Владимир Библер - Что есть философия?!

• Название: Что есть философия?!
• Автор: Владимир Библер
• Жанр: Философия

Мое размышление о смысле философии будет осуществлено в двух очерках: в авторском опыте определения (Очерк первый) и — в критике тех форм философствования, что сознательно отрекаются от парадоксальных философских начал (Очерк второй).

---

… Не буду говорить сейчас об иных пограничностях, скажу только, что в этих гранях развивается сам смысл философской мысли; эти грани не внешние для философии, она — помимо этих пределов — вообще не существует, невозможна.

5. Но у философии есть и внутренние грани и пределы, позволяющие дать философской мысли еще одно (уже не апофатическое, но …) позитивное определение. Философия — это логически, точнее — онтологически осмысленная и представленная — история философии. В этом смысле, истинная философия (но не ее редукция к другим формам духовной деятельности) всегда включает в себя в качестве всеобще — особенных определений (философских миров) все действительные и возможные философские системы. Философия — это одновременное со — бытие “философий” (вне этой со — бытийности еще не философий) — Парменида — Платона — Аристотеля — Прокла — Плотина — Августина — Аквината — Николая Кузанского… Декарта — Спинозы — Лейбница… Канта — Гегеля… Когена — Гуссерля — Хайдеггера… (и бесконечного множества возможных философских всеобщих онто — логик). Вне этого общения и вопросно — ответности, без этого бытия на гранях иной (столь же всеобщей философской) мысли философия еще не философия, она теряет необходимый статус особенного всеобщего. Утрачивает свой язык. В этом смысле философия (как история философии), история философии (как философия) вневременна, исторического восхождения и прогресса не имеет. Каждая философия — новая форма суверенной личностной актуализации бесконечно возможного бытия (и мышления) и — тем самым — новая форма “Зазеркалья” иной философской онто — логики.

И именно в этих пограничьях философия реально и “логически” конкретно, артикулировано входит в сферу начала, в сферу возможностного бытия, то есть обретает свою собственную форму.

Реализация истории философии как философии может, в свою очередь, осуществляться в разных формах: скажем, в формах гегелевского “развития (и — “снятия”) понятий” и их целостного восстановления на последних страницах гегелевской Логики, в сфере Идеи и Метода. Или — в идее “диалога логик”.

Но это уже иная, хотя и крайне существенная проблема. И прежде всего — это проблема философии как Философского факультета, философского образования.

* * *

Но что я все о “философии”… Пора снова перевести все эти определения в экзистенциальный план, пора сказать о философе.

Философ — человек, сосредоточенно думающий о том, как возможно бытие, изначальное бытие всего…

Философ — человек, стремящийся мыслить изначально, как будто он — первый мыслящий… Как будто он должен заново обосновать всю историю и все логические сдвиги человеческой мысли …

Философ — человек, постоянно (это — трагедия) сдерживающий и развивающий свою мысль в узком и сжатом “распадке” того Ничто, в котором и бытие, и мышление только еще возможны, то есть их еще нет.

Философ — человек, мысленно общающийся с философами (просто — человеками) иных эпох и культур, как со своими современниками и собеседниками, мыслящими столь же изначально и всеобще. Причем это общение сквозь и через века есть для философа смысл его собственного мышления и бытия…

Философ — человек, трагически сомневающийся там, где сомневаться невозможно и запрещено: в религиозных первоначалах, в научных основаниях, в действительной онтологической мощи художественного воображения, Это — человек, отвергающий причинную безответственность (“Рок!”, “Кровь!”, “Экономика!”, “Власть языка!”, “Власть пола!”, “Среда!”, “Власть космоса!”) своих поступков. Это, по замыслу, — увы, редко по исполнению, — человек, разумом утверждающий свою целостную, метафизическую ответственность и свободу своего индивидуального бытия. Своего — насущного! — общения с другим Я.

Философ — человек, разум которого — индивидуальный (уникальный; неповторимый) — по — особенному всеобщ, актуализируя одну из бесконечных возможностей бесконечно — возможного бытия. Или, иными и более точными словами; это человек, разум которого сознательно культивируется как разум общения (со — бытия) — с каждым иным, столь же всеобщим и столь же индивидуальным и неповторимым разумом — то есть бытием, смыслом бытия! — другого человека. Других людей.

