Пханишварнатх Рену - Заведение

• Название: Заведение
• Автор: Пханишварнатх Рену
• Издательство: Известия
• Жанр: Великолепные истории
• Год: 1986

В повести известного индийского писателя П. Рену описаны будни одного из благотворительных учреждений города Банкипура — женского общежития, ухищрениями алчной, бесчестной директрисы превращенного со временем в скандальное «заведение». Автор разоблачает отталкивающий нравственный облик толстосумов, заправлявших делами в городе. Симпатии его на стороне простых тружеников.

---

«Нет, эта девушка не обманывает меня, — думает Бэла. — При одном лишь упоминании брата–озорника Чунмуна на глазах у неё блеснули слезы… Как же она плакала, расставаясь с братом! Бедняжка!»

В воротах появляется Рамратия. В руках у неё бутылка с маслом. Бэле неожиданно становится весело.

— Так что же, у себя в деревне ты и кукушке отвечала, когда та принималась куковать? — с улыбкой обращается она к девушке.

— Отвечала, сестрица, отвечала, да ещё как! — И Гаури звонко хохочет.

— Здесь ты уж, пожалуйста, этого не делай. У нас ведь не только по весне кокиль[15] кукует — круглый год заливается, только слушай… Никогда больше не откликайся, когда тебя будут вызывать.

— Не буду, не буду, сестрица, никогда!

Взяв из рук привратницы бутылку с маслом, Гаури удаляется. Степенно спускается с веранды, но, едва коснувшись ногой земли, летит во весь дух.

— Э–эй! Послушайте! — кричит ей вдогонку Бэла.

Гаури замирает будто вкопанная.

— Почему это вы не ходите, а словно носитесь на крыльях? — выходя на веранду, говорит Бэла, обращаясь к девушке. — Так ведь недолго и шишку набить.

Сияя улыбкой, Г аури лёгкой походкой удаляется в сторону пристройки, стоящей на задворках, и растворяется в темноте.

«Там, пожалуй, надо бы лампочку ввернуть», — мелькает мысль у Бэлы.

— Резвая эта Гаури, ох резвая, — шамкает за спиной старуха Муния. — Любому сорвиголове не уступит! Не успеешь моргнуть, она уже на дереве — сидит и рвет гуавы! Как есть ящерица!

«Не ящерица, а горная козочка!» — вертится на языке у Бэлы.

V

Практикантки размещаются во флигеле, который здесь называют не иначе как «дом на задворках». Кроме того, они занимают ещё четыре комнаты в пристройке, где живут повара и другая прислуга. У местных дам эта часть общежития именуется презрительно — дворницкая. За пристройкой возвышается мощная стена. За стеною располагаются сразу два учреждения — «Центр материнства» и «Центр рукоделия и ремесел». Для краткости оба эти места называют просто центры. Кухня и туалет располагаются отдельно от общежития. В крохотной каморке, прилепившейся к кухне, ютится женщина, которую ученая дама Рама Нигам прозвала Судомойкой, — в действительности же на ней держится вся столовая: она печет лепёшки, готовит пищу, моет посуду да вдобавок ко всему ходит на базар за покупками. Она же ведает и всеми расходами по столовой, потому что, кроме местных дам, в столовой постоянно питаются работницы обоих центров. Бэла Гупта готовит себе пищу сама: утром и вечером обходится лёгкой закуской, ест основательно только в обед… Та часть общежития, где живёт Бэла, в былые времена называлась «дамские апартаменты»; отстроив эту часть дворца, прежний правитель княжества Кхагра действительно очень скоро нашёл для них хозяйку — женился на чистокровной англичанке.

Ныне дамские апартаменты — в полном распоряжении Бэлы: она одна занимает две огромные комнаты, к её услугам два туалета и просторная кухня. В остальной части здания располагаются канцелярия и склад. Госпожа Ананд несколько раз уже, вроде бы в шутку, заявляла, что готова работать здесь в любой должности, только бы заполучить эти апартаменты: в городе за такую квартиру пришлось бы платить самое меньшее полтораста рупий в месяц…

Смех распирал Гаури, когда она добралась наконец до дворницкой. Её подружки давно уже поужинали и, собрав все, что валялось вокруг: сухие ветки, солому, обрывки бумаги, сухой коровий помет, — разожгли у входа костёр. Подойдя к костру, Гаури неожиданно для всех расхохоталась.

— Ты что это, Гаури?.. Смотрите, смотрите, как закатывается — не продохнет!.. Да скажи ты, наконец, в чем дело! Бири[16] принесла или, может, ещё что?..

Гаури резко обрывает смех: кхх–ок!

— Какие уж там бири! — беззаботно говорит она, вытирая слезы. — Даже масло и то через Рамратию достала; «сестрица» ваша мне не поверила — её послала!.. Теперь чуть стемнеет — ворота на запор!

— Жадные они обе — и мать и дочь, — хриплым голосом заядлой курильщицы негромко замечает Кунти Дэви. — Подарков, видать, ждут. Деньги выжимают, зачем ещё им, сучкам, так придираться?.. А бири почему не заказала?

Кунти наплевать на все запреты начальницы: из‑за какой-то Бэлы отказаться от бири? Ну уж нет!

