Альберт-Эмиль Брахфогель - Людовик XIV, или Комедия жизни

• Название: Людовик XIV, или Комедия жизни
• Автор: Альберт-Эмиль Брахфогель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0055-5

Альберт Эмиль Брахфогель (1824–1878) — немецкий драматург и романист. В 1856 году написал трагедию «Нарцисс» и тем положил начало своей известности как драматурга. Кроме того, Брахфогель — автор нескольких десятков романов, в том числе исторических.

Роман «Людовик XIV, или Комедия жизни» посвящен не только жизнеописанию «короля-солнце», но и не менее выдающимся фигурам того времени. На страницах книги раскрываются тайны всесильного кардинала Мазарини и королевы-интриганки Анны Австрийской, рассказывается о взлетах и падениях придворного писателя, великого Мольера, и, конечно же, о нескончаемых любовных похождениях Людовика, многие из которых стали причинами серьезных политических событий в Европе на протяжении целого полувека!

---

— Любезный Фаврас, — сказал Конти, — прикажите приготовить городскую карету, мы отправимся к эминенции!

Он взял Марианну под руку и повел ее по амфиладе роскошных комнат.

— Дорогая Марианна, — сказал Конти, когда они остались вдвоем, — снимите теперь ваше мрачное покрывало и дайте мне полюбоваться этим ангелом, который дает мне такое незаслуженное блаженство.

Конти усадил жену в кресло и хотел снять с ее головы вуаль.

— Нельзя, Арман, — удержала его руки Марианна, — у меня распущены волосы, а я… хотела бы вам нравиться.

— Об этом вам не нужно думать, — прошептал Конти и начал бережно снимать вуаль. Он опустился перед ней на колени и с восторгом смотрел на прелестное лицо.

Да, Марианна действительно была хороша, в десять раз лучше и милее портрета, писанного Лебреном. Она обвила рукой шею мужа и прижалась своей разгоревшейся щекой к его лицу.

Так пробыли они долго, долго.

— Простите меня, Арман, — начала наконец Марианна, — если я предложу вам один вопрос. Он, конечно… но войдите в мое положение, ведь я похожа на слепого, который внезапно прозрел и не доверяет еще своим глазам.

— Спрашивайте, дорогая, спрашивайте о чем хотите…

— Видите ли, Арман, я страшная эгоистка. Мне хотелось бы безраздельно владеть вами, чтобы ваше сердце принадлежало мне одной. Поэтому я желала бы знать, осталось ли у вас хоть маленькое чувство к той…

Принцесса запнулась и спрятала свое лицо у него на плече.

— О, не вспоминайте об этой презренной женщине, которой я отдал лучшие годы своей молодости, — вскричал Конти. — Вы поймете все, если я скажу вам, что выдал ее замуж по ее собственному желанию.

— Простите мне эту женскую слабость. Больше вы не услышите от меня ни одного намека на эту женщину.

Но скажите, Арман, имя вашего друга, мне хочется выразить ему всю глубину моей признательности.

— Мне стыдно сознаться, что он прежде меня оценил вас и открыл мне глаза на эту бездушную женщину. Это был не кто другой, как Мольер, актер, товарищ мой по Клермонтской коллегии.

— Актер?!

— Да, Марианна, но какой актер! Это гений! Я убежден, что со временем он станет не только кумиром Франции, но одним из первых в числе знаменитостей нашего времени.

— Если только наша общая любовь и уважение смогут содействовать его славе. Когда вы думаете ехать?

— Если вы согласны, то хоть сегодня вечером. А теперь, моя дорогая жена, принарядитесь немного, и мы поедем к кардиналу, чтобы обрадовать его нашим счастьем!

— Я никогда не видела в глазах Мазарини слез, но сегодня он заплачет, — сказала Марианна.

Поздно вечером из ворот дома Конти выехала дорожная карета, в которой сидели принц и его жена. Гурвиль еще раньше поскакал вперед, чтобы заготовить по дороге квартиры.

Марианна угадала. Железный кардинал действительно прослезился при виде племянницы, и, когда она удалилась, долго и горячо молился о счастье своей любимицы.

Между тем весть о скором прибытии принцессы уже долетела до Безьера. Кардинал, как опытный дипломат, пустил в ход все средства, чтобы расположить общественное мнение в пользу своей племянницы. В ту же ночь были посланы курьеры с различными депешами. Вдова Серасина назначалась гофмейстериной при дворе принцессы. Аббат де Коспак получил место епископа. Но самое главное распоряжение состояло в пожертвовании 20 000 ливров на основание монастыря Дочерей Святой Марии для бесплатного обучения бедных девочек и в учреждении стипендий «Мартиноци» в старинном университете в Монпелье, для поощрения наук и искусств. Этого было достаточно, чтобы дворянство и буржуазия с восторгом встретили женщину, которая так благотворно влияла на своего страшного дядю. Когда же Марианна появилась рядом с Конти, и на лице ее вместо холодного спокойствия, некогда оттолкнувшего принца, явилось счастливое, радостное выражение и чудная улыбка озарила ее благородные черты, всякий почувствовал к ней неотразимую симпатию. Пылкие натуры южан пробудились. Все наперерыв старались угодить принцессе и заслужить ее милостивую улыбку.

