Владимир Библер - Что есть философия?!

• Название: Что есть философия?!
• Автор: Владимир Библер
• Жанр: Философия

Мое размышление о смысле философии будет осуществлено в двух очерках: в авторском опыте определения (Очерк первый) и — в критике тех форм философствования, что сознательно отрекаются от парадоксальных философских начал (Очерк второй).

---

Теперь расшифрую поставленные (в скобках) знаки вопроса.

“Ученый предлагает в порядке гипотезы некоторое решение, теорию…” Очевидно, что коль скоро “тезис” и “антитезис” понимаются Поппером как гипотезы, следует поставить вопрос — что есть — логически — гипотеза? Как она относится к “телу” имеющейся теории, или к корпусу предшествующих догадок? Что означает “ученый предлагает”? Есть это “предложение” некий вывод, некое превращение предшествующих положений, или некое предположение “ad hoc”?

Далее. Через запятую стоят слова — “решение, теория…”. Какой смысл имеет здесь понятие теории? Есть ли это просто — напросто сумма неких предположений о действительности? В чем состоит логическая связка ее (теории) положений и понятий? Носит ли теория логическую форму понятия (мега — понятия), или — суждения, или — умозаключения? Или — системы умозаключений (замкнутую, открытую?). В чем состоит сопряжение внутреннего (внутри — логического) критерия истинности теории и ее внешнего критерия — соответствия некоей предметной ситуации? Известно, что вне этого сопряжения (кстати, — в чем его логический статус?) нельзя говорить об истинности теории, даже — об ее существовании. Но поскольку отношение “тезиса”, “антитезиса” и “синтеза” относится Поппером именно к теории как целому, то без ответа на эти исходные сомнения — критиковать или принимать идею диалектической триады бессмысленно.

Но продолжим наши уточняющие вопросы.

“Теорию подвергают критике с разных сторон…” Что означает такая “посторонняя” критика, критика вчуже? В какой мере критика теории может осуществляться извне, будет ли такая критика “со стороны” логическим развитием данной теории, развитием ее понятия? Что означает проверка “уязвимых мест” теории? Это — логически уязвимые “места”, то есть пробелы в логическом обосновании, выводе, доказательстве и т. д., или это — те “места” (?), в которых теория соприкасается с фактами действительности, но тогда как установлены эти всевластные факты? Эмпирическим видением действительной сути дела? Мысленной элиминацией чувственной видимости? Или… Но вопросы к тексту статьи Поппера возможно ставить бесконечно. Я привел лишь несколько из таких недоумений, пытаясь применить к его тезисам строго “позитивистский” критерий точности понятий, корректности логических определений и т. д. Если взять утверждения Поппера на испытание логической строгости, то вся его критика Гегеля будет основана на расплывчатости и неопределенности, то есть на тех грехах, которые наш автор особенно строго — и поделом — осуждает.

Но будем далее вести критику попперовской критики более содержательно, отложим — пока что — в сторону — логический пуризм и вдумаемся в проблемы, которые — независимо от того, корректно ли их обсуждает Поппер — действительно значимы.

4. Здесь прежде всего существен такой момент. — Если вдуматься, все наши логические уточнения относились к одному тезису Поппера — к пониманию “метода проб и ошибок” как внешнего и только внешнего — критерия истинности теорий. По сути дела Поппер берет в основу своего основополагающего метода хорошо нам известный критерий практики, только в эклектическом, здравосмысленном варианте: в форме “использования”, как ответ на вопрос — “возможно ли данную теорию применить к делу”. Для чего использовать? Это уже не столь важно. Ну, к примеру, применить математику для какого‑то технического инженерного расчета. Но в таком пользовательном варианте полностью исчезает внутренняя самокритичность, рискованная логика Праксиса, столь существенная, кстати, в Марксовом понимании “предметной деятельности”. (Впрочем, и в Марксовой теории самокритичность критерия практики не доведена до действительно философского предела, а идея “самоустремленности” предметной деятельности оставлена на пол — пути. Но это уже иная Тема[15].)

И еще одно соображение в этой связи. Метод “проб и ошибок” разрывает испытание теории на отдельные дискретные моменты. Одна проба; вторая проба; третья проба… Так — в дурную бесконечность. Логическая связь между “пробами” оказывается принципиально элиминированной. Мысль должна двигаться прыжками, произвольными перескоками.

