Уильям Бойд - Браззавиль-Бич

• Название: Браззавиль-Бич
• Автор: Уильям Бойд
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94278-299-7

«Браззавиль-Бич» — роман-притча, который только стилизуется под реальность. Сложные и оказывающиеся условными декорации, равно как и авантюрный сюжет, помогают раскрыть удивительно достоверные характеры героев.

---

Я прошла вдоль первой хижины и, высунувшись из-за ее угла, посмотрела на площадку под главным деревом.

На ней пылали три трупа, высокие бледно-желтые языки пламени плясали по всей их длине. Тела были распухшие, но уже обугленные до такой степени, что нельзя было определить ни пола, ни возраста, ни причины смерти этих людей. Запах, исходивший от них, колом стоял в горле: воняло орехами, свининой, тухлятиной и ароматическими солями одновременно — каким-то гнусным знахарским зельем. У меня три-четыре раза повторились внезапные спазмы, позывы к рвоте, но блевать было нечем. Я сплюнула уйму слюны. Оказывается, где-то в моем обезвоженном теле еще оставалось немного жидкости. Пересохшему горлу полегчало, язык стал скользким и влажным.

— Амилькар, — крикнула я. — Это я, Хоуп. Из хижины вышел человек. В первый момент я его не узнала и почувствовала, что меня качнуло от неожиданности и тревоги. Но следом за ним появились трое из «Атомного бабаха», и я тихонько пискнула от облегчения. Я захромала к ним. Мне хотелось плакать. Я понимала, что мне действительно было бы лучше заплакать, но я для этого чересчур устала.

— Хоуп? — Я видела, что мое появление его явно и до крайности удивило. Он улыбнулся, покрутил головой, и на солнце блеснула новая серебряная оправа его очков. Все на нем было с иголочки. У него был невероятно бравый вид в новой, накрахмаленной до хруста камуфляжной форме с рисунком из зеленых, черных и коричневых пятен. На нем был странный, похожий на кепи головной убор с солнцезащитным клапаном на затылке, также из камуфляжной ткани, подходившей к его гимнастерке и брюкам.

— Боже правый, — сказала я. — Какая экипировка. Потрясающе.

— Меня повысили, — сказал он, указывая на звездочки у себя на погонах. — Я теперь полковник. А это, — он указал на трех мальчиков, — это мой батальон.

Мы посмеялись.

Из деревни, где все еще дымились трупы, мы ушли в конце дня. До этого мы поймали тощую курицу, сготовили ее и съели со старым жестким ямсом и мелкими листьями подорожника.

С Амилькаром были Пятое Октября, Бенгу и Симон. Все трое — молчаливые и подавленные, со строгими, настороженными лицами. Именно они на глазах у нас с Яном бежали из школы по огороду. Что случилось с Илидео и остальными, они не знали. «Не сомневаюсь, что они оттуда выбрались, — говорил Амилькар беззаботно и уверенно. — Они движутся в том же направлении, что и мы. Не волнуйтесь, мы с ними встретимся».

Я рассказала ему о том, что пережила сама: сначала нападение на школу, потом — погоню. Амилькар использовал мой рассказ, чтобы укрепить боевой дух мальчиков. Видите, сказал он, двадцать мужчин, вооруженных мужчин, гнались за Хоуп, и она сумела от них уйти. Подразумевалось, что если это смогла сделать я, то может сделать любой. Мальчики ничего не ответили. Они испытующе смотрели на Амилькара, словно хотели уличить его в какой-то словесной эквилибристике, но его искренность и вера в то, что он говорил, были очевидны. Позднее я заметила, что мальчики украдкой поглядывают на меня, будто мое присутствие служит гарантией безопасности остальных членов группы.

Когда Амилькар уводил нас из деревни, я шла с ним рядом. Мальчики тащились сзади, безоружные, руки в карманах, иногда о чем-то тихо переговаривались.

— Почему погибли люди в этой деревне? — спросила я.

Он сказал, что не знает. Возможно, патруль. Насколько он знал, то есть насколько было известно разведке генерала Дельгадо, подразделения федеральной армии сосредоточены на двух дорогах, ведущих к опорному району ЮНАМО, то есть за много миль отсюда.

— Должно быть, патруль, — не без сомнения заключил он, насупившись. — Но я все-таки не понимаю, с чего они напали на эту школу. Да еще ночью. Это на них не похоже. Среди солдат были белые, вы не видели?

Я сказала, что не видела.

— Сейчас в армии стало больше наемников. Возможно, это они и были. Из Родезии или из Конго.

Он продолжал размышлять вслух. Поскольку все силы ЮНАМО отведены за огромные болота, окружающие Примюсавские Территории, ситуация должна стать патовой. Федералы не смогут двигаться дальше. ЮНАМО сможет перегруппироваться и восстановить боеспособность. В любом случае, — тут он посмотрел в небо, — когда начнутся дожди, всякие бои здесь прекратятся. А затем ЭМЛА начнет наступление на Юге: на Юге можно драться в сезон дождей. Поэтому федералам придется отступить, и войска ЮНАМО смогут возобновить борьбу.

Я посмотрела на него, такого бравого в этой новой форме, рассуждающего о цепочке событий с такой спокойной уверенностью, как если бы они были неизбежными и предопределенными. Я оглянулась на его собственные «войска», на остатки его личного подразделения ЮНАМО, этих трех испуганных и растерянных мальчиков из волейбольной команды и спросила себя, у всех ли фанатиков такая картина мира: простая и напрочь независимая от того, о чем явно свидетельствует жизнь. Или он просто сошел с ума?

До наступления темноты мы попали еще в одну покинутую деревню, но трупов там сжигать уже не понадобилось. Мы обшарили хижины в поисках съестного, но ничего не нашли.

Непосредственно перед деревней проходила дорога, когда-то гудронированная, в плохом состоянии. Мы взобрались на нее и обозрели ее пустынное полотно в обоих направлениях. В пыльном воздухе лился мягкий вечерний свет, первые летучие мыши ныряли и трепыхались, описывая ломаные линии у нас над головами. Амилькар объяснил мне диспозицию.

Свернув налево, мы окажемся на дамбе, которая проходит через огромное болото. Таким образом мы сможем воссоединиться с занятыми перегруппировкой силами ЮНАМО. Свернув направо, на юг, мы вышли бы к одной из двух группировок федеральной армии, которая готовится выступить по этой дороге в ближайшие два-три дня.

— Полагаю, последней частью информации я могу воспользоваться, — заметила я.

Он пожал плечами и отвернулся. «Если хотите уходить, уходите, — сказал он неожиданно угрюмо. — Мне безразлично».

Я огляделась, упершись руками в бедра. Мы могли быть в любом месте Африки. Пейзаж типичный и заурядный. Прямая с выбоинами дорога, проложенная через низкий, заросший кустарником лес, беспорядочно разбросанные ветхие хижины, в воздухе — странный запах растительности и пыли, большое красное солнце вот-вот опустится за верхушки деревьев, жалобное треньканье сверчков.

— Я побуду с вами еще немного, — сказала я, не желая идти в одиночку по этой дороге навстречу федеральной армии. Я устало вскинула кулак в воздух. «Атомный бабах!»

Мальчики улыбнулись.

Пройдя примерно милю, мы к сумеркам достигли дамбы. Длиной в три четверти мили, она по прямой пересекала огромное болото. С виду она была крепкой и хорошо построенной. Дорожное покрытие не повреждено, ровные откосы уходили вниз под постоянным вдоль всей дамбы углом к земле. Тело дамбы пересекали кульверты — цементные трубы, обеспечивающие водообмен в период дождей. Мы торопливо прошли по ней. Крупная белая цапля снялась с болота и сильными взмахами крыльев забросила себя в вечернюю синеву. Открытое пространство, огромное небо над головой, далекий горизонт — все это вызывало чувство освобождения. И еще я начала понимать, почему Амилькар так уверенно делал прогнозы: отстоять эту дорогу будет легко.

Амилькар ушел в свои мысли. «Эти мальчики, — проговорил он сдержанно, разочарованным тоном, — они не настоящие солдаты».

Миновав дамбу, мы замедлили шаг. Уже почти стемнело. Амилькар велел нам подождать и ушел вперед, в ночь. Мы услышали, как он прокричал какое-то слово, наверное, пароль. Через пять минут он вернулся в полном недоумении. И сказал, что там никого нет.

Мы двинулись дальше. Сразу за дамбой находилась маленькая деревня — обычная кучка глинобитных лачуг по обе стороны дороги. Одна хижина была разрушена, со сгоревшей крышей из пальмовых листьев. Все остальное было в целости и сохранности.

По обе стороны от дороги тянулись брошенные траншеи, в одной из них под защитой мешков с песком стояла противотанковая пушка. Ствол у нее был длинный и тонкий, от нее пахло новизной: свежерасточенным металлом и резиной — от шