Софи Бассиньяк - В поисках Алисы

• Название: В поисках Алисы
• Автор: Софи Бассиньяк
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-00900-4

Алиса Конк живет в Париже и работает в Лувре экскурсоводом. У нее прекрасная семья — муж-журналист и двое детей. А искусство помогает переживать самые разные неприятности. Но и оно оказывается бессильным, когда Алисе на голову вдруг летит глыба льда, в сумочке оказывается дорогое украшение, которое она не покупала, а в почтовом ящике — странные анонимные письма. И тогда на помощь Алисе приходит инспектор полиции, которого зовут Пикассо…

---

Он уже ехал в машине, когда раздался еще один звонок. Телефон Алисы, сообщил Куаньяр, удалось проследить до вокзала Монпарнас. Дальше — тишина. В 9.30 утра, очевидно когда она бегала в сквере, ей позвонили из телефонной будки, находящейся в поселке Клотильды. Пикассо быстро катил по автомагистрали. Он ужасно волновался. Снова вернулось то отвратительное ощущение, которое охватило его, когда он читал анонимное письмо. На него словно повеяло тошнотворным духом человеческой подлости, питающим воображение сценаристов детективных фильмов. В реальной жизни полицейскому приходится сталкиваться с ней не так уж часто, однако инстинкт позволяет распознавать ее запашок почти моментально. Добравшись до города, он первым делом завернул к Бремону, и уже вдвоем они направились к Франсуа Кантору. Дверь открыли на счет раз, но квартира оказалась пуста. Судя по всему, отопление не работало уже несколько дней. Они перерыли шкафы и ящики стола, но не обнаружили ничего, кроме унылой пустоты лишенного смысла существования. Здесь не было ничего из того, что заставляет человека пробуждаться по утрам. Только книги, пожалуй, — сотни книг, стопками громоздившиеся в каждом углу, — намекали на наличие какой-то внутренней жизни. Все они были разложены в строгом алфавитном порядке, так что Пикассо не составило труда найти полное собрание сочинений Льюиса Кэрролла. В шкафу одиноко болтался новехонький твидовый костюм. Они обошли соседей, но никого не застали дома. В почтовом ящике скопилась многодневная порция рекламных проспектов. Здесь же лежала записка от соседки, настоятельно просившей прекратить швырять из окна окурки, иначе она пожалуется управляющему.

Позвонил Куаньяр, справился о новостях и предложил приехать на помощь. Пикассо отнюдь не горел желанием делить гостиничный номер с благоухающим коллегой, поэтому велел ему еще раз, предъявляя фотографии, опросить всех свидетелей по делу, сделать повторный дактилоскопический анализ и установить местопребывание Херш, не забыв проверить ее алиби.

В поселок Пикассо поехал один. Обошел кафе и магазины. В мэрии ему подтвердили, что мадам Эштремуш ушла с совещания в 22.30, намереваясь вернуться домой пешком. После этого больше ее никто не видел. Зато в кафе «Площадь» сообщили, что в тот вечер к ним заглядывал Франсуа Кантор, выпивший три кружки пива.

— Я его почему запомнил? — объяснил хозяин заведения. — Он мне сказал: «После трех кружек пива жизнь прекрасна!» А ушел он почти перед самым закрытием, около восьми.

Инспектор уже шагал по улице, когда его нагнал запыхавшийся владелец кафе:

— Чуть не забыл! Когда он расплачивался, я видел у него толстенную пачку денег. Не знаю, сколько точно там было, но так, навскидку, тысяча или даже две евро. Если вам это поможет…

Продолжая двигаться в белесо-молочном зимнем тумане, Пикассо набрал номер Куаньяра:

— Я хочу знать о Франсуа Канторе все. Его прошлое, настоящее и будущее. Банковский счет, размер пенсии — абсолютно все.

«И даже не попрощался», — печально подумал его собеседник.

Пьер Эштремуш был дома один.

— Мальчики разъехались по школам. Один в Рене, другой в Бордо.

Он предложил инспектору поужинать вместе с ним. Пикассо, умиравший с голоду, согласился. Сейчас он сообразил, что в день похорон совсем не обратил внимания на этого человека. А зря — он ему нравился. Нравился, как может нравиться, например, муж сестры. Как и все прочие, инспектор не остался равнодушным ни к мягким манерам миролюбивого великана, ни к его профессиональной неторопливости в суждениях, ни к умению сдерживать свои эмоции.

— Шинон? — Пьер поднял бутылку.

Пикассо подставил бокал и сказал:

— Отец тоже исчез.

Пьер задумчиво вздохнул:

— Он, конечно, ненормальный, но что он может против двух сильных женщин?

— Если верить осматривавшему его психиатру, он никакой не сумасшедший. Скорее извращенец, одержимый идеей помыкать людьми. Манипулятор. А это, может быть, еще хуже.

— Вы звонили Фиге?

— Это тетушка? А надо?

— Обязательно.

