Илья Салов - Паук

• Название: Паук
• Автор: Илья Салов
• Жанр: Русская классическая проза

САЛОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1834–1903) — прозаик, драматург. Детство Салова прошло неподалеку от Пензы в родовом имении отца Никольском, расположенном в живописном уголке Поволжья. Картины природы, написанные точно и поэтично, станут неотъемлемой частью его произведений. В 1850 г. переехал в Москву, служил в канцелярии Московского губернатора. Занимался переводами модных французских пьес. Написал и издал за свой счет две собственные пьесы. В 1858–1859 гг. одно за другим печатаются произведения Салова, написанные под ощутимым влиянием «Записок охотника» Тургенева: «Пушиловский регент» и «Забытая усадьба» («Русский вестник»), «Лесник» («Современник»), «Мертвое тело» («Отечественные записки»), В 1864 г. опубликовал в журнале «Время» роман «Бутузка» антикрепостнической направленности. С середины 70-х гг. сотрудничал в «Отечественных записках» Салтыкова-Щедрина. Щедрин неоднократно обращался к Салову с просьбой присылать свои произведения: «…Редакция весьма ценит Ваше участие в журнале» (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. М., 1976. Т. 19. Кн. 1. С. 104). В «Отечественных записках» с 1877 по 1833 г. Салов напечатал четырнадцать рассказов. Их главная тема — буржуазные хищники и их жертвы. Современники обвиняли Салова в подражании Щедрину, автор же утверждал, что его герои «списаны с натуры». В 80-90-е гг. рассказы Салова имели успех у читателей и были переведены на иностранные языки. В 1894 г. рецензии на новый сборник рассказов Салова появились в крупнейших русских журналах. Критики отмечали превосходное знание сельской жизни, глубокое сочувствие к деревенским людям, правдивое, лишенное идеализации изображение крестьян. А. М. Скабичевский охарактеризовал Салова как писателя «тургеневской школы», одного из самых талантливых беллетристов своего времени. По мнению А. Н. Пыпина, «некоторые из его деревенских героев могут считаться в ряду лучших народных типов», созданных русскими писателями. В то же время правдивое, лишенное прикрас изображение Саловым народа не удовлетворило критика народнического «Русского богатства», без оснований обвинившего писателя в «безучастном отношении к изображаемым явлениям». После, закрытия «Отечественных записок» Салов печатался в журналах «Русская мысль», «Северный вестник», «Неделя», «Артист», «Нива» и др.

---

И вдруг, опустившись на колени вместе с толпою детей, он заговорил, оглашая комнату рыданиями:

— Смотри, на коленях мы перед тобою… Протяни же нам свою руку и дай нам отдохнуть на груди твоей!

Степан Иваныч вскочил с места. Он был бледен как полотно; глаза его горели, суворовский хохол запрокинулся назад: так лошадь, собираясь укусить, прикладывает уши Он сжал кулаки и, трясясь всем телом, крикнул каким-то злым, разбитым голосом:

— Самойла Иванов! — И вдруг, протянув руку по направлению к Орешкину, все еще стоявшему на коленях, прибавил, задыхаясь от гнева: — Выведи вон этого комедианта!

Орешкин быстро вскочил на ноги.

— Прочь, не прикасайся!.. — закричал он. — Я и сам уйду! Да разразятся же над тобою…

В комнате послышался какой-то не то шум, не то стон, раздалось топанье ног, полетели на пол бутылки, раздались проклятия и вопль детей, и все это, слившись в одно нестройное целое, превратилось наконец в какой-то возмутительный хаос.

Немного погодя Орешкин был уже на крыльце; рядом с ним шел Самойла Иваныч, а сзади толпились дети.

— Грех вам, Василий Игнатьич, ей-богу, грех-с! — говорил «брильянт». — Уж меня-то бы не тревожили. Помилуйте, никаких я этих делов ваших не знаю, а вы, заместо того, меня в свидетели-с… За вексельной бумагой точно я ездил-с, а какие это были векселя, денежные или нет-с, мне это неизвестно-с.

— И на суде так будешь говорить? — раздался голос Орешкина.

— Как же иначе-то-с?

— А присяга?

— Потому-то я и должен говорить правду-с… Ведь присягу-то принять — не мутовку облизать. За нее перед господом богом отвечать придется, а я еще не хочу свою душу погубить-с.

Немного погодя мне удалось-таки разбудить своего кучера. Кое-как заложил он лошадей, и я, никем не замеченный, отправился домой. Домой приехал я часу в седьмом утра и, к великому моему огорчению, узнал, что приятеля моего дома нет. Вспомнив разговор станового Абрикосова с урядником, я послал нарочного к Покровскому священнику. Оказалось, что приятель мой у священника этого ночевал, а утром, по приглашению станового Абрикосова, должен был ехать в город для личных объяснений с исправником. Наконец на пятый день, часов в одиннадцать утра, подъехала к крыльцу тележка, в которой сидели мой приятель и дьякон с ягдташами в руках. Я даже на крыльцо выскочил.

— Где это ты пропадал? — крикнул я.

Но приятель, вместо ответа, разразился самым добродушнейшим и веселым смехом. Я насилу дождался, когда он перестал хохотать.

— Где ты был? — повторил я вопрос.

— В городе, вот где! — ответил он, поднимаясь на крыльцо. И потом, обратясь к ямщику и подавая ему два двугривенных, проговорил: — Эй ты, любезный. На-ка на чай или на водку, как там вздумаешь, так и распорядишься… бери! А я к тебе дьякона привез, на дороге поймал! Страдает, бедняга!

— Ты мне расскажи, зачем ты в город-то ездил?

— К исправнику…

— Так это правда?

— Конечно, правда. Я с ним познакомился, отличный малый, гостеприимный, хлебосол. Сначала он меня за какого-то зловредного человека принял, ну, а потом, когда узнал, кто я такой, чем занимаюсь, где живу и проч., стал рассыпаться в извинениях и тотчас же отпустил.

— Что же ты в городе-то до сих пор делал?

— Как что? Во-первых, я со всеми познакомился, во-вторых — всем сделал визиты, а в-третьих — сряду три вечера участвовал в пикниках… Пил, ел, плясал и даже играл в карты.

— Ну, а вы как? — спросил я, обратясь к дьякону.

Он только рукой махнул. Я взглянул на него и изумился. Лицо его распухло, белки глаз были налиты кровью; он весь трясся, между тем как пот крупными ручьями катился по лицу его.

— Что с вами? — невольно вырвалось у меня, глядя на несчастного дьякона.

— Страдает, не видишь разве? — проговорил приятель и захохотал.

— Неужели до сих пор все пили? — спросил я дьякона.

— Нет, где же! Вчера еще кончили! Оно, пожалуй бы, и не кончили, да случай один помешал…

— Какой-такой случай?

Дьякон как будто замялся, но немного погодя проговорил:

— Преставилась одна…

— Кто?

— Приказчикова жена, Елена Ивановна.

— Как, умерла?

— Засохла!

И потом, вдруг захохотав, дьякон прибавил:

— А Степан Иваныч смерть боится покойников. Как только услыхал, что в доме покойник, так в ту же минуту шапку в охапку, да пьяный, не дождавшись лошадей, побежал домой. Мы это все на крыльце стоим, помираем со смеху, а он-то подобрал фалды да что есть мочи по плотине дует; подбежал к мостику, да как вдруг споткнется, да прямо носом-то о бревна, так всю рожу в кровь и разбил. Мы думали, что он не встанет, а он, заместо того, как вскочит да еще шибче припустил!

И дьякон захохотал.

— А ведь я к вам вот зачем пришел-то! — проговорил он немного погодя. — Вы уток-то тогда взяли, что ли?

— Каких уток? — спросил я.

— Да которых вы на Тарханских-то болотах убили?

— Какие там утки! Я и ягдташ-то забыл!..

— Ягдташи-то я привез, вот они!.. Только уток-то в них не было.

И, немного подумав, он проговорил:

— А ведь это беспременно Самойла Иваныч упер!

И дьякон даже плюнул.

Минут через десять мы были в саду и под тенью роскошного вяза принялись за завтрак…

1880[15]

Примечания

1

Рассказы для детей по Вагнеру. — Имеется в виду Николай Петрович Вагнер (1829–1907), видный русский зоолог, профессор, особое внимание уделявший изучению насекомых и паукообразных. Вагнер был также талантливым писателем-беллетристом, автором повестей и рассказов для детей (особой популярностью пользовались выдержавшие множество изданий «Сказки Кота Мурлыки»), популяризатором зоологических знаний.

Из какой конкретно книги взята Саловым цитата, установить не удалось.

2

Земский гласный — выборный член земских собраний.

3

Ягдташ — охотничья сумка для дичи.

4

«Тайны Мадридского двора» — роман Георга Борна (псевдоним, настоящее имя. Карл-Георг-Фюльборн, 1837–1902), популярного в России в 1870-1880-е годы немецкого писателя, автора авантюрных романов на исторические темы, дипломата (представителя Пруссии при французском, испанском, турецком дворах), путешественника.

В России кроме вошедших в поговорку «Тайн Мадридского двора» (полное название «Тайны Мадридского двора, или Изабелла, бывшая королева Испании». В 3-х т. Спб., 1870, 1874; М., 1875) было переведено еще восемь его романов, среди которых и упоминающиеся далее в рассказе Салова «Евгения, или Тайны французского двора. Историко-романический рассказ из новейших событий Франции» (Спб., 1873), «Дон Карлос, исторический роман из современной жизни Испании» (Спб., 1875), «Султан и его враги» (Спб., 1876–1877), а также «Тайны города Мадрида, или Грешница и кающаяся» (Спб., 1870), «Железный граф» (Спб., 1872), «Бледная графиня» (Спб., 1878), «Морской разбойник, или Дочь сенатора» (Спб., 1879), «Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы» (Спб., 1880).

5

Дю Террайль — французский писатель-романист Понсон дю Террайль Пьер Алексис (1829–1871), автор множества авантюрно-детективных и псевдоисторических романов, имевших большой успех у невзыскательной публики. Многие его романы были переведены на русский язык; среди них особенно известен «Воскресший Рокамболь».

6

Шкалики иллюминации — стаканчики с фитилями, наполненные салом.

7

Отложенный тарантас — отпряженный тарантас.

8

Надел — до реформы 1861 г. земельный участок, предоставляемый помещиком или государством крестьянину за различные повинности; после реформы путем выкупа весь или частично превращался в общинную или подворную крестьянскую собственность. Размер надела определялся в зависимости от экономического режима района: в нечерноземных губерниях низший надел составлял от 1 до 2 1/3 десятин на душу, высший — от 3 до 7 десятин; в черноземных — соответственно от 0,9 до 2 десятин и от 2 3/4 до 6 десятин.

Малый (так называемый «нищенский», «сиротский», «дарственный») надел — участок, отдававшийся помещиком по положению 19 февраля в собственность крестьянам бесплатно при условии отказа крестьян от выкупа земли; составлял 1/4 часть высшего надела.

9

Неустойка — в гражданском праве денежная сумма или иная имущественная ценность, которую одна сторона обязана передать другой в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения договора.

10

Дрожки — легкий открытый рессорный экипаж на одного-двух человек.

11

Фаэтон — конная коляска с открывающимся верхом.