Кара Локвуд - Улыбнитесь, вы уволены

• Название: Улыбнитесь, вы уволены
• Автор: Кара Локвуд
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-86471-376-7

Вас никогда не увольняли? И вы всегда желали своему начальнику исключительно добра? Позвольте не поверить — так просто не бывает. Но если вас все-таки увольняли и вы ночами обдумывали жуткую месть бывшему боссу, то эта книга как раз для вас. Потому что вы держите в руках комедию об особе, которая в одночасье лишилась всего, ну или почти всего, но нашла в себе силы, а главное, превосходное чувство юмора, чтобы возродиться и утереть всем нос.

Джейн всегда с сочувствием поглядывала на тех коллег, которых по той или иной причине отлучали от работы, но и подумать не могла, что когда-нибудь увидит розовый бланк с уведомлением об увольнении: ведь она как-никак девушка босса. Вот только однажды босс и сердечный друг решил порвать с Джейн и выбрал для этого самый простой и легкий путь — включил бывшую подругу в список сокращаемых сотрудников. Джейн получила зловещую розовую бумажку, и у нее началась новая жизнь — без работы, без возлюбленного и без денег, но зато с непомерным долгом по кредитке и бесконечными советами всех и вся вокруг…

---

И мама рассказывает Кайлу, как я много лет была в него влюблена и целовала фотографию в его школьном альбоме, когда мне было семь, а ему одиннадцать. Потом Кайл острит по этому поводу еще несколько недель.

Затем мама объявляет, что ее перевели на должность контент-директора, а папа устроился на стадион «Ригли Филд» продавать арахис. Папа утверждает, что всегда хотел работать на стадионе. Но мама говорит, он пошел работать в киоск потому, что испортил все свои белые рубашки, когда положил их в стиральную машину вместе с красным носком.

— Твой отец готов на все, даже работать за орешки, — лишь бы не покупать новую одежду.

И хотя они не помирились и, может, никогда и не помирятся, мама, по крайней мере, снова говорит о папе, а это добрый знак. Они все дольше и дольше остаются в одной комнате, и никто не бросается вон. Я объясняю это папиной библиотечкой по психологии, которая растет день ото дня.

Через месяц Тодд начинает со мной разговаривать, и я рассказываю ему новость про нас с Кайлом. Этого момента я ждала со страхом, потому что Тодд иногда чересчур меня опекает и, как папа, считает бесполым существом, которое размножается спорами.

Я была уверена, что Тодд рассердится. Но он даже не удивляется.

— И правда, зачем было столько тянуть? Переспали — и слава богу.

— Ты не заболел? — спрашиваю я.

— Почему — заболел? Это свободная страна.

Временные неприятности с законом сделали Тодда гораздо более терпимым и великодушным. Он целых шесть недель с успехом преодолевал желание дать мне очередной совет и даже начал поговаривать, что бросит работу и пойдет учиться на юриста.

— Тодд, ты теперь совершенно другой человек, — замечаю я. — Совсем скоро будешь жертвовать деньги Американскому союзу гражданских свобод.

— Давай не будем заходить так далеко, — осаживает меня Тодд.

Потом мне звонит Стеф и рассказывает, что Фергюсон продал свою историю каналу NBC для телефильма.

— Но его еще даже не судили, — возражаю я.

— Очень может быть, что это дело скоро закроют, — отвечает Стеф. — Иначе репутация «Максимум Офиса» окончательно погибнет. Им надо думать о слиянии и других проблемах. Но как ты думаешь, кого предложили на его роль? Угадай!

— Джона Гудмена?

— Нет! Роба Лоу[19]!

Я пытаюсь представить, как Роб Лоу, уставившись в монитор с заставкой из «Властелина колец», поглощает сэндвичи «Сабвэй». Не получается.

— Я всегда считала, что он похож на Роба Лоу, — продолжает Стеф. — И кажется, я нашла новое занятие — Фергюсон берет меня к себе менеджером.

— А чем еще он занимается, кроме контракта с NBC?

— Сейчас я веду переговоры с «Сабвэем» — мы подумываем о том, чтобы отправиться в турне с лекциями об их диете.

— Стеф, ты безумный человек, ты знаешь?

— Предпочитаю называть это вдохновением, — отвечает она.

На той же неделе, выгуливая золотистого ретривера, пуделя и джек-рассел-терьера, я чуть не натыкаюсь на Рона. В последний раз я видела его в полицейской машине. Он, можно сказать, при полном параде: швы на штанах не расходятся, рубашка без дыр, зеркальные солнечные очки и даже обесцвеченные волосы как следует вымыты с кондиционером.

— Джейн, я искал тебя повсюду, — заявляет он.

— Не подходи ко мне, — предупреждаю я. — Я не хочу снова угодить в тюрьму.

— Мне ужас как стыдно, — кается Рон. — Правда. Так неудобно. Вот, прими компенсацию.

Достав из своего гигантского кармана пачку денег, Рон отсчитывает десять слегка подмокших стодолларовых банкнот.

— Я не возьму деньги от торговца наркотиками, — протестую я, изображая благородное негодование.

— Это, старушка, деньги не за наркотики. Это авторский гонорар, и ты заработала его своей обложкой для диска. К тому же я должен тебе за поручительство. Арест здорово помог мне раскрутить «Засор»!