— Да что ты, подружка! Как бы я заказала бири? Тут и начальница, и все прочие. — И Гаури весело хохочет.

— С чего это ты?

— Да все одно и то же, — сквозь смех говорит Г аури. — Вы знаете… знаете… о чем спросила меня… эта ноздрястая Лавочница, — и снова закатывается, хватаясь за живот.

Ноздрястой Лавочницей Гаури нарекла ученую даму Раму Нигам: уж очень она похожа на жену лавочника в их деревне — и ноги волочит, будто мяч перед собой катит, и говорит так же — точно подвывает, и ноздри такие же — вразлёт; словом, ни дать ни взять их деревенская лавочница.

— Что же сказала она?

— А вот что. — И, подражая Раме Нигам, Гаури манерно гянет: — Послушайте, уважаемая… кхе… вы–ы-ы… вы… кхе… вы не из хариджан?

Она так ловко воспроизводит речь ученой дамы, что все дружно смеются.

— Ну‑ка потише! Начальница!

— Почему это так дымно тут? — строго спрашивает Бэла Гупта, вступая в полосу света. — О, да вы костёр разожгли?

Тут не только дымно, смрад такой — не продохнуть. Чего только не набросали в костёр: куски резины, драные ботинки, обломки бамбука.

Девушки вскакивают, торопливо оправляют сари.

— Ступайте к себе в комнаты, — Бэла обводит взглядом практиканток. — И впредь запомните: открытый огонь в общежитии разводить нельзя.

Девушки молча расходятся. Последними с явной неохотой удаляются самые старшие — Тара, Джанки и Кунти, им по двадцать три; остальные гораздо моложе, некоторые совсем ещё девочки.

— В этом проклятом Банкипуре даже в холодный сезон от комаров житья нет, — будто про себя бубнит на ходу Кунти Дэви. — Одно спасенье — дым…

В дворницкую Бэла Гупта заглянула сегодня в первый раз. Все было спокойно: на столбах тускло горели лампочки под жестяными абажурами, на веранде — багровые отсветы жаровен, и она не завернула бы сюда, если б её внимание не привлекло тихое хлюпанье водопроводного крана. Видно, кто‑то неплотно закрыл его. Надо было проверить.

— Ишпорчена штуковина эта, — поспешила доложить Шарда Кумари. — Школько штуковину эту ни шинят — вше беш толку.

Кран и впрямь оказался испорчен: видимо, резьба сорвана. Завтра же надо сказать, чтоб исправили. Все это — и хлюпающий кран, и шепелявая речь Шарды — раздражало Бэлу.

Из‑за стены снова доносится заливистый хохот. Бэла безошибочно определяет: Гаури, больше некому. Ей и самой вдруг становится весело. Когда настроение испорчено, его тоже важно вовремя исправить…

Гаури так заразительно хохочет, что даже завидно становится: не разучились ещё люди веселиться…

…А у Шарды Кумари «штуковина» — слово на все случаи жизни. Даже на занятиях по акушерству без него не обходится. Рассказывают, когда ей задали вопрос, как приготовить постель для роженицы, Шарда Кумари не моргнув глазом бойко ответила: «Ошень прошто, мэм–шахиб… Перво-наперво полошатую штуковину заштилаю вот этой белой штуковиной, шверху — ещё одну белую штуковину, а уш на неё — теплую штуковину…»

После такого объяснения преподавательница от смеха чуть под стол не свалилась.

Бэла Гупта решила пройтись по комнатам.

В первой от входа комнате разместились трое: Тара Дэви, Шьяма и самая худенькая из практиканток — Шивакумари. Старше всех Тара Дэви. Тара мало сказать непривлекательна — просто безобразна: крупные, лошадиные зубы, злые глаза, хриплый, прокуренный голос. Лицо такое, будто её только что обидели. Едва завидев начальницу, Тара недовольно скрипит:

— А секретарь–бабу сказал, нам положен особый рассыльный… Нашим девушкам неудобно ходить на базар — далеко.

Тара Дэви приехала сюда из деревушки Кархи, что неподалёку от Дальтонганджа. Тара Дэви — разведенка, муж ушел от неё и женился на другой. Тару направили на курсы как человека грамотного. Она умела расписаться. Вот окончит курсы и назло сопернице вернётся домой. Ну, а если доведётся работать в блоке общинного развития, чиновник небось не обойдёт её своим вниманием.

Шивакумари родом из столичного Патнинского округа. Дядя девушки — письмоводитель в каком‑то управлении Бихар–шарифа. Закончив среднюю школу, она стала в местной патхшале[17] обучать грамоте деревенских мальчишек и девчонок. «Какой толк от того, что ты день и ночь возишься с сопливыми ребятишками? — говорил ей дядя. — Поезжай ты лучше на курсы! Окончишь — сотня рупий в месяц тебе обеспечена».

Шьяму занесло сюда из какой‑то глухой деревушки, что приютилась меж горными отрогами в округе Бхагальпур. Шьяма небольшого росточка, ладно сложена, недурна собой. Один только недостаток: на руках и на ногах растут волосы. Она готовилась к поступлению в колледж. А на курсы приехала, чтобы самой встать на ноги и потом двух своих младших братьев выучить. Она самая старшая в семье, Шьяма, любимица отца!..