Елена Саринова - Мир оранжевой акварелью

• Название: Мир оранжевой акварелью
• Автор: Елена Саринова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Твой мир — палитра из ароматов, цветов и звуков. Твой мир — холст из зыбких надежд, глубоких соблазнов и устойчивых символов. Ну, а если ты в этом мире еще и художница, то просто обязана знать, что синий цвет здесь непременно означает верность. Зеленый — возрождение. Красный олицетворяет собой любовь, а желтый — ненависть. А что получится, если сама жизнь, вдруг, возьмет и смешает только две краски: желтую и красную?.. Вот и оценим результат…

---

— И что ты опять там увидела? Новую «натуру»?.. Зоя?

— Нет, — вздохнув, оторвала я взгляд от окна. — Цвета сегодня какие-то странные, — и опустила глаза еще ниже, — А это и есть: «Бананы по-деревенски»? — хотя, могла б и не спрашивать — кроме них на столе «обезьяньей еды» больше не наблюдалось.

Капитан, видно, подумал примерно, то же:

— Здесь — без альтернатив. Пробовать будете, Зоя?

Я посмотрела на улыбающуюся Сусанну, на румяную, благоухающую медом и ванилью, горку и бросила судьбе вызов. — Всенепременно. Если вы не против, капитан?

— А почему — «против»? Главное здесь — распробовать вкус, — и расплылся в улыбке. Ну, точь-в-точь — ребенок с конфетой у глаз.

— Пути Господни выше людских голов… Вито, а мне тоже можно?

— Так ты же их не ешь? — ну надо же! Он еще и искренне изумился.

Однако Сусанна решила вести себя, «как взрослая»:

— А и вправду. Я и забыла… Рубен, можно мне чашечку кофе? И медового ликера туда плесни.

Минут через пять я «распробовала вкус». Виторио, возможно, «слегка удивленный», поспевал вилкой за мной и пытался отвлечь посторонними темами:

— Про баголи все прочитали?

— Угу-у…

— Я вот тоже свою здешнюю книгу магистра перелистал, — миску к «румяному» блюду и к себе большой ложкой оттуда. — И на материке, там где мы пушками пополнялись, еще пару купил. И, как общее впечатление?

— От чего? — та же манипуляция со своей стороны. — Ой, а на дне столько сиропа… М-м-м…

— Рубен, мне еще — кофе… с ликером.

— Да, монна Сусанна.

— Ага… Зоя, я про впечатление спросил?

— От чего? — с кусочком у рта. — А-а-а… Нормальное. С таким диагнозом живут.

— С каким… диагнозом? — проследив за вновь запущенной в сироп вилкой.

— «Баголи обыкновенная с хаотично выраженными видениями»… М-м-м. На такой еде тоже, пожалуй, прожить можно. Очень она вкусная.

— Ага… А бывают еще и «не хаотичные»?

— В жизни все бывает, капитан… — снова в сироп — шлёп.

— Зоя, а если подробнее?

— А если, вы сами мне, подробнее?.. Вот, на чем мы в гостинице остановились? — взмахнув над блюдом вилкой. — И до наших дней — историю клана бенанданти. Мне «общее впечатление» интересно.

— Да это же… Та-ак, — личная миска поехала в сторону. — Делим ровно наполовину. Остатки.

— Угу. И на счет: «Три».

— Три!..

— Может, вам еще время засечь?

— Не адо, — дуэтом… с полными ртами…

Состояние гармонии накрыло меня опустевшим дном блюда. Обволокло, вдруг, тело и душу сытым «пьяным» покоем. И в окно уже не смотрелось. Да и темно там давно. Лишь свечи вздрагивают под океанским сквозняком в отражениях на стекле… Мужчина, откинувшийся напротив, на стуле. Женщина, тыкающая в клавиши на клавесине. Робкие его звуки тонут в коврах… Вот он здесь, значит, зачем? И я даже представила, в том же приглушенном свете их двоих. Красивый склоненный профиль Сусанны. А рядом — он. И лицо мужское хорошо разглядела. С прямыми, упрямыми бровями. Чуть сдвинутыми в морщины над переносицей. Будто о чем-то сосредоточенно думает. Однако взгляд… так думают лишь об одном. О ней. Даже я это знаю, «кошка с Тюльпановой пустоши». Одного исцарапала. Другого… собой одарила. Да… Но, ни один из них не смотрел на меня ТАК…

— Вы уже закончили, Вито?

Вилка, щелкнув по краю стола, улетела на пол. А я еще вечность секунд продолжала смотреть на него. Капитан отвел взгляд первым… мама моя… Бежать. Если клеить уже безнадежно поздно. Бежать.

— Я-я…

— Сусанна, сыграй что-нибудь, пожалуйста, — мужчина встал из-за стола и подошел к окну.

Женщина за клавесином проводила его внимательным взглядом:

— Что ты хочешь?

— Не знаю… Зоя? — бросил, не оборачиваясь.

— Да?

— Есть пожелания?

— Есть… Нет. Я в этом ничего не понимаю. Мне вообще пора и…

— А я знаю, что вам сыграть, — хмыкнув, встряхнула руки Сусанна. — Только, за инструмент не садилась давно.

— Ты все равно играешь отлично.

— Спасибо, Вито… — взяла она первые пробные ноты. И, вдруг, театрально низким голосом начала. —

  «Так грустен ты. Откройся, что с тобою?»
  «Люблю, мой друг!» — «И кто тому виной?»
  «Она» — «Да кто? Полина? Мила? Хлоя?»
  «О, нет!» — «Кому ж ты отдаешь покой?»
  «Ах, ей» — «Ты робок, друг сердечный!
  Но, почему смертельно удручен?
  И кто виной? Супруг ее, конечно?»
  «Ах, нет, мой друг!» — «Да кто ж?» — «Я ей — не он»…

Ну, как?.. Зоя?..

— Да я… — да я вообще подобное впервые. — И мне… — и заглохла под новое веселенькое вступление:

   — Ни блеск ума, ни роскошь платья
   Не в силах вас обворожить.
   И лишь двоюродные братья
   Постигли тайну вас пленить!

   Лишили вы меня покоя,
   Но, вы не любите меня.
   Одной надеждой жив лишь…

Зоя:

—  Женюсь!.. И буду вам родня!

— У меня нет двоюродных братьев.

— Зоя, это же только песенка! — беззвучно зашлась Сусанна.

— А «нейтральное» что-нибудь есть? — развернулся, наконец, от окна капитан.

Женщина, мгновенье подумав, кивнула:

— Ага. Ты ее еще не слышал. Я ее другому… В общем… — и вновь опустила длинные пальцы на клавиши… И музыка полилась. На этот раз медленно, будто, взмывая и падая.

—  Я себе тебя наколдовала.
  Именно такого, как теперь.
  В полнолунье свечи зажигала,
  Согревая сердце от потерь.

  Я себе тебя наколдовала.
  Именно такого, как сейчас.
  А, когда увидела — узнала.
  По улыбке и прищуру глаз.

  Я себе тебя наколдовала.
  Именно такого, чтоб летать.
  Но, прости, мой милый — я не знаю,
  Как теперь себя заколдовать…

А теперь, понравилось? — спросила, даже с вызовом у каждого из нас.

— Понравилось. И я, пожалуй, пойду, — уф-ф…

Да что же это такое? Душу, словно полоснули неимоверно острым и тут же накинули сверху мягким пуховым одеялом. Ноет и млеет. Да разве такое возможно?.. Бежать? А куда здесь сбежишь? И впервые, как захлопнула за собой дверь, огляделась. Оказывается, я — уже внизу, на палубе. Небо так и затянуто облаками. И теперь, вместо тусклого солнца на нем — луна. Вышла на смену и прячется за завесой. А вокруг тишина. Совсем другая. Без сверчков и перешептывания трав. Тишина безбрежности. И лишь музыка в ней.

— Ой, — открыла я рот и прислушалась. Еще раз. Нет, показалось… Тихое далекое пение… под бой… барабанов. И испугалась уже всерьез. Вертясь на месте. Вновь прислушиваясь. Потом замерла, уже у самых перил правого борта. Того, что развернут к архипелагу. — Все… понятно. Она…

— Я думал, вы спать направились, — капитан встал у перил рядом. — Завтра — трудный день, Зоя.

— Угу, — не отрываясь от горизонта.

— После обеда, примерно, мы будем на месте. А дальше — по обстоятельствам. Но, в любом случае…

— Где сейчас остров Зили?

— Зили?.. Мы его оставили далеко справа. Перед закатом была видна серая завеса над ним. Здесь сейчас, почти напротив мелкое скопление «лужаек». Так дрейфующие острова называют. В последний раз их в этом районе отмечали. Потом обогнем еще один, Кравай. И дальше — Ньюпван. Он, если определять…

— Я могу показать.

— Что?.. — склонил голову капитан.

— Я могу показать, где сейчас Ньюпван.

— А-а. Яков уже просветил?

— Нет. Сама.

— Это… как?

— Я его чувствую. Хотя, наверное, не его, а Вананду.

— И давно? — глухо произнес мужчина.

— Нет, — в ответ вздохнула я. А потом, будто, запруду сорвало. — Во мне что-то постоянно меняется. Я словно каждый день вижу и чувствую все больше. И цвета другие, яркие, и запахи новые. Словно я, вместе с очками еще и хроническим насморком от мира «отгораживалась». А теперь еще и это… пение. По всей видимости, ритуальное пение жриц храма. И если я права, то… — прищурилась я в даль. — он — там. Ньюпван — там. Чуть правее луны. Между ней и облаком, похожим на руку… Я права?

— Да, Зоя… Завтра вы не отойдете от меня ни на шаг. Всегда будете рядом. Очень близко.

— Зачем? — развернулась я к нему. Он и сейчас от меня — «очень близко». Очень.

— Зачем?.. Чтоб избежать последствий. Необратимых.

— А-а. А я и забыла, что должна провалиться. Спокойной ночи… капитан…

Глава 14

Ночь «спокойной», как я ни старалась заснуть, не вышла. Истаяла в срок, и лишь озноб от своих сквозняков прихватить позабыла. Поэтому, из-под одеяла я вылазить не стала. Так и лежала теперь в койке, слушая, вместо прежней тишины, утренний скрип над головой. А пусть ходят… Ходит… пусть. Может, хоть под него вздремнуть получится?