Я и забыла, что заключение в тюрьму обычно способствует продажам дисков.

Рон рассказывает, что его группа «Засор» попала в первые пятьдесят хитов «Афиши» со своим синглом «Любовь кусается, как «Драно»[20]» и скоро отправится на гастроли по всей стране с заездом в двадцать пять крупнейших городов.

— Ух ты, молодцы! — Я беру деньги и кладу их в карман. — Отличная работа.

— Ты ничего не слышала о Мисси? — спрашивает Рон.

— Нет.

— Один знакомый моего знакомого сказал, что она уехала в Нью-Мексико. Вроде организует там какую-то секту. Или коммуну…

— Небось снова ищет, как украсть деньги.

— А я думал, что нашел в ней родственную душу, — вздыхает Рон.

Что тут скажешь? Можно только покрутить пальцем у виска.

— Слушай, старуха, любовь слепа, ведь так?

— Тебе виднее.

— Кстати, я хотел взять у тебя электронный адрес и номер телефона. Тут один графический дизайнер совсем прибалдел от твоей обложки и хочет поговорить с тобой насчет какого-то заказа.

Я на радостях бросаюсь ему на шею. Рон выбрасывает вперед руки:

— Эй, малышка, я же говорил: мы просто друзья.

— Это по-дружески, балда.

— Не обманывай себя, малышка.

Кому: [email protected]

От кого: Графический дизайн «Пьер и друзья»

Дата: 01/06/02

Уважаемая Джейн!

Я дизайнер, сотрудничающий с компанией «Миллениум рекордз», которая записывает песни «Засора».

Видел созданную Вами обложку для альбома «Засора» и хотел бы пригласить Вас на собеседование по поводу вакансии графического дизайнера в моей фирме.

Если это Вас заинтересует, пожалуйста, пришлите мне для начала по факсу свое резюме.

Искренне Ваш

Пьер Ламон.

23

Когда я прихожу домой, на папином автоответчике меня ждет сообщение; услышав французский акцент, я на мгновение холодею. К счастью, это не Хозяин Боб, который в своем розовом халате все еще то и дело посещает мои сны.

Нет, это Пьер Ламон, художественный директор, и он зовет меня на собеседование сегодня во второй половине дня.

При встрече с Пьером Ламоном я сразу отмечаю две вещи: его трехдневную щетину и окурок в зубах. Он тут же предлагает мне сигарету без фильтра, прямо в кабинете, и мне кажется, что я нашла босса своей мечты.

— У вас получается графика, — бормочет он. — Женщина, которая ладит с графикой, — это мне нравится.

Акцент у него гораздо мягче, чем у Хозяина Боба, и я с облегчением обнаруживаю, что не все французы кричат.

— Значит, ви ищете работу, да? — спрашивает он. — Мы тут делаем много обложек для дисков, а еще афиши для концертов и приглашения — всего понемножку. Надеюсь, ви любите творчество. Нам здесь нужно творчество.

Я киваю. Пока все хорошо. Работать там, где требуется творчество, где можно заниматься чем-то более интересным, чем дизайн листочков для записей, — это мне подходит.

— Вот. Условия такие. Я беру вас на три месяца. Да? Я вам плачу, а потом, если ви мне подходите, — ви остаетесь, да?

Совершенно не заботясь о противопожарной безопасности, Пьер гасит сигарету о кучу смятых бумажек и немедленно зажигает другую.

— Я работаю по французскому графику, то есть тридцать часов в неделю, не больше, — продолжает он. — Сверхурочние — это в Америке, да? Ми, французи, работаем ловко, а не тяжело.

Он нравится мне все больше и больше.

— Если ми возьмем вас на постоянную работу, это будет страховка, пенсия и шесть недель отпуска в год.

Пьер выдыхает дым, давая мне возможность переварить информацию. Видимо, мое потрясение отражается на лице, потому что Пьер быстро добавляет:

— Знаю, отпуск короткий, но со временем его можно увеличить до восьми недель.

Короткий? Шесть недель — короткий? От волнения у меня трясутся руки.

— И я не люблю работать в августе, да? В августе я езжу домой, во Францию.

— В августе я с удовольствием вас подменю, — говорю я.

— Подмените? — Пьер закашливается. Из носа у него идет дым. — Не надо подменять. На август офис закривается. Неудобно то, что вам придется съездить на пару недель в Париж, чтоби познакомиться с моим партнером.

— Подождите, я правильно понимаю? Если я буду у вас работать, я поеду в Париж, у меня будет отпуск в августе плюс еще шесть недель в течение года?

Пьер кивает:

— Но, может, через какое-то время даже восемь.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не перепрыгнуть через стол и не поцеловать его в губы.

— Когда можно приступать? — Вероятно, это прозвучало слишком восторженно, ну и пусть.

— Э-э, когда угодно. Две недели? Три? Я вам позвоню, да?

— Вы не пожалеете, — с энтузиазмом уверяю я, словно первокурсница, и пожимаю ему руку.

Через две недели я переезжаю из родительского дома в новую квартиру — не такую большую, как прежняя, соответственно моим доходам. Там нет ни стиральной машины, ни сушилки. Фактически в ней всего одна комната, без кухни. Впрочем, на данном этапе у меня все равно нет мебели.