Когда кончился бал, завершивший пышную встречу первого дня, Конти остался вдвоем с Марианной в ее будуаре.

Они оба были так взволнованы, что долго не могли произнести ни слова, хотя сердца их были переполнены и им хотелось много и долго говорить друг с другом. Конти обнял гибкий стан своей возлюбленной и подвел ее к открытому окну. Перед ними расстилался ярко иллюминированный город, но огоньки потухали один за другим, и скоро все погрузилось в глубокий мрак.

Но вот всплыл месяц и рассыпал свои серебристые лучи.

— Что говорит теперь ваше сердце, Марианна? — прошептал наконец Конти, заглядывая в ее глаза. — Сомневаетесь ли вы еще в моей любви?..

— О нет, нет, Арман, я не могу выразить всю беспредельность своего счастья… Я сожалею только о том, что подобные минуты едва ли могут дважды повториться в жизни…

— О, дорогая, разве глубокая взаимная любовь, искренняя дружба не есть величайшее благо в мире? Мы смело пойдем с тобой по жизненному пути и поставим себе задачей делать счастливыми всех, окружающих нас. О, моя милая, ты сделала меня совсем иным человеком! Я чувствую в себе небывалую силу и энергию. Я способен теперь на подвиг!

Марианна крепко сжала руку Конти. В глазах ее показались слезы.

— Знаешь ли что, Арман? Ведь я еще не видела твоего друга. Не грешно ли тебе так долго не знакомить меня с ним?

— Ты, конечно, говоришь о Мольере и совершенно напрасно обвиняешь меня. Он спешит закончить репетировать к завтрашнему дню свою новую комедию «Любовная размолвка» и потому никуда не показывается. Но, однако, пора тебе отдохнуть. Дай бог, чтобы ты встретила завтрашний день так же весело, как и сегодняшний.

Он порывисто обнял жену и вышел из комнаты.

На следующий день вечером давалась новая комедия Мольера «Любовная размолвка». Принц с принцессой и вся лангедокская знать собрались в театре. Хотя сюжет комедии и был заимствован из одной старой пьесы Никола, но под пером Мольера она получила столько комизма, игривости и оживления, что публика пришла в неописуемый восторг. Мольер и Жозеф Бежар, игравшие комические роли стариков Альберта и Полидора, были неподражаемо хороши. Принцесса сидела в немом изумлении.

— Послушайте, Арман, — воскликнула она наконец, — я горю нетерпением познакомиться с Мольером! Ведь это удивительный артист. Признаюсь, я думала, что ваше пристрастие к нему преувеличило его талант, но теперь я убедилась, что он составит эпоху во французском театре.

— Я предвидел твое желание, Марианна, и пригласил его к нам ужинать. Как я рад, что он понравился тебе!

Когда молодая чета вернулась домой, стол уже был накрыт.

— Попросите скорее господина Мольера, — сказала принцесса Лорену.

Через несколько минут паж вернулся вместе с Мольером. Конти поспешил ему навстречу.

— Идите, Мольер, принцесса горит нетерпением видеть вас!

Марианна протянула Мольеру обе руки. Волнение и радость осветили ее прелестное лицо.

— Я не могу лучше выразить свою благодарность другу моего супруга, как попросив его стать также и моим другом.

— А я не могу лучше доказать мое глубочайшее уважение и признательность, как приняв ваше предложение, — ответил Мольер.

— Ну, знакомство состоялось! — воскликнул Конти. — Теперь, Мольер, прошу вас — отбросьте всякий этикет и пойдемте ужинать.

Маленькое общество отправилось в столовую и уселось за стол.

— Вы не можете себе представить, Мольер, — начала принцесса, — какое впечатление произвела на меня ваша игра. Мало сказать, что я пришла в восторг, — я была поражена, изумлена. Право, я предвижу для вас великую будущность. Вы станете со временем любимцем, гордостью Франции.

— О, ваше высочество, я могу принять вашу похвалу только как шутку.

— Напрасно, Мольер, я говорю совершенно серьезно. В прошлом году я имела возможность видеть всех театральных знаменитостей Парижа, красу нашей столицы: Корнеля, Рабле, Скаррона, Бурзальта и других. Я сравниваю их игру с вашей и знаете, в чью пользу сравнение?

— Тут не может быть никакого сомнения…

— Принимая во внимание ваше недоверие к своему таланту, я полагаю, что вы ошибаетесь. Я должна отдать справедливость, что все они люди талантливые, серьезно работающие, но я заметила в их игре какую-то неестественность, натянутость, постоянное старание производить эффект, что портит все впечатление. Сегодня я видела такую верную, правдивую игру, что если ее увидят в Париже, то театр, в котором играет Корнель, будет пуст, если в другом станет играть Мольер.

Лицо Мольера пылало, он с жадностью слушал принцессу.

— О, это невозможно… Это такая высота, о которой я не смею мечтать! Превзойти тех актеров, которым покровительствует сам король! Это невероятно!