Арсений Замостьянов - Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век...

• Название: Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век...
• Автор: Арсений Замостьянов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03624-6

Гаврила Романович Державин (1743–1816) — исполинская фигура в истории русской классической литературы. Но верстовыми столбами в его судьбе были, пожалуй, не книги, не оды, не собрания сочинений. Сам себя он ощущал в первую очередь государственным человеком. В разные годы Державин занимал высшие должности Российской империи: возглавлял Олонецкую и Тамбовскую губернии, был кабинет-секретарём императрицы Екатерины Великой, президентом Коммерц-коллегии, министром юстиции при императоре Александре. И при этом оставался первым поэтом Империи.

«Един есть Бог, един Державин» — так мог написать о себе только поистине гениальный поэт, и совершенно не важно, что это цитата из иронического по сути стихотворения.

Для многих из нас Державин остался в памяти лишь благодаря пушкинским строкам: уже на пороге смерти, «в гроб сходя», он «благословил» будущее «солнце нашей поэзии», лицеиста Пушкина. Но творчество самого Державина вовсе не устарело. Оно стало неожиданно актуальным в XX веке и остаётся таковым по сей день. «Многие дороги в России — литературные, политические, воинские — ведут к Державину» — так утверждает автор книги, историк и писатель Арсений Замостьянов.

знак информационной продукции 16+

---

Олег Николаевич Михайлов в нашей словесности служит открывателем новых земель, в том числе и «хорошо забытых старых». Он стал первым исследователем Бунина — и писал о нём так, как будто речь шла не об антисоветчике-эмигранте. И о Державине он написал без оглядки на конъюнктуру. Просто объяснился в любви XVIII веку, временам, когда Россия крепко стояла на ногах и била врагов. В середине семидесятых михайловская повесть о Державине «Громовой пролети струёй» также вышла в серии «ЖЗЛ».

Для многих читателей первооткрывателем Державина стал Владимир Солоухин: его эссе «Посещение Званки» незабываемо:

«Ничего от усадьбы Званки или даже от её планировки не осталось здесь, на высоком волховском берегу. Всё тут безнадёжно уничтожено, стёрто с лица земли. И всё-таки давайте преодолеем некоторую инерцию, опомнимся от первого впечатления и будем рассуждать так.

1. Державин — великий русский поэт, во всяком случае самый большой наш поэт восемнадцатого столетия.

2. Бывали ли случаи, когда погибшие мемориалы строили совершенно заново? Да, бывали. Даже дом Пушкина в Михайловском. Недавно от первого до последнего кирпича построили на Садовом кольце сломанный незадолго перед этим дом Грибоедова. Спохватились и построили. Уже надоевшим примером стал так называемый Старый город в Варшаве — Старо място, заново построенное после войны. Теперь рядом со Старым мястом от первого до последнего кирпича возводится поляками Королевский (или Варшавский) замок. Так что примеры есть».

Так рассуждал Солоухин, призывал восстановить не только усадьбу, но и Хутынский монастырь…

Рассказал он и о могиле поэта:

«Сразу после войны, когда державинская могила оказалась среди руин, пошли по скорейшему и легчайшему пути. Не стали восстанавливать из руин монастырский комплекс, а перенесли прах поэта в Новгород, где он сейчас и покоится в Новгородском Детинце (кремле) под скромным обелиском и под доской с надписью „Гавриил Романович Державин, действительный тайный советник и многих орденов кавалер“. Доска старая, перенесена с прежней могилы. Надпись меня позабавила, когда я её увидел впервые. В самом деле: Суворов обратился к Державину за красивой и торжественной (надо полагать) эпитафией на будущую могильную плиту. „Здесь лежит Суворов“, — ответил поэт незамедлительно. „Помилуй Бог, как хорошо!“ — согласился великий полководец.

Однако разницу в этих эпитафиях понять можно. У Суворова было много званий и орденов, но мы все и знаем, что их было много. Точно так же, как мы знаем, что Державин был великий поэт. А то, что он „действительный, тайный советник и многих орденов кавалер“, известно не каждому. Мы возвращались в Новгород уже к вечеру. И, кажется, не было недовольных, что вместо бесцельной и бездумной прогулки по Ильмень-озеру мы посетили Званку, которая ещё несколько часов назад была для большинства из нас если не пустым звуком, то чем-то смутно припоминаемым из далёкого школьного времени».

Благоговейное отношение к литературной классике в те годы не было редкостью. Солоухин подробно, темпераментно разобрал оду «Бог» — и ему удалось многим разъяснить, что Державин — не просто предтеча Пушкина или Тютчева, а суверенная сила, великий поэт.

Верой и правдой служил Державину Пётр Георгиевич Паламарчук: его литературным дебютом стала повесть «Един Державин», а уж потом Паламарчук публиковал и комментировал «Записки» Державина, его, казалось бы, канувшие в реку забвения прозаические отрывки. Прозу Державина — допушкинскую, труднопостижимую прозу — в 1983–1985 годах Паламарчуку удалось издать почти полумиллионным тиражом! И ведь не мариновались эти книги на прилавках, их действительно читали. Вот она, эпоха литературоцентризма и книжного бума. А главное — эпоха победившего Просвещения. Достаточно сказать, что в восьмидесятые годы переиздания «архаичного» Державина вышли общим тиражом более трёх миллионов!

