Nataly - Михаил Абрамович Мильштейн

• Название: Михаил Абрамович Мильштейн
• Автор: Nataly
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

Так что и в Академию Генерального штаба иногда попадали так называемые «позвонки», то есть люди, которых принимали по телефонному звонку.

Но вот пришла пора уходить с военной службы. Не дожида­ясь, когда мне об этом напомнит начальство, я сам проявил ини­циативу и подал рапорт об увольнении.

Меня провожали на заседании ученого совета академии, чле­ном которого я пробыл почти двадцать пять лет.

Как обычно в таких случаях, говорили теплые слова, не в меру хвалили и желали заслуженного отдыха и здоровья. Председа­тельствовал генерал армии Иванов. Выступил и я. С одной сторо­ны, было грустно, но, вместе с тем, я был спокоен, думая, что до полного отдыха еще далеко и я не собираюсь на покой.

Оглядываясь назад, я, конечно, глубоко благодарен, что судь­ба предоставила мне уникальную возможность столько лет про­работать в Академии Генерального штаба среди выдающихся лю­дей. Академия предоставляла неограниченные возможности для научной и исследовательской деятельности.

Достаточно сказать, что за время работы в академии я опуб­ликовал более 250 авторских листов научных работ. За эти годы я познакомился со многими прекрасными людьми, которые впоследствии заняли важные посты в командовании Воору­женных Сил страны. Я неизмеримо расширил свои знания в военной области, был в курсе всего, что происходит в армии, участвовал в разработках серьезных военно-научных трудов и был в самых разных ролях почти на всех важнейших учениях и маневрах. Однажды мне даже пришлось участвовать в команд­но-штабном учении Объединенных Вооруженных Сил Вар­шавского Договора против вооруженных сил НАТО, где я «ис­полнял» должность начальника разведки штаба Северо-Атлантического блока. Учение проводилось под руководством Мар­шала Советского Союза А. А. Гречко и генерала армии А. И. Антонова: один из них был главнокомандующим объединен­ными силами Варшавского Договора, другой — начальником штаба.

Этот пример я привожу лишь для того, чтобы показать, в ка­ких разных ситуациях мне приходилось бывать. В общем, я ни­когда не забуду и того дня, когда я оказался слушателем акаде­мии, и того, когда, по ходатайству маршала Захарова, я стал сот­рудником этой академии. Годы, проведенные в академии, были, пожалуй, самыми лучшими в моей жизни.

В феврале 1972 года приказом министра обороны я был уво­лен в запас с правом ношения военной формы.

С ГРУ я уже давно потерял непосредственную связь и был да­лек от всего, что делалось в управлении. Те встречи и посещения Главного разведывательного управления, которые происходили во время работы в академии, носили ограниченный характер, ка­сались главным образом информационных материалов и ника­кого отношения к агентурной работе не имели. Я вновь акценти­рую на этом внимание потому, что в некоторых западных источ­никах меня часто представляют как работника Главного разведы­вательного управления. На самом же деле, моя работа в ГРУ фактически, да и формально завершилась в 1946 году,

ГЛАВА VI

БЕЗОПАСНОСТЬ ДЛЯ ВСЕХ

Еще до подачи рапорта об увольнении из армии со мной бесе­довал Г. А. Арбатов, возглавивший только что организованный ИСКАН - Институт США и Канады АН СССР, и приглашал ме­ня к себе на работу. После увольнения я воспользовался его при­глашением, и Георгий Александрович без особых раздумий взял меня на должность старшего научного сотрудника. Так, с февра­ля 1972 года я стал работать в этом институте. Вскоре он предло­жил мне возглавить отдел военно-политических исследований. После ухода из Академии Генерального штаба, где я заведовал ка­федрой, мне уже не хотелось идти на административную долж­ность. Мы с Арбатовым пошли на компромисс: я без большой охоты согласился создать отдел и организовать его работу, чтобы после этого иметь возможность вновь вернуться на должность старшего научного сотрудника. На том и порешили.

Выезд за рубеж мне на некоторое время был закрыт в силу су­ществовавших тогда правил секретности. Язык я почти забыл, и мне надо было хорошо поработать, чтобы как-то восстановить хотя бы то немногое, что я знал прежде.

Тем не менее дела шли неплохо. Коллектив собрался интерес­ный, отношения носили дружеский характер. Вся обстановка в институте располагала к работе. С тематикой я был более или ме­нее знаком и довольно быстро включился в научно-исследова­тельскую жизнь ИСКАНа, так что перерыва между уходом из ар­мии и началом новой работы, в сущности, не было.