Быть философом — очень трудно, почти невозможно. Но стремление к такому — философскому — разумению — это одно из определений каждого человека, одна из форм ответа на вопрос: “Что есть человек?”, Теперь снова к философской прозе.

6. В пятом тезисе я уже стал открыто обращать мое понимание того, что есть “философия вообще”, философская мысль “по преимуществу” (конечно, это мое понимание) — в определении “моей философии”, в понимании основного — как он мне представляется — пафоса философской мысли конца XX века. Сейчас об этом невозможно говорить детально, но наметки исходных определений необходимо представить, хотя бы для того, чтобы признаться в авторской редакции всех предшествующих определений. Признаться в той “точке зрения”, с которой была рассмотрена и история философии, и сама суть философской мысли. Итак.

Основной поворот внимания, задающий новую возможность понять “Что такое философия?”, осуществляется в XX веке на грани между “философской логикой наукоучения” и “философской логикой культуры”. В Новое время (XVII‑XIX) философская логика развивалась (в самых различных вариантах) как логика Разума познающего, как онтология мира “познаваемого”, то есть обнаруживающего свою “сущность”. (В кантианских, или откровенно иррационалистских вариантах возникало отрицание всеобщего разума именно в той мере, в какой он был синонимичен разуму познающему.)

Но в пределе своем, в логическом переходе XX века “логика наукоучения” обращается в “логику культуры”. Мы (группа “Архэ”) развиваем и обосновываем онто — логику всеобщего и изначального бытия “как если бы….” оно было, актуализировалось и понималось как произведение культуры. Это означает, что “по ту сторону” всеобщего, извечного бытия предполагается иной всеобщий разум, иные всеобщие разумы (реально осуществленные — в античности, в средние века, в Новое время, на Западе, на Востоке; и — бесконечно возможное) — соавторы и читатели бытия, понятого и актуализированного как произведение. Соответственно, диалог логик понимается как предельное осмысление диалога культур. Все, что я говорил в тезисах 1–5, это есть реализация такого подхода.

Еще основательнее: согласно нашему пониманию в XX веке философская логика, то есть логика пред — полагаемого бытия (см. предыдущие тезисы) впервые прямо обосновывается и понимается — в самых различных философских системах, но также — на пределе научно — теоретической интуиции — как онтологика бытия бесконечно — возможного, — как онтология мира, который всегда возможен и никогда — действителен. А поэтому онтологичен. Выход на идею Аристотелевых “предположений” (в сфере перво — сущностей) получает в XX веке — в философии культуры — собственно онтологическое оправдание… Бытие, именно тогда и в той мере, в какой оно есть — “только” еще возможно. Бытие, понятое в своем всеобщем смысле, — догадывается XX век — есть — извечно — канун собственного бытия. Бытие есть — сегодня, сейчас, в это мгновение — нечто, еще не наступившее, “возможностное” (да простится мне этот упрямый неологизм), причем — “бесконечно — возможностное”. (“Как если бы” это было произведение культуры, всегда существующее накануне своей актуализации в общении “автор — читатель …”) Каждая философская логика, разум каждой уникальной культуры во взаимном общении с иной культурой актуализирует — во всеобщность — этот мир культуры (античной или средневековой, или нововременной …). Очерченное понимание бытия как бесконечно — возможного — есть понимание, отвечающее, — как я предполагаю, — интенциям мысли XX века.

В XX веке философскую идею бытия, философское “есть …” удается уловить и понять не только на грани с персонально иной философией и не в бесконечном отодвигании вне — логического бытия в “дурную бесконечность” (как это было в прошлые эпохи); они понимаются — действительно и осознанно — в самой “середке”, в сердцевине собственно философских определений, в промежутке философских культур. Вне — логическое начало смещается в современной философской логике (в идее произведения культуры, в котором всегда воображен “мир впервые”) в самое ядро логических структур и может быть впервые понято не в дедуктивном и (или) метафизическом осуществлении, но именно в своей возможностей детальности. Причем, это начало (эта сфера значимого небытия) получает своего рода логическую архитектонику “самозамыкания”, которого было лишено спинозовское “causa sui” (неизбежно понимаемое как мгновенный акт, в котором мысль редуцировалась к сознанию и (или) проецировалась на какие‑то формы “эпистемы” …). В XX веке полное и конкретное развитие дедукции — особенно в ее математико — логическом варианте (см. парадоксы теории множеств или трудности в связи с теоремой Геделя) замыкается — на исходное логическое “начало” (мега — понятие).