Мы многое потеряли с восьмидесятых годов. Запретных тем нынче не стало, но и наклонность к литературе, к просвещению в людях не воспитывается, а уничтожается. Судьба Державина нам в утешение. Из нищеты, из безвестности он — не считаясь с политесом! — возвысился и достиг не только «высоких степеней», не только монаршего доверия, но и бессмертия. Ведь он живой. Ведь мы учимся у него, разговариваем с ним. Падаем, как Державин, и пытаемся вставать, возрождаться — по примеру Гаврилы Романовича. И когда-нибудь споём полным голосом: «Гром победы, раздавайся!» И это будет не антикварный напев из старины далёкой, а гимн самой настоящей России, который отзывается в нашем сегодняшнем и завтрашнем дне. У Державина найдётся немало строк, которые напрашиваются в автоэпитафию. На его могильном камне можно было бы высечь стихи Капниста или Рылеева. Но у меня не выходят из головы строки, которые мы перечитали в эпиграфе:

Словом: жёг любви коль пламень,
Падал я, вставал в мой век.
Брось, мудрец, на гроб мой камень.
Если ты не человек.

Москва, 2012

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Державин. Художник И. Смирновский. 1780-е гг. Герб Державиных Покровская церковь в селе Сокуры. Современный вид Михаил Васильевич Ломоносов Александр Петрович Сумароков Церковь Богоявления в селе Егорьеве Лаишевского района. Рядом с храмом похоронены родители Державина Императрица Елизавета Петровна Император Пётр III Казанская гимназия, в которой учился Державин. Со старинной гравюры Генерал-аншеф Александр Ильич Бибиков Емельян Пугачёв. Портрет, написанный поверх портрета императрицы Екатерины II П. И. Панин принимает пленного Пугачёва у доставившей его воинской команды. Гравюра XVIII в. Алексей Григорьевич Орлов Княгиня Екатерина Романовна Дашкова Ода «К царевне Фелице». Страница из рукописного тома «Сочинений» Державина Императрица Екатерина Великая Генерал-прокурор Александр Алексеевич Вяземский Осип Петрович Козодавлев Здание Сената в Москве Князь Григорий Александрович Потёмкин Ода «Водопад». Страница из рукописного тома «Сочинений» Державина Генерал-аншеф Иван Васильевич Гудович Александр Васильевич Храповицкий Памятник Державину в Тамбове Князь Платон Александрович Зубов Граф Валериан Александрович Зубов Памятник Державину в Казани Ода Вельможа. Страница из рукописного тома «Сочинений» Державина Граф Пётр Александрович Румянцев Александр Васильевич Суворов Атаман Войска Донского Матвей Иванович Платов Михаил Матвеевич Херасков Ермил Иванович Костров Денис Иванович Фонвизин Василий Петрович Петров Иван Семёнович Барков Дмитрий Иванович Хвостов Штурм Измаила с речной стороны. Рисунок М. М. Иванова. Фрагмент Ода «Видение мурзы». Страница из рукописного тома «Сочинений» Державина Катерина Яковлевна Державина, урождённая Бастидон Дом Державиных на Фонтанке. Современный вид Николай Александрович Львов Музей-усадьба Державина. Интерьер одной из комнат Василий Васильевич Капнист Державин. Художник В. Л. Боровиковский. 1795 г. Сальватор (Николай Николаевич) Тончи. Автопортрет Алексей Николаевич Оленин Владимир Лукич Боровиковский. Автопортрет Иван Иванович Хемницер Император Павел I Император Александр I Ода Державина «На рождение в севере порфирородного отрока» (будущего императора Александра). Страница из рукописного тома «Сочинений» Князь Адам Чарторыйский Сенатская площадь. Фрагмент гравюры. 1820-е Северин Потоцкий «Анакреонтические песни». Издание 1804 года Дарья Алексеевна Державина (урождённая Дьякова) Званка. Гравюра первой половины XIX в. Адмирал Александр Семёнович Шишков Вид Дворцовой набережной у Зимней канавки. К. П. Беггров. Вторая половина 1820-х — 1830-е гг. Иван Андреевич Крылов Державин. Художник А. А. Васильевский. 1815 г. Державин. Художник С. Тончи. 1805 г. Митрополит Евгений (Болховитинов) Сергей Тимофеевич Аксаков Яков Карлович Грот Николай Михайлович Карамзин Василий Андреевич Жуковский Пушкин на лицейском экзамене. И. Е. Репин. 1915 г. Могила Державина в Хутынском монастыре Гаврила Державин в группе русских писателей и художников. Фрагмент памятника «Тысячелетие России». М. О. Микешин. 1862 г.

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА Г. Р. ДЕРЖАВИНА