Вскоре я начал принимать участие в проводимых совместно с американскими и западноевропейскими учеными симпозиумах и семинарах на различные темы, главным образом касающиеся проблем ограничения вооружений и разоружения. По этим же проблемам я стал привлекаться и в качестве эксперта.

В 1976 году мне впервые был разрешен выезд за рубеж в запад­ную страну, до этого я выезжал только в социалистическую Вен­грию на Пагуошскую конференцию.

Постепенно все ограничения на выезд были сняты, и я стал «выездным».

С того времени я участвовал в различных форумах и совеща­ниях, встречался с замечательными людьми. Со многими устано­вились дружеские или приятельские отношения. Среди них ока­зались бывшие военные: Д.Джоунс, С.Скоукрофт, Гайлер, Кидд, адмиралы Ли, Ла Рок в США и некоторые высшие офицеры из других стран. Были налажены хорошие отношения со многими учеными Колумбийского и Гарвардского университетов, МТИ и других научных центров США.

Особое место в моей новой деятельности заняло участие в ра­боте так называемой Независимой комиссии по вопросам разо­ружения и безопасности (Комиссии Пальме).

Эта комиссия была создана осенью 1980 года по инициативе ряда государственных и общественных деятелей и, прежде всего, самого Улофа Пальме. В ее состав по приглашению инициатив­ной группы вошли видные общественные, политические и госу­дарственные деятели из семнадцати стран Европы, Америки, Азии и Африки. Среди них были: Сайрус Вэнс - бывший госу­дарственный секретарь США, Йоп ден Ойл - лидер Партии тру­да, бывший премьер-министр Голландии, Эгон Бар - в то время председатель подкомитета по разоружению в бундестаге ФРГ, член президиума СДПГ, Олусегун Обасанджо - генерал, бывший президент Нигерии, Дэвид Оуэн - член парламента, бывший ми­нистр иностранных дел Великобритании, Альфонсо Гарсия-Роблес - посол, руководитель делегации Мексики в комитете по ра­зоружению, лауреат Нобелевской премии, Салим А.Салим - ми­нистр иностранных дел Танзании, Гру Харлем Брундтланд - пре­мьер-министр Норвегии и другие.

Таким образом, состав комиссии выглядел весьма представи­тельно и, в известном смысле, необычно. Дело не только в том, что среди ее участников было немало людей с большим полити­ческим и общественным опытом, причем некоторые из них зани­мали в прошлом или продолжали занимать в то время высокие государственные посты. Не менее существенной особенностью Комиссии явилось и ее широкое представительство. В ее состав вошли (хотя и не в официальном качестве) представители как стран НАТО, так и стран-участниц Варшавского Договора, ней­тральных и неприсоединившихся государств, промышленно раз­витых и развивающихся стран.

Не обходилось, конечно, без конфликтов. Францию в комиссии представлял Жан-Мари Дайе - заместитель председателя Комите­та по делам обороны Национального собрания, председатель Ко­митета по делам обороны партии «Союз за французскую демокра­тию». Он отличался крайне правыми взглядами и почти на каждом заседании выступал с заявлениями, направленными главным обра­зом против внешней и внутренней политики Советского Союза. В январе 1982 года во время заседания комиссии в Бонне он прислал из Парижа телеграмму, в которой заявил о своем выходе из комиссии «в связи с тем, что она подпадает под влияние советских участ­ников и в знак протеста против вмешательства Советского Союза в польские события». При этом, еще до отправки телеграммы, Дайе собрал в Париже пресс-конференцию, на которой выступил с обос­нованием своего решения. Судя по всему, он надеялся, с одной сто­роны, дискредитировать комиссию в глазах общественности, а с другой — приобрести политическую популярность. Однако ни того, ни другого не получилось. Ни один член комиссии не поддержал Жана-Мари Дайе, а его попытка выдвинуть свою кандидатуру на пост лидера собственной партии провалилась.

Были назначены два научных советника комиссии. Одним из них стал Лесли Г. Гелб (США), которого в 1981 году сменил Джеймс Ф. Леонард, бывший заместитель представителя Соединенных Штатов Америки в ООН и бывший делегат США в Ко­митете по разоружению в Женеве. Другим научным советником был назначен я. Почему именно на меня пал выбор, точно не знаю до сих пор. В одном я абсолютно уверен: выбрали меня, ко­нечно, не по инициативе нашей стороны. В то время подобное выдвижение могло произойти только с одобрения Международ­ного отдела ЦК КПСС. Думаю, что необходим был авторитет­ный и сильный нажим, чтобы отдел дал согласие на мою канди­датуру. Предполагаю, что это было сделано, скорее всего, по ре­комендации организаторов комиссии, некоторые из которых знали меня по встречам на различных международных семина­рах и симпозиумах, где я выступал с докладами или с экспертны­ми оценками.