— Кантор вчера приезжал сюда, судя по всему, один. Если между ним и исчезновением Клотильды и Алисы есть связь, а она есть, это несомненно, то возникает вопрос: где была Алиса в тот момент, когда ее отец явился сюда для встречи с Клотильдой? Вчера в полдень она села в поезд в Париже. Должна была добраться до места днем. Но если она заранее договорилась повидаться с отцом, почему вечером ее не было с ним?

Пьер подлил Пикассо вина. Взгляд его гостя на миг затуманился страхом, но тот решительно потряс головой и продолжил:

— У него при себе крупная сумма денег. Люди снимают деньги, когда собираются что-то предпринять, куда-нибудь поехать. Когда затевают что-то, сопряженное с определенными расходами.

— Вы что, были у него дома?

— Он там не появлялся уже несколько дней. Обретается где-то в другом месте. Не знаете, у него кроме этой квартиры другого жилья нет? — на всякий случай спросил Пикассо, хотя догадывался, каким будет ответ.

— Нет, — улыбнулся Эштремуш.

— А машина есть?

— Нет, конечно. Господи, да ему надо спасибо сказать, если он босиком не шляется!

— Расскажите мне о нем, — попросил Пикассо. Сам того не замечая, он с жадностью поглощал предложенный ужин.

— Это сложный человек. Всю жизнь проповедовал вседозволенность и пытался навязать свои взгляды окружающим. Хипповал, но то же время отличался крайней нетерпимостью. Знаете, нечто вроде попытки внедрения культуры андерграунда с помощью дубины. В сущности, большая сволочь. Их мать не сумела с ним справиться. Клотильда с детства терпеть его не могла, но с Алисой дело обстояло не так просто. Она все-таки его любила, несмотря ни на что. Но что такое он мог им наплести, чтобы они обе, никого не предупредив, помчались к нему?

Пикассо понял, что обязан успокоить этого человека, с дружеским участием накормившего его:

— Вы же сами только что сказали: Алиса и Клотильда — сильные женщины.

Ничего умнее ему в голову не пришло. Он допил остатки шинона в бокале, избегая смотреть хозяину дома в глаза. В удобной столовой Эштремушей повисла совершенно мужская тишина. Пьер поднялся, закурил сигарету. Из-за очень высокого роста он немного сутулился, словно сам испытывал неловкость, что он такой большой. Затем он исчез на кухне и вернулся с двумя чашками кофе в руках. Зазвонил телефон. Пьер неторопливо снял трубку. Пикассо, всю жизнь искавшему в людях пример для подражания, понравилась эта несуетливость. Звонил Венсан Конк, спрашивал, есть ли новости.

— У меня тут инспектор Пикассо. Нет, пока ничего не известно.

В комнате некоторое время витало незримое присутствие Венсана. Пьер дал инспектору номер телефона тети Фиги и предложил остаться ночевать:

— Поблизости нет ни одного отеля, а на улице туман.

Он устроил Пикассо в комнате, подобной которой тот не видел никогда. Мало того что в ней стояло сразу три деревянных шкафа — квадратной формы и оранжевого цвета, но еще больше его поразили обои, которыми были оклеены неровные стены. Их яркий и причудливый рисунок обегал овальные проемы окон, создавая тревожное и странно реальное впечатление того, что помещение захвачено буйной растительностью. Пикассо с любопытством открывал для себя дом нотариуса, спальни которого были не просто спальнями, но еще и мебельными складами, а в шкафах и ящиках комода хранились неизвестно кому принадлежащие вещи. Здесь царствовала роскошь тишины, наводившая на мысли о межзвездных пространствах. Он заснул растерянным, чтобы через пару часов резко проснуться, прокрутить в голове все детали расследования, принять несколько решений и снова погрузиться в тревожный сон, населенный тенями Алисы и Элен — тезы и антитезы его перевернутой жизни.

Несмотря на покой и тишину, поселок выглядел не умиротворенным, а скорее унылым. Над замерзшими водами Луары неподвижно висел туман, сотканный из колдовских, опасных нитей, тянущих свои зловещие щупальца неизвестно куда, может быть в иное измерение. Все вокруг казалось стылым, серым и ломким. Пикассо мечтал оказаться в постели, особенно с Алисой, которой ему этим утром ужасно, до смерти не хватало. Куаньяр своим тягучим голосом пробубнил ему по телефону, что Кантор действительно снял со своего счета две тысячи евро.

— Значит, так. Немедленно обзвоните все агентства по прокату автомобилей, все агентства недвижимости, и не только в этом департаменте, пусть Бремон поможет. Если понадобится, сами приезжайте. — Куаньяр на том конце провода испустил тяжкий вздох. — Понимаю, — сочувственно сказал Пикассо. — Но я должен двигать в Ла-Боль, к дядюшке.

— Так ведь… — начал Куаньяр, но Пикассо нажал отбой.

Он ощущал настоятельную потребность прикоснуться к жизни Алисы, увидеть места, в которых она бывала, поговорить с людьми, наполнявшими ее существование. И найти ее. Приближение к морю всегда означало для него особые переживания. Море чувствуешь задолго до того, как оно покажется, думал он, сидя за рулем машины. Горизонт становится шире, небо занимает места больше, чем земля, и легко представить себе, что ты в Америке.