Елена Саринова - Мир оранжевой акварелью

• Название: Мир оранжевой акварелью
• Автор: Елена Саринова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Твой мир — палитра из ароматов, цветов и звуков. Твой мир — холст из зыбких надежд, глубоких соблазнов и устойчивых символов. Ну, а если ты в этом мире еще и художница, то просто обязана знать, что синий цвет здесь непременно означает верность. Зеленый — возрождение. Красный олицетворяет собой любовь, а желтый — ненависть. А что получится, если сама жизнь, вдруг, возьмет и смешает только две краски: желтую и красную?.. Вот и оценим результат…

---

— Может, помочь?

— Мы сами, — отрезал тот. — Зоя…

— Да, пошли.

— Ну-ну, — сунул Потап в карманы штанов руки. — Зоя, я к тебе на днях…

— Угу… — вот ведь, дура. И к чему это «угу»? Давно уже не «угу». И никогда «угу» не было. Только неловко как-то при постороннем друга брата на место ставить… Значит, придется наедине. А оно мне надо?..

— Зоя, куда дальше?

Я и сама не заметила, как вслед за парнем и просроченным подарком, вылетела в прилегающую темную улочку.

— Налево в первый поворот.

— Ну, тогда пошли дальше.

И дошли совершенно молча до самой стеклянной двери молодого цирюльника. В Канделверди этот внеурочный отец считался «очень смелым экспериментатором». А такое звание еще заслужить надо. Хотя, что касается традиций и суеверий, у нас вообще кругом — сплошные «табу с оговорками». Например: скрестила на столе два ножа — оскорбила христианский крест. А извела на гадалок и огородный гороскоп последние деньги — проявила дальновидность. Вот так и мотыляет из крайности в крайность. Так что трехъярусные рыжие усы маэстро Ноэля вот уже месяц, как вызывают у местных монн явное «разночтение».

— Зоя! Ох, ты меня прости! А у нас — такая ра-адость!

— Хобья воронка… Кх-х.

— Мессир Ноэль — поздравляю, — оторвала я строгий взгляд от прикрывшего рот кулаком Зачи. — Кто? Мальчик?

— Конечно! — растянул тот в довольной улыбке свои «ярусы». — Ох, а красота то какая получилась — вот жена обрадуется. Давайте сюда сами и кроватку. У меня молодое вино как раз из по-огреба. Да мы с тестем прямо там и с-сидим.

— Нет, нет. Спасибо.

— Зоя, это — тр-радиция. Или вы маленькому Феду зла желаете?

— Я?!

— Мы?!.. Не-ет, — шагнув за порог, дернул меня за собой Зача… А сама то я не хотела. Это — традиция…

Море было изумрудным, а небо над ним — глубоким оливковым. И вдоль соединяющей их грани — рассыпанный серебром лунный свет. Нет, мне такое точно не написать. Особенно кипарисы, стражами уснувшие с обеих сторон от этой драгоценной россыпи. Ведь, как изобразить их тихий чуткий сон? Почувствовать можно. А вот передать на бумаге…

— А странные у него, все ж, усы.

— Что?

Зача, сидящий рядом на каменном парапете лестничного пролета, почесал затылок. Потом с улыбкой повторил:

— У мессира Ноэля усы странные. Я таких никогда раньше не видел.

— Считай, у тебя сегодня — вечер художественных открытий… Зача?

— Что? — глядя на море, отозвался он.

— Ты вообще куда спускался по этой лестнице?

— Я же тебе говорил: на Причальную улицу.

— Это понятно. А к кому именно? Это — моя улица и я там всех знаю.

— Всех-всех?

— Угу.

— Ну, тогда ты наверняка знаешь девушку по фамилии Лино.

— Это… ты о чем сейчас?

— Зоя, тебе привет от твоего брата. Он сейчас здесь, на борту нашей с ним Крачки.

— Что?! А почему ты раньше мне этого не сказал?!

— Не знаю, — беззаботно скривился парень. — А куда спешить, если вся жизнь впереди? К тому же…

— Вся жизнь впереди? Да ты!.. Да я!.. — перехватило у меня дыхание. — Да я этого дня ждала с тех пор, как он из нашего сада ушел! Вставай и пошли к нему сейчас же!

— Зоя, уже ночь. Вот завтра… — на всякий случай, отстранился от меня Зача. — завтра вместе с Люсой и пойдем.

— Ну, ты — наглец!

— Да ладно, не злись. Просто, так получилось.

— Да иди ты… к лысому дракону.

— К кому-кому? — смеясь, уточнил Зача. — Арс мне рассказывал, как ты его в детстве туда часто посылала. Значит, до сих пор?

— По особым поводам, — хмуро буркнула я…

Глава 3

— И как давно вы здесь?

— Вчера зашли.

— А до этого?

— Разгружались западнее по побережью, в Белице. Там мы, кстати, с Арсом и познако…

— А корабль откуда?

— Купили почти рухлядью на Прато. Перегнали в ладменский Радужный Рог и полгода стояли на верфи у моего дядьки. Работали на него днем, а по ночам своим занимались.

— И чем Арс… чем вы теперь на жизнь зарабатываете?

— Чем? На жизнь? Перевозками грузов и пассажиров. Правда, «Крачка» — галеон небольшой и…

— «Крачка» — галеон? Не бригантина?

— Да-а. Нам сказали, на ней раньше флибустьеры промышляли, а потом их…

— Только лишь этим зарабатываете?

— Только лишь… Зоя!

— Что?!

Зача, встав, как вкопанный, обиженно набычился. Люса, воспользовавшись заминкой, наконец, нас нагнала:

— Святые небеса, я в последний раз… так от твоей зеленой курицы бегала. Уф-ф.

— А ты чего застыл? — в ответ подбоченилась я.

— А ты чего мне допрос устроила, как портовая цапля[8]?

— Зача… Пошли. Или я сейчас орать начну на весь порт, и Арс сам наружу выскочит.

— Сумасшедшая, — буркнул, срываясь с места парень. Я, подпрыгнув, понеслась по пристани рядом, лишь стон Люсы за спиной успела расслышать.

В таком темпе мы и домчались до самого дальнего причала. И вот теперь уже встала я — так ведь раньше никогда на корабль… Это, как на чужую землю, в чужую страну, неведомый край…

— Ну, а теперь-то чего?

Да какой же он чужой? Там ведь сейчас…

— Арс, — выдохнула и ухватилась рукой за веревочные перильца сходней. — Зача, а он… О-ой, — корабль, пришвартованный к причалу боком, качнулся. Парень, идущий следом, обхватил меня рукой:

— Что, страшно?

— Угу… Но, не до такой степени, — рука медленно убралась. Я припустила на подъем уже гораздо уверенней.

Кусок широких перил, благоухающих лаком, был гостеприимно откинут, и я, спрыгнув на доски, первым делом осмотрелась: пол как пол, правда, «палубой» называется, прямо по ее центру, у одной из мачт — закрепленная шлюпка. А кругом, вдоль бортов, кольцами смотанные веревки и крупными ячеями, натянутые снасти. Только вот брата среди этого «неведомого края» нет. Зато присутствовали другие. С физиономиями, что хоть сейчас на флаг в перекрестье ножей. А может, этим двоим и команда вместе с галеоном досталась? Тоже по дешевке? И я, трусливо отступив обратно к перилам, даже открыла рот, чтобы данный вопрос Заче задать.

— Зоя! Зоя! Ну, наконец-то! — ух ты! А вот вверх-то взглянуть и не сподобилась: Арс смахнул с лестницы от штурвала и замер с распахнутыми настежь руками. Всего на мгновенье:

— Арс! Как же я по тебе соскучилась! — кинулась я к нему навстречу и сначала с разбега повисла на шее, а уж потом осознала. — Какой же ты стал…

— Длинный? — откинув с забранными в хвост волосами голову, загоготал тот. — Теперь-то тебя со мной точно не перепутают.

— Да вы и не похожи вовсе, — вставил сбоку от нас Зача. Мой брат одарил его скептическим взглядом.

— Арсеньюшка! Сынок! Дай я тебя хоть пощупаю! — только это и успел. — Зача, где у вас тут стол? Давай ко туда вместе с корзиной.

— О-ой! Люса! А мне ведь часто «являлись» твои божественные пирожки.

— Как был богохамцем, так и остался, — вытерла слезы из-под руки Арса женщина.

И как же все славно-то у нас. Душевно и радостно. Будто, собравшись здесь, в этой светлой каюте, под флагом иного государства мы все трое взяли и дружно вырвали страницы из жизненной книги. Все ее, еще не успевшие пожелтеть листы толщиной в четыре последних года — не было их. Нет.

— М-м-м… А и вправду, пирожки — божественны, — Зача, оторвав от потолочного окна глаза, уперся ими в меня. — Ты чего?

— Да так… ничего, — доказательство существующей реальности. Хотя, он-то в чем виноват?

— А-а.

— Ты мне лучше расскажи, сестренка, как все это время жила, — внимательно пригляделся к нам Арс.

— Нормально жила, — пожала я в ответ плечами.

— А сэр Сест?

— Что, «сэр Сест»?

— Он тебя не достает?

— Нет. Сэр Сест вообще дома теперь редко появляется. Так и живет здесь, в порту. И это просто чудо, что он вчера уехал вглубь материка по своим делам. Иначе бы тут уже торчал.

— А и пусть, — зло хмыкнул брат. — На палубу б все равно не поднялся — права юридического не имеет. Что же касается остального… он мне слово дал в обмен на мое.

— Это ты про что, сынок? — встрепенулась Люса.

— Он ведь тогда, четыре года назад, не просто так мне помог, из отеческой любви, а по обоюдной договоренности: я от доли своей наследственной в его пользу отказался. А он мне пообещал, что исполнит свой опекунский долг в отношении тебя, до самого конца.

— Святые небеса! Вот ведь, аспид на наши головы!

— Арс, ты же ребенком тогда был. Как ты мог такие обещания давать?

— Ребенком? — глянул на меня брат. — А за убийство получил бы, как взрослый. Да и свобода, она дороже любого наследства. Я это только тогда понял, когда с кормы «Витязя» последним исчез пик Волчьей горы. Зоя, поверь мне: жизнь за порогом начинается, а не заканчивается. Правда ведь, друг?

— Точно так, — весело подмигнул мне Зача. — А ты вообще чем собираешься заниматься после своего дня рождения?