Ольга Шумяцкая - Эль скандаль при посторонних

• Название: Эль скандаль при посторонних
• Автор: Ольга Шумяцкая
• Издательство: АСТ, АСТ МОСКВА, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034283-7

Мышка, Мурка и Мопси.

Три весьма современные молодые женщины, на наш отечественный лад разыгрывающие собственную комедию под названием «Секс в большом городе», а иногда — «Выживание в большом городе».

Одна, перестав быть примерной женой, читает лекции горстке восторженных пенсионеров...

Другая, в неуемном желании прославиться, во что бы то ни стало хочет пробиться на попсовый Олимп...

Третья... то, что делает третья, — неописуемо!..

Читайте. Смейтесь... над собой!

---

— А он что, педагог? — спросила наивная Милка.

— Господи, ну откуда я знаю! — начала раздражаться Мурка. — Какая тебе разница!

— Но ты же говоришь, практика...

— Практика оказалась неудачной, и он отказался от карьеры педагога. Ушел... ушел в бухгалтеры. Ладно, там разберешься. Витасик все тебе расскажет.

— Витасик... — пролепетала бедная Милка. — А это кто такой?

— Витасик — мой адвокат! — важно сообщила Мурка. — Обожжжает меня! Просто обожжжает! — И она закатила глаза. — Все, Мила! Хватит задавать дурацкие вопросы! Ты меня отвлекаешь.

— От чего? — проблеяла Милка.

— От жизни, рыбонька, от жизни! — И Мурка довесила трубку.

Дав Милке надлежащие указания, Мурка совершенно успокоилась и залегла обратно в постель, где и пролежала до дня суда. И вот он наступил, этот трагический день. В час дня Мурка спала сладким сном человека, только что сделавшего чистосердечное признание. Милка и Витасик томились в суде. Наконец судья вызвал их в зал заседания. Апоплексический дядька и бритый качок уже были там в окружении адвокатов и безутешных родственников. Апоплексический дядька нарочно подвязал руку бинтом, а качок опирался на бамбуковую трость и демонстративно прихрамывал. Витасик и Милка вошли в зал.

— Вы ответчица? — спросил судья у Милки.

— Я... свидетель, — пробормотала перепуганная Милка.

— А ответчица где? — поинтересовался судья.

— Ммммммм... ответчица... понимаете ли... — замялся Витасик, но судья его перебил.

Поковырявшись в бумажках, он заявил, что заявления ответчицы, чтобы дело рассматривалось в ее отсутствие, он лично не видит и настоятельно просит обеспечить присутствие в зале суда человека, из-за которого его оторвали от обеда. Иначе он немедленно покинет помещение. Милка помчалась звонить Мурке. Мурка трубку не брала. Милка набрала номер еще раз. Мурка трубку не брала. Милка потрясла трубку, поднесла ко рту и прошептала в полном отчаянии:

— Ну миленькая, ну давай, звони громче!

И опять набрала номер. И Мурка трубку взяла. На пятнадцатом звонке.

— Алло! — сказала она крайне недовольным сонным голосом.

— Мура! — закричала Милка. — Ты где?

— Как где? — удивилась Мурка. — Дома. Сплю.

— Как спишь! Как спишь! А суд?

— В каком смысле «суд»? — еще больше удивилась Мурка.

— У тебя же судебное заседание! — надрывалась Милка.

— Мила! — сурово сказала Мурка. — Я тебя послала защищать свои интересы. Ты что, не поняла?

— Поняла... — пролепетала Милка.

— Плохо ты, Мила, защищаешь мои интересы! — еще суровее заявила Мурка, и Милка задрожала всем тельцем. — Где Витасик?

Милка ужасно обрадовалась, что можно перевести стрелки на Витасика.

— Здесь, здесь! — закричала она. — Витасик! Сюда! Скорей!

Подскакал Витасик.

— Виталий Петрович на проводе! — солидно пробасил он, взяв трубку.

— Ты, Виталий Петрович, придуриваться брось! — сказала на это Мурка. — Этажерку взял? Взял. Люстру уволок? Уволок! Изволь исполнять свои обязанности. А меня прошу оставить в покое!

— Что вы, что вы! — засуетился Витасик. — Конечно, спите! Набирайтесь сил! Вы нам нужны здоровая и веселая!

И повесил трубку. Но в душе затаил злобу, потому что не любил, когда его запугивают. И вот, когда он с Милкой вернулся в зал заседаний и судья опять поинтересовался, где, собственно, ответчица, наш Витасик поднялся и брякнул:

— А ответчица спит.

— Во-от как, — протянул судья. — Значит, у нас тут вырисовывается неуважение к суду.

— Неуважение, неуважение, — подобострастно закивал Витасик, уже реализовавший и этажерку, и люстру по недурной цене. Как хороший адвокат он был очень убедителен.

— Суд удаляется на совещание! — объявил судья и действительно удалился.

Минут через пятнадцать он снова появился в зале и впаял Мурке штраф в размере... Впрочем, размер штрафа я оглашать не буду, а то некоторые особо чувствительные читательницы рискуют упасть в обморок. Кроме того, Мурке предписывалось оплатить потерпевшим ремонт автомобилей и моральный вред, оцененный... Но тут я тоже умолкаю. Да, и Витасик. Витасик позвонил на следующее утро и потребовал две тысячи долларов за то, что так блистательно проиграл ее дело. «А этажерка? А люстра?» — попробовала было поинтересоваться Мурка, но Витасик быстро пресек ее бесполезное бормотание и хорошо поставленным голосом заявил, что никакой расписки за люстру и этажерку никому не давал и поэтому не понимает, о чем, собственно, идет речь.

Так Мурка крепко попала на фантастическую сумму рублей, которую не могла огласить Лесному Брату, потому что, несмотря на долгие годы брака, он был ей по-прежнему дорог. А тут еще телефонный счет. Лесной Брат давно намекал Мурке, чтобы она перестала названивать нам с Мышкой в Москву. Но она не унималась и постоянно вступала с телефонной станцией во взаимоневыгодные отношения. Станция присылала Мурке счета, которые та не оплачивала, после чего станция отключала Муркин телефон. Мурка злилась, вставала в позу и заявляла, что ни копейки из ее трудовых денежек эта гадкая станция не получит. Станция со своей стороны, чувствуя неуязвимость, посылала Мурке предупреждение, дескать, еще пара дней, и ваш номер снимут навсегда. Лесной Брат устраивал скандал и плелся в сберкассу. Мурка очень его осуждала за мягкотелость. Она считала, что телефонную станцию пора проучить и лишить средств к существованию. И вот однажды Лесной Брат принес Мурке телефонную карточку и заявил, что никаких счетов больше в доме не потерпит. Мурка карточку взяла и тут же позвонила по ней мне и Мышке, ни разу не ошибившись и правильно набрав все цифры, чем очень удивила и даже испугала Лесного Брата. Случилось это еще до нашей ссоры. И вот — новый счет. Спрашивается — откуда?

Мурка взяла счет в руки, поднесла к глазам и прочитала, что общая сумма долга за три разговора составляет 5489 рублей. Тут Мурка слегка струхнула и решила проверить, может, это не она, может, это Лесной Брат кому-то звонил, может, обойдется? Она перевела взгляд на номера абонентов. «812» значилось в скобках перед каждым номером. «Но «812» — это же Питер! — подумала Мурка, которую эта цифра слегка вывела из себя. — Но я же живу в Питере! Как же я могла из Питера звонить в Питер по межгороду!» Таков был ход ее мыслей, весьма, кстати, логический. Мурка еще пристальнее всмотрелась в счет. Даже солнечные очки надела, чтобы случайно не зажмуриться от ужаса. Вслед за кодом Питера шли телефонные номера. Вернее, один номер. Муркин. Домашний Муркин номер. Мурка похолодела. «Это что же получается, — лихорадочно соображала она. — Это я сама себе звонила по межгороду? Но когда? Когда?» И она вспомнила. Она вспомнила, как лихо взяла карточку у Лесного Брата, как смело набрала все цифры, демонстрируя чудеса технической подкованности, а когда Лесной Брат на минуточку отвернулся, воровато набрала код Питера и свой номер. Так она хотела дать понять работникам телефонной станции, что больше не нуждается в их услугах. Она думала, что там, на станции, все звонки фиксируются и они будут очень страдать, когда поймут, что она их покинула и переключилась на карточку. Звонки действительно фиксировались. И зафиксировались как междугородний разговор. Мурка спрятала счет под подушку, подальше от Лесного Брата, и задумалась. Как жить дальше? Вот основной мотив ее печальных дум. Она опасалась, что если Лесной Брат найдет счет, то отправит ее в клинику для умалишенных на освидетельствование.

Тогда она бодро подошла к телефону и набрала мой номер. Без всякой карточки.

— Мопс! — сказала она, когда я взяла трубку.

Надо сказать, я очень обрадовалась, услышав ее голос.

— Мура! — закричала я. — Какое счастье!

— Никакого счастья! — отрезала Мурка. — Лишилась этажерки и люстры. Пришел счет на пять тысяч. Вчера был суд, вкатили штраф и моральный вред. Должна адвокату две тонны баксов. А эти идиоты еще требуют, чтобы я чинила их машины. Что делать?

— Лесной Брат в курсе? — спросила я.

— Ты что! С ума сошла! — крикнула Мурка, и голос ее сорвался. — Не вздумай ему сказать! Я вот что решила — возьму в долг под проценты. Есть надежные люди, хотят всего 20 процентов годовых. Сможешь за меня поручиться?

— Мура, — сказала я как можно спокойнее. — Я за тебя поручиться могу, но не буду этого делать. Во-первых, я не верю твоим надежным людям. А во-вторых, считаю, что надо открыться Лесному Брату. Нехорошо за его спиной проворачивать денежные махинации. Ты влетишь, а ему отдуваться.

— И ты! И ты! — истерически заорала Мурка. — И ты против меня! А еще подруга!

И она хлопнула трубку.

Великая депрессия «Освобожденная женщина Востока» (Записано со слов Мышки)

— Ну, вы же понимаете, девочки, что с моим здоровьем я не могу позволить себе жить в такой атмосфере!

Мы с Муркой согласно закивали. Здоровье у Мышки действительно слабое. Или она так думает, что, в сущности, одно и то же. А в такой атмосфере не может жить даже лошадь Пржевальского.