К. Любарский - Христианство и атеизм. Дискуссия в письмах

• Название: Христианство и атеизм. Дискуссия в письмах
• Автор: К. Любарский
• Жанр: Религия

Дискуссия «Христианство и атеизм» С. А. Желудков — К. А. Любарский опубликована на сайте «Разум или вера?» по согласованию с Галиной Ильиничной Саловой — вдовой Кронида Аркадьевича Любарского по тексту одноименной книги издательства «Жизнь с Богом», Брюссель 1982 г.

---

Аргумент зла и страданий не имеет решающего значения. Он действует при условии превратного представления о Боге как о Самодержавном Властителе, который будто бы повседневно управляет всем, что бы ни вытворялось в нашем мире, — распоряжается землетрясениями, войнами и лагерями. Думая так, мы приписываем Богу всё зло и все страдания в мире. Но ведь можно думать иначе. Бог творит мир не «внутри» Себя Самого. Он творит воистину, творит отдельный от Себя, свободный мир… И Он не вмешивается в жизнь свободного мира насильственно. Попробуем вообразить себя, так сказать, на месте Бога, сотворившего свободный мир. Если это подлинная свобода, то это свобода и для зла. А зло есть причина страданий. Страдают все — виноватые и невинные, потому что природа и человечество есть единый целостный организм. Вмешаться насильственно Богу в жизнь этого целостного свободного мира — это значило бы всё нарушить, остановить, уничтожить… Итак, главный аргумент атеизма бледнеет перед прозрением о свободе. Да ведь и сама эта возможность нашего атеизма, возможность отрицать «существование» Бога — разве не есть это откровение свободы, которую даровал Бог человеку?

Но пусть не подумают, что такое представление о Боге означает только возврат к «деизму» XVIII века. В символах Христианства Бог — не равнодушный, благополучный Зритель. Нет, через Сына Сам Бог участвует в трагедии свободного мира, входит в нашу историю, несёт бремя наших грехов, принимает наши страдания. Бог сострадает нам и Божественное сострадание абсолютно. Здесь уместно привести мало кому известные строки из «Терцин» Л. П. Карсавина: «Страдаешь мукой Ты всего живого: в огне сжигаем, на дыбе разъят, в слезах ребенка ты, в страданиях больного»… Тут надо договорить ещё, что, вместе со всем этим мы, верующие, всегда таинственно чувствуем в Боге вседержительную мощь. Основу всякого бытия. Мы веруем в возможность чуда, в таинственный Промысел Божий в личной судьбе человека. Как это всё совмещается — мы не знаем, это сверхразумные тайны, вечная проблематика Христианства. Привожу эти сведения бегло-конспективно, только чтобы показать, как всё это значительно и как непросто. Нет, атеизм не есть неизбежный выбор, для этого нет вполне достаточных оснований.

Поэтому если у меня действительно нет никакой религиозной интуиции — моё место на позиции агностика. Покинуть её — это значит выйти либо в Абсурд атеизма, либо в сверхразумную таинственность религии. Бытие — тайна, это чуткий человек должен бы ощущать ежесекундно, и у этой тайны только два альтернативных решения. Либо это тайна безумная, либо это тайна священная. По совести, крайне легкомысленно было бы остановиться на первом решении — ведь, право же, у нас нет для этого достаточных оснований. Не знаем! Нерешаемость, непостижимость, неизвестность. В этой позиции агностика есть честность — и в ней уже есть утешение. Ибо неизвестность — это уже вероятность Надежды. Постоянная, пребывающая вероятность, ибо отвергнуть её — это значило бы в ту же секунду принять вероятность обратного значения: Отчаяние, Ужас, Абсурд. А для этого, право же, у нас нет достаточных оснований.

Второе, что я посоветовал бы моему другу, это поближе познакомиться с Христианством веры. Паскаль написал: «Вот наследник, который находит документы на свой дом. Неужели он скажет: а может быть, они фальшивы, — и не сочтёт все-таки нужным исследовать их?»… Неужели мы откажемся проверить документы на Дом Вечности — мы, пребывающие в холоде безнадежности, во мраке смерти? Но тут я должен заранее предупредить о великих трудностях. Нужно будет сразу же войти в современную проблематику Христианства веры. Здесь так нужно бы живое общение, церковность в истинном значении слова, а у нас её нет. Нужна информация, а она у нас так недостаточна, либо же так горестно не соответствует величию Христианства. Что уж и говорить о наших храмах, где бедные священники проповедуют теперь, как правило, всегда только на двойку — что уж и говорить о них, когда кафедры всемирного значения используются так недостойно, подчас прямо-таки издевательски нехорошо. В присутствии уважаемых людей мне было бы стыдно включить радио с религиозной передачей из Лондона или Вашингтона. Какой упадок, какая выдающаяся бездарность по сравнению, скажем, с передачами о спорте! Единственное исключение — священник о. Александр Шмеман: но его не слышно.

Давно уже замечено, что проповедь Христианства никогда не оставляет только нулевого, безразличного впечатления. Всегда в результате — либо взволнованность, радость, душевный подъем, либо уныние, подавленность, отвращение. Очень опасна неискренность. Но не менее вредна бывает даже и искренность, когда она выражает себя в благочестивом примитивизме или в наивной апологетике «от науки». Со стыдом вспоминаю рассказ, как к знаменитому физику явился добрый христианин и принялся убеждать его, ссылаясь почему-то на Эйнштейна, что он должен уверовать в Бога. Учёный мягко возразил, что «для этого нужны более глубокие основания». Он прав абсолютно. Уверование — это великое таинство души, чудесное рождение в ней личного молитвенного отношения к Богу Живому.

Должен быть какой-то сокровенный высший смысл в том, что сильному человеку не даётся благодати религиозной веры. Мы можем оценить связанную с этим захватывающую идею свободы. Бог наш чтит свободу человека. Он не заставляет Себя признать, Себе покориться принуждением «науки», логики или подавляющей интуиции. Трудно уверовать в Бога — но нельзя же и успокоиться в Абсурде атеизма. Нерешаемость, неизвестность — это свобода, постоянное напряжение свободы. И в этом положении благородный, милосердный, великодушный агностик, не сознавая себя религиозно, определяет себя религиозно фактически, в самом глубоком смысле слова религиозно. Да, мы не знаем, «существует» ли Бог. Существует Святыня, духовная Красота истинной человечности. Согласен ли я вот так, ничего не зная о Боге, без всяких расчетов и гарантий, свободно преклониться перед этой Красотой, её избрать в решающий Принцип моих стремлений и действий? Вот подвиг свободы, который с точки зрения Христианства веры заслуживает высочайшей оценки. ДОСТОЙНО ЖИТЬ В НЕИЗВЕСТНОСТИ. Вот девиз мужества и свободы, при исполнении которого бывает радость великая на небесах.

В заключение автор предостерегает от ошибочного впечатления, будто сказанным выше как-то унижается церковное Христианство веры. Напротив! Можно сказать попросту так: всё у нас остается на своем месте, но очень расширяются наши представления о владениях Господа нашего Иисуса Христа.

Январь 1974 г.

Приложение к реферату Кому посвящен реферат

Кронид Аркадьевич Любарский — узник совести. Ему 40 лет, он астрофизик, кандидат физико-математических наук, у него 40 научных работ, 3 собственные и 15 переведённых книг. В январе 1972 г. он был арестован и после восьмимесячного следствия за действия, предусмотренные ст. 19 декларации ООН о Правах Человека, которые были расценены как преступление, осужден на 5 лет заключения в лагере строгого режима.

Этот приговор был для Кронида Аркадьевича особенно тяжким. Не только разлука с горячо любимой семьей (жена и дочь), с друзьями. Не только лишение возможности научной работы, чтения специальной литературы, дисквалификация. Само физическое существование узника подвергается непосредственной опасности.

Дело в том, что и до ареста он был уже серьезно болен. У него была резекция большей части желудка. У него был уже паралич с потерею речи. Такое состояние здоровья — не для лагеря строгого режима. Больному необходимо часто принимать пищу, а в лагере это невозможно. Питание там неполноценно, а передавать продукты, витамины, лекарства родственникам запрещено. Больному нельзя рано вставать по утрам, это вызывает обморочные состояния, а в лагере подъём в 6 часов утра непременно. В лагере у больного резко ухудшилось зрение: с -7 до -9. И с такими-то глазами учёный работал на шлифовочном станке, в последнее время шьёт рукавицы.

В этих критических обстоятельствах узник проявляет великую духовную силу. Его речь на суде, особенно же его письма из лагеря жене, дочери, друзьям представляют значительную ценность и должны бы стать предметом специального обзора и комментариев. Автор реферата посвящает свою работу Крониду Любарскому с чувством глубокого личного уважения.

Сентябрь 1974 г. о. С. Желудков

P. S. К. А. Любарский находился в Мордовских концлагерях № 19 (ст. Потьма, пос. Лесной) и № 17 (ст. Потьма, пос. Озерный) с апреля 1973 г. по октябрь 1974 г., а затем до конца срока (январь 1977 г.) — во Владимирской тюрьме.