Чтобы уяснить действительные основы “философии Праксиса”, пойдем глубже. Рассмотрим, на мой взгляд — самое “уязвимое место” в попперовских сведениях, редукциях. Я имею в виду подразумеваемое тождество научной теории и философской энигмы. Ведь ясно, что если отождествить философию (и философскую логику) с научной теорией Нового времени, то возможно — со всеми внесенными выше уточнениями — утверждать, что научная теория (“то есть — философия”?!) проверяет себя тем, что опыт (?) ее подтверждает или отрицает. Временно отвлечемся от того, что представляет этот опыт, какое представление об истине он может подтверждать или опровергать…

5. Но все же: можно ли и на каком основании можно отождествлять логику философской мысли и структуру научной теории? (Вряд ли надо доказывать, что “диалектика и триада”, о которых рассуждает в своей статье Карл Поппер, относятся именно к философской сфере.)

С самого начала возникают решающие сомнения.

Во — первых, философская мысль — всегда, в любой культуре, в каждой исторической эпохе — стремится говорить о вечном, бесконечном, изначальном смысле бытия, исходном начале логики. Ясно, что проверка — методом проб и ошибок — бесконечного и изначального всеобщего смысла вещей абсолютно невозможна. Пробы и ошибки — это нечто конечное, наличное. Экстраполяция конечного, частного, даже “общего” — на бесконечное, на всеобщее является запрещенным ходом индукции. Мы можем, в крайнем случае, высказать некое предположение, о чем говорят Аристотель или Платон. — Философия — всегда работает в той сфере, где научная проверка — непосредственно невозможна.

Исходное начало мысли не может быть проверено и движется в сфере предположений. Иногда это начало более, иногда — менее достоверно, возможностно, хотя точная мере достоверности — недостоверности оказывается недостижимой.

Во — вторых, утверждение, что философия есть особенный случай метода проб и ошибок, предполагает тождество философии и научной теории еще в одном смысле. В том смысле, что в итоге опытного "испытания" можно (и нужно) уничтожить исходное сомнение. Что оно — в философии — преодолимо…

Но философия любой эпохи всегда есть культура сомнения. — Есть ли это платоновско — аристотелевское различие между нусом и эпистемой, связанное с теми исходными предположениями, что лежат в основе теоретического мышления… Есть ли это характерное для средневековой теологии стремление (насущность) обосновать, — то есть на мгновение перевести в статус возможности — само бытие Бога… Ясно, что опытной проверкой — методом проб и ошибок — теологию не обосновать. Здесь, правда, возможен собственно мистический Опыт. Но тогда нельзя говорить о философском разуме, разуме сомнения.

Наконец, философия Нового времени с идеей спинозовской causa sui, или лейбницианской “монады”, или “фундаментального сомнения” Декарта, заложенного в основу спинозовской — “причины самое себя”, как изначального самообоснования идеи причины, столь существенной для научной теории Нового времени. В философии никогда не существует, “с одной стороны” — теории, и проверяющего ее опыта — с другой. В философии само бытие сомнительно (возможностно).

Это действительно для Платона и Аристотеля; для Канта и Гегеля; для современной философии — XX века — с особой силой. Силой, понимаемой самими физиками и математиками, масштаба Бора, или Гейзенберга, Кантора или — Колмогорова.

Таким образом, исходное утверждение Поппера о том, что наиболее широким методом испытания истинности теорий является метод проб и ошибок, это утверждение — уже по определению — не может быть отнесено к философии вообще, к диалектике — в частности.

В — третьих. Философское “утверждение” — это не констатация факта, но целостная система понятий, это бесконечное движение мысли, замкнутое на его начало (то есть феномен самообоснования). Это — нечто континуальное. Между тем, дискретной пробе подвергается лишь дискретное утверждение: утверждение существования, или несуществования некоего наличного бытия: “это — есть” или — “этого — нет!”. Однако такая дискретная проба дискретной констатации выдается Поппером за проверку движения мысли, ее развития и самозамыкания, за проверку того, действительно ли, и в какой мере логично — мысль развивает исходное понятие, Но — см. выше — практика (в любом ее понимании) не способна испытать “на прочность” такое, внутренне замкнутое, движение мысли. Здесь — проверка — как ни парадоксально это звучит — должна испытать само это развитие, то есть саму способность философской мысли обосновать свое начало, обеспечить — в целостности “дедукции” — свое самозамыкание, и — главное — определить возможность встречи философских систем, их диалога и взаимообосновывания (см. первый очерк).