачивая на кухню перехватить что-нибудь вкусненькое.

Наверное, у Солнца сразу несколько спален, на разные дни недели, и каждая сделана в своей цветовой гамме. Я представила самую настоящую девчачью розовую: розы в розовых хрустальных вазах, розовые мишки, полосатое, как леденец, одеяло и розовый автомат для сахарной ваты прямо в комнате. Потом я представила голубую спальню с голубыми волшебными фонариками и с голубой луной на потолке, тут же голубая ванная с темно-синими кранамидельфинчиками. Еще я придумала яркую солнечную комнату: огромная клетка с певчими канарейками, большие вазы с бананами, на стенах — желтые смеющиеся солнышки-смайлики. По контрасту с желтой я представила себе черную комнату: черное бархатное одеяло, черные шелковые простыни и огромная черная плюшевая пантера сверху. Наверняка у Солнца есть еще спальня в викторианском стиле: кровать с балдахином, ширмой и лошадьюкачалкой или ультрасовременная, с элегантной строгой мебелью и попеременным светом. Но больше всего мне понравилась круглая спальня, где стоит округлая кровать, а на полках — матрешки, здесь же маленькая потайная дверь, и когда Солнцу жарко, она надевает купальник, открывает эту дверь и ныряет в бирюзовую воду бассейна на первом этаже.

Я достала блокнот из школьной сумки, выдрала листок и, чтобы не забыть, набросала все спальни, которые придумала.

Потом я отправилась в свою спальню. Огромный подтек на потолке (крыша во время дождя все время протекает). Стертые квадраты ковра. Старая кровать и выцветшее одеяло с мишками, которые устало машут мне лапами.

Я легла в постель, но долго не могла уснуть. Вертелась с боку на бок неизвестно сколько и наконец услышала, как мама открывает дверь ключом и как она ходит на цыпочках, не зажигая света.

— Мам, я не сплю.

— Ну и плохо. Немедленно спать, — отвечает мама, но без раздражения в голосе.

Она разделась, забралась ко мне в постель, и мы вместе свернулись калачиком под крылышком у Розы и Голубы. Но несмотря на страшную усталость, мы долго не могли заснуть. Утром мама встала первая, принесла мне чай на подносе, но мне совсем не хотелось просыпаться.

— Я завела будильник на восемь. Обещай, что встанешь, — сказала мама, отхлебывая чай и одновременно одеваясь. — Слышишь? Обещай!

— Ну, может быть, — пробормотала я в ответ, ныряя обратно под одеяло.

— Нет, ты сделаешь так, как я сказала, — не отстает мама. — Давай, дорогая, обещай, что пойдешь в школу. Никаких прогулов! Ты получишь хорошее образование, даже если мне придется умереть.

Ей пора, иначе она опоздает на уборку в университетский кампус. До работы добрых сорок минут пешком, но сегодня она хотя бы в старых кроссовках, а не на каблуках, после которых у нее еще не прошли мозоли.

— Мамочка, тебе еще столько идти, — говорю я, приподнимаясь на локте.