Елена Саринова - Мир оранжевой акварелью

• Название: Мир оранжевой акварелью
• Автор: Елена Саринова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Твой мир — палитра из ароматов, цветов и звуков. Твой мир — холст из зыбких надежд, глубоких соблазнов и устойчивых символов. Ну, а если ты в этом мире еще и художница, то просто обязана знать, что синий цвет здесь непременно означает верность. Зеленый — возрождение. Красный олицетворяет собой любовь, а желтый — ненависть. А что получится, если сама жизнь, вдруг, возьмет и смешает только две краски: желтую и красную?.. Вот и оценим результат…

---

— Добрый вечер, Сусанна, — запустила я вслед за собой в гостиную туманное облако.

Женщина кивнула, ставя на клавесин недопитый бокал. Потом поддернула сползшую с плеча шаль:

— И тебе… Зоя. Выспалась?

— Угу… А ты почему одна скучаешь?

— Скучаю? — усмехнулась Сусанна. — Я думаю. Много. Как раз, пора.

— А о чем?

— О многом, Зоя. О своем будущем, например. О своем деле.

— А чем вы с капитаном занимаетесь? — хлопнулась я на стул, и подхватила из вазы зеленое яблоко. — Какое у вас «дело»?

— Фарфоровое, Зоя. У Вито своя большая мастерская в Диганте. Там делают очень тонкий красивый фарфор. Он высоко ценится. А я его по всему Бетану продаю.

— А-а… Понятно… Сусанна, он… очень переживает?

— Из-за чего? — вскинула она на меня глаза.

— Из-за своей Вананды.

— Не знаю. Я его не видела почти столько, сколько тебя.

— Почему?

— Он из своей каюты почти не выходит. А заходить к нему — табу, — и, хмыкнув, добавила. — Для друзей.

— Значит, сильно, — вот ведь… несчастье. — Сусанна, я, пожалуй, пойду.

— Куда? Сейчас Рубен на ужин накроет.

— А я не голодная, — и, уже у двери, демонстративно откусила свое яблоко. — А ты «думай». Не буду те-бэ мэшать, — но, пошла совсем не к себе. «Табу» у него. Так ведь, лишь на «друзей». Хотя, Сусанна имела в виду, «подруг». А вот, я кто? Наверное, теперь, лишь «обуза»…

На настойчивый стук мне не ответили. Пришлось дергать дверь. Иначе, вся храбрость в тумане растворится. И, уже оробев, скользнула в неожиданный полумрак… Вот оно как… Мужской профиль, склоненный над далеким столом, качнулся и медленно повернулся ко мне:

— А странные картины выдает туман.

Храбрость моя, заскулив, махнула хвостом в закрывшуюся дверь. Я — осталась. Лишь спиной к двери прислонилась:

— Угу… А вы что, пьете? Один?

— Я? Нет. Может, вам налить, Зоя?

— За упокой Вананды?

— А причем здесь… Та-ак.

— Ну, вы же по ней страдаете? Безвозвратно потерянная честь и как теперь без нее все будущие дети от любовниц? И как вы теперь докажете, что лучше собственного отца?

— Зоя, прекратите нести чушь.

— Чушь?.. А вы прекратите страдать. Да вы лучше его во много раз, хоть я его и не знала. И вам нечего и некому доказывать. А я к вам не «чушь» пришла нести, а извиняться за… за… А вообще, за что мне перед вами извиняться?

— Вот и мне интересно, — поднялся он из-за стола и медленно двинул через всю свою огромную каюту. Я, глядя на это зрелище, тоскливо скосилась в горящий камин. — Продолжайте, Зоя.

— А-а… Я сначала хотела вас подбодрить. Ну, и извиниться.

— Так, за что? — вперился в меня взглядом мужчина.

— Да за стечение обстоятельств.

— Теория предначертанности. «Колесо судьбы», — с усмешкой качнул он головой. — Вы-то тут причем? Нас с вами «неизбежно свело». А теперь «разведет». Я подписал ваше разрешение на брак с этим… Зачей.

— Спасибо. Только, мне оно теперь — ни к чему.

— Оно — без приданого.

— Ну и что.

— Не понял?

— Я замуж за Зачю не пойду. Что здесь непонятного?

— Та-ак. Но, тогда вам придется до середины декабря «болтаться повсюду» за мной?

— Угу… А если просто…

— Нет.

— И даже под расписку от брата и…

— Нет.

— Да почему «нет» то?!

— А почему «замуж не пойду»?!

— А это, не ваше дело!

— Я пока — ваш опекун.

— О-о, опять — старая песня. Сейчас-то она к чему?

— Вы на вопрос мой еще не ответили?! Вы понимаете, что у вас сейчас лишь два пути: либо с ним под венец, либо со мной до зимы? С человеком, который принес вам одни лишь несчастья и которого вы до сих пор ненавидите?

— А-а…

— Причем, по мнению его же, он это чувство вполне заслужил… Вы что-то хотели сказать?

— Да. С чего вы взяли, что я вас «до сих пор ненавижу»?

— Да от вас же самой, перед тем, как нам отчалить на Ньюпван.

— О-о… Капитан, вы большой фантазер и много на себя берете. Я имела в виду не вас, а всего лишь кофе, что мне Сусанна предлагала.

— Да, неужели?

— А почему я перед вами оправдываюсь?

— Я вас об этом и не просил. Тем более, вы на вопрос мой до сих пор…

— Да идите вы, вместе с вашими вопросами. Страдает он. Несчастья одни приносит. Вам, наверное, нравится вот так «страдать». А я хочу просто жить и любить… — распахнула я рот, но наткнулась на выразительный мужской взгляд. — Понять бы еще, что это… такое… Я пойду, — и развернувшись, дернула дверь.

— Что «понять»? — приложила ее обратно взметнувшаяся передо мной рука. — Зоя?

— Что такое любовь. Чтобы больше не ошибаться. Может, вы мне расскажите, как опекун? — а, что уж там? Однако мужчина сглотнул слюну:

— Зоя, мне на этот вопрос…

— Да вы просто трусите.

— Что?

— Я буду говорить, а вы меня слушайте… Это, когда видишь в другом все самое лучшее. Так?.. И он вызывает у тебя желание делать добро. И каждое его слово, как драгоценный дар. А еще…

— Что, «еще»?

— Еще он пахнет… Его запах. Он — родной. Так больше никто на свете не пахнет… Так?

— Зоя…

— Что? — и качнулась к нему. Чтобы еще раз вдохнуть. Проверить. Хотя, какие уж тут…

Мужская рука обхватила мой подбородок и с силой приподняла. Глаза в глаза. Всего на какой-то миг. Чтобы понять… Теория предначертанности. Да и хоб с ней.

— Зоя… вы… — его поцелуй — как от пламени ожог. До самого сердца. До самого низа живота…

А дальше — полнейшее безумье. И теперь нас было двое. Жадно пьющих друг друга сумасшедших. Среди океана тумана, в огромной капитанской каюте. Всю до рассвета ночь…

Глава 15

«Зоя!» — и распахнула глаза… Вот это побудка. И главное, сон не пом… А что я вообще помню?.. Обрывками. Вспышками… Руками… Чужими. Чужой. Которая сейчас… Приподняв со второй голову, в полглаза обозрела «картину»… «Капкан» и здесь — надежный. В аккурат — поперек. И осторожно обернулась назад… Мужчина за моей спиной крепко и беззащитно спал. Хоть за нос кусай… И мысль такая вообще, отчего? Пока, единственная… Пришлось открывать второй глаз и определять местоположение собственных ног. Для начала дернула правой. Мужчина сзади вздохнул и по-хозяйски… о-оп… Да я ему что, «подушка»? Чтоб меня вот так к себе двигать и обхватывать?.. А может, мне неудобно? А может, у меня дела… срочные?.. А оно мне надо?.. Ну, если хорошо подумать… второй мыслью, то… Хотелось бы вспомнить остальное.

— Капитан… капитан… — хотя, ночью я его не так называла. Ба-бах, новой вспышкой: пальцы, запущенные в темные волосы. И его лицо прямо над моим: «Виторио, о-о»… О-о… — Виторио.

— М-м…

— Руки ваши… свои разомкни.

— Зачем? — вот, ничего себе?

— У меня… срочные дела.

— М-м…

— … Виторио?

— Зоя… если через четверть часа ты не… вернешься, то я… — и, проехав по моему бедру верхней, откинулся на спину. — П-пых…

— Угу. То, именно это меня и будет ждать.

— Зоя, я все слышу, — улыбнулся, не открывая глаз. — Я не сп… п-пых…

«Слышит». Видно, с первыми лучами рассвета он, как Коррадо из сказки, вновь превратился в «опекуна»[28]. А я, значит, снова… И уперлась носом в оборванный свисающий балдахин. Ба-бах: «Зоя, смотри мне в глаза, прошу. Смотри мне в глаза»… Пейзаж на противоположной стене висит совсем криво. Ба-бах: мой громкий стон, оборванный поцелуем… На ковре у камина — мое несчастное старое платье. «Вот я от него тебя и… избавил». А под ножкой стола — закатившееся туда яблоко… О-о… И это всё я?.. Это всё мы?.. Не-ет. Меня не так воспитывали… И с полыхающими от стыда щеками, сползла с кровати… Срочные дела. Мозги бы в кучу собрать. Остудить, хотя бы…

— Проветрить, — и, мельком глянув на серую хмарь за окном, подхватила с пола мужскую рубашку…

Тихо-тихо выскользнула в коридор и на цыпочках до самых палубных дверей. Створки их сейчас плотно сомкнуты, как два бдящих сторожа. Но стоило качнуть лишь одну и сделать маленький первый шаг, как серая гуща тут же обволокла, поглотила в своей зыбкой нереальности… И какое тут «проветрить»? Вот «промокнуть», а потом «продрогнуть». И какой хоб понес босиком? Хотя, где сейчас эти туфли искать? Пока «вспышек» не было.

— Уф-ф… Мама моя, — оторвала ладошки от влажных перил, и пришлепнула к горящим щекам.

Что это такое со мною было?.. Полное помешательство, если сравнить с предыдущими «опытами». И самое удивительное — мне это очень по вкусу. И мужчина целиком — мой. И должно ли быть от данного факта «стыдно»?.. Так ведь стыдно же. Нет, другое дело — женатым вот так. Да только мне и сейчас себя женой Виторио изобразить сложно. Я даже с Зачей хоть как-то себя в этой роли представляла. А здесь… А он сам?.. Мама моя… И хоть лоб к перилам приткни, не вспомнить ни брачных оглашений, ни признаний в «большом и светлом». Одни сплошные «ба-бах» всю ночь… И кто я ему теперь, после подобного?.. Любовница. Ну да. Раз обратно будет ждать. Подругу бы назад не впустил… «Подопечная любовница». Ну, ты, Зоя, и дура. Влюбленная дура. Зато познала, что такое «любовь». Целиком и до грани… Нет, да разве так можно? Вот сейчас его разбужу и… Или вовсе туда — ни ногой?.. Мама моя. И кто бы умный мне подсказал?..