«Адам Смит» - Биржа — Игра на деньги

• Название: Биржа — Игра на деньги
• Автор: «Адам Смит»
• Издательство: Альпина Паблишер
• Жанр: Ценные бумаги и инвестиции
• Год: 2001
• ISBN: 5-94599-002-7

Лорд Кейнс первым сказал, что управлять деньгами на финансовых рынках значит Играть. «Адам Смит» утверждает, что большинство книг, посвященных деньгам, говорят лишь об экономике и статистике — а это лишь половина Игры. Вторая половина Игры на деньги — люди, взятые вместе и по отдельности, эмоциональный инвестор и иррациональная толпа. Эта книга о том, как ведется Игра и как действуют игроки.

Деньги настолько серьезный предмет, что, кажется, невозможно себе представить непринужденный и веселый разговор о них. Данная книга не просто знакомит читателя с некоторыми «неправильными правилами», она представляет собой уникальный взгляд на Уолл-стрит, на Игру на деньги и ее участников.

---

В один прекрасный день, когда биржа вела себя как подбитый «мессершмит», ввинчиваясь штопором вниз и оставляя за собой клубы дыма, слова Пророка, наконец, растревожили и меня. Я обратился к ковбоям, собравшимся за столиком в «Оскаре» и спросил, есть ли у них при себе долларовые банкноты, на которых написано «Серебряный Сертификат». Таких обнаружилось не так уж много. Большинство долларов и пятерок имело надпись «Билет Федерального резервного банка». В обращении существует $440 миллионов, имеющих надпись: «Сим удостоверяется, что в депозите Казначейства Соединенных Штатов Америки наличествует серебро на Сумму один доллар (или пять долларов), выплачивающееся по требованию предъявителю». Казалось бы, такие казначейские билеты должны встречаться довольно часто, но вот поди ж ты. В общем, собрав девятнадцать однодолларовых банкнот, я направился прямо в цитадель — в Федеральный резервный банк в Нью-Йорке. Все только и говорят о Федеральном банке, но кто на самом деле туда ходит? И вот я, зажав в руке девятнадцать долларовых бумажек, на которых написано: «Выплатить предъявителю серебром по первому требованию», торжественно вступаю в зал Денежного Храма. Я говорю охраннику, что я и есть тот самый Предъявитель, готовый тут же Потребовать. Я хочу посмотреть, действительно ли правительство Соединенных Штатов намерено сдержать обещание, напечатанное на банкнотах. Охранник жестом указывает мне на ступеньки, ведущие вниз.

С чего бы правительству вдруг не «платить предъявителю по первому требованию?». С того, говорят Пророки, что в один прекрасный день у правительства просто кончится серебро. Каждый год в мире потребляется на 100–200 миллионов унций серебра больше, чем его добывается. Фотографии, фотокопии, электроника — один «Истмэн Кодак» потребляет больше, чем добывается из всех копей и шахт. Обычно в условиях свободного рынка цена просто поднялась бы до точки равновесия между спросом и потреблением. Но цена серебра поддерживается на искусственном уровне Казначейством Соединенных Штатов, которое продает свое серебро всем предъявителям по $1,29 за унцию. Потому-то Казначейство так лихорадочно и штампует новые монеты. Ведь если цена серебра станет больше, чем $1,38 за унцию, стоимость содержания монеты станет больше ее нарицательной стоимости, и, теоретически рассуждая, монет просто не будет — они все исчезнут в домодельных плавильнях. Все население пошвыряет свои четвертачки и полтинники в плавильные печи, а потом двинется в «Истмэн Кодак» со слитками. Казначейство пока имеет 620 миллионов унций серебра, но 440 миллионов обеспечивают существующие долларовые серебряные сертификаты, а 165 миллионов представляют собой стратегический запас. Вот монетные дворы и работают круглосуточно, штампуя несеребряные монеты. И в один прекрасный момент Казначейство должно будет прекратить отпуск серебра. Оно просто захлопнет крышку: хрясь! И вся серебряная монета Соединенных Штатов, все без малого два миллиарда унций, будет упрятана в бочонки или вывешена на стену в застекленной рамочке. Вы уже сейчас можете получить за полтинник пятьдесят три цента, а то и больше.

И вот я стою в очереди у окошка, а слева от меня здоровенная клетка. За прутьями видны охапки и вязанки серебряных сертификатов. Человек, стоящий впереди, открывает свою сумку, на которой написано «Банк Токио», и клерк пересчитывает деньги: около 100 000 долларов десятками. Потом подхожу я со своей речью насчет Предъявителя и говорю, что хотел бы получить девятнадцать серебряных долларов за свои девятнадцать бумажек, на которых написано, что в казначействе для каждой из них есть серебро. Клерк начинает дико хохотать. Я подозревал, что смеяться он будет, потому что вряд ли Правительство выпустит из своих лап последние серебряные монеты, но мне все равно хочется заполучить мое серебро. Клерк посылает меня в Федеральную пробирную палату на Олд Саут стрит. Перед уходом я спрашиваю его, что они делают со всеми охапками серебряных сертификатов в клетке. Сжигаем, говорит он.

Федеральная пробирная палата стоит как дальний форпост в пустыне, как форт Зиндернеф, спрятавшись у реки за рыбным рынком, автостоянками и пиццериями, в самой тени Уоллстрит. Я объясняю цель моей миссии двум охранникам у дверей. Я Предъявитель, и я Требую. Они переглядываются: еще один идиот. Я иду к окошку, где клерк разворачивает мои мятые девятнадцать бумажек. На этот раз все происходит вполне серьезно. Рядом с ним большой мешок с белым песком и весы, на которых написано: «Максимальный вес 300000 унций».

— За девятнадцать зеленых, — говорит клерк, — вам полагается чуть меньше пятнадцати тройских унций. Чистого серебра.

— Так это оно и есть, а? — говорю я. — Белый песок!

— Это оно и есть, — говорит клерк, отвешивая свой товар, как мясной фарш. — Каждый день сюда залетают один-два таких же. А потом не знают, что им со своим сокровищем делать.

Классическая Ирония: те, кто ближе всего к центру Тайфуна, его совершенно не чувствуют! Клерк довешивает серебро стопроцентной чистоты, не какое-то «полновесное», «стерлинговое», оно всего 92,5 процента, и теперь он готовится ссыпать его в… пластиковый кулек!

— Эй, минуточку, — говорю я. — Правительство Соединенных Штатов выдает выплаты по валюте в кульках?!

— А что вы имеете против кулька? — говорит клерк.

— Уж если вы отвешиваете мне порошок, так по крайней мере дайте мне какой-то мешочек с изображением орла, — говорю я.

— На ваших зеленых написано: выдать серебро. Там не написано, что мы вам еще мешочки обязаны выдавать, — говорит клерк.

Какое-то время оно вроде и ничего: шляться там и сям по Уолл-стрит с пластиковым кульком серебра и объяснять, как умно ты поступил, купив серебро по $1,29 за унцию, когда оно вот-вот поднимется до $1,50, или до $2,50, или даже до $3. Но в кульке с серебром нет никакого действия, никакого азарта. А мы знаем, что нам необходимо действие — лорд Кейнс это нам уже объяснил. Я купил это серебро, что называется, «по приходу», а теперь этот песок покоится в чертовом кульке и, я боюсь, рано или поздно приземлится в детской песочнице. Теперь я решаю продать свое серебро — тоже «по приходу», если уж вам так нравится. Самый удобный рынок для этого — «Хэнди энд Хармон», крупнейшая из перерабатывающих и торгующих серебром фирм. Каждый день «Хэнди энд Хармон» дает котировку серебра. Цена каждый день та же самая, — $1,293 за унцию, потому что на этом уровне ее поддерживает Казначейство. Я звоню в «Хэнди энд Хармон». Как только я говорю, что я продавец серебра, меня быстренько соединяют с мистером Уэмплом. Мистер Уэмпл — директор и казначей этой огромной корпорации. Мистер Уэмпл говорит, что будет просто счастлив купить мое серебро. В какой оно у меня форме — слитки, монеты?

— Оно у меня в кульке, — говорю я. — Серебро Правительства Соединенных Штатов, стопроцентное. Покупайте сейчас, цена вот-вот пойдет в гору.

Энтузиазма у мистера Уэмпла поубавилось

— О каком количестве серебра мы толкуем? — спрашивает он.

Я говорю, что у меня чуть меньше пятнадцати унций. Мистер Уэмпл говорит-.

— Для нас пятнадцать тысяч унций слишком мало. Мы предпочитаем покупать по меньшей мере по пятьдесят тысяч. Но раз уж…

Туг я его прерываю и объясняю, что у меня пятнадцать унций, в пластиковом кульке. Теперь мистер Уэмпл начинает недоумевать, с какой стати секретарша перевела мой звонок на его телефон. Но человек он не злой, а потому говорит, что «Хэнди энд Хармон» не могут покупать по пятнадцать унций серебра, — бухгалтерская работа будет стоить больше, и поэтому он переключит меня на мистера Джекобуса. Мистер Джекобус работает в департаменте Серебряного Лома, и они имеют дело с меньшими количествами.

Мистер Джекобус тоже начинает объяснять мне, во что обойдется бухгалтерская работа, и сколько будет стоить переплавка, и почему бы мне не оставить серебро себе, поднакопить еще до 1 300 унций, а потом переплавить в слиток общепринятого размера. Я пытаюсь выяснить, как же мне быть. Вот он я, вот мой металл, который никак не хуже денег, и наоборот, а в результате мне хоть с голоду помирай с кульком серебра под мышкой. Как я вообще могу обменять его обратно на деньги? Мистер Джекобус говорит, что «Хэнди энд Хармон» обычно платят шестьдесят-семьдесят центов за серебряный лом, который им приносят. Если я предложу ему еще какие-то сделки, он согласен мне дать по доллару за унцию. Но при долларе за унцию я на каждой унции теряю по двадцать девять центов, поэтому я, естественно, отказываюсь. При этом я предупреждаю мистера Джекобуса, что в Казначействе серебро вот-вот кончится, а цена его взлетит вверх.

— Ага, поговаривают, что взлетит, — говорит мистер Джекобус, и довольно весело. — А в Индии люди не имеют банковских счетов и таскают по три унции серебра на каждом запястье. А когда цена идет вверх, серебро идет на продажу. Это восемьсот миллионов запястий, а я ведь еще даже не упоминал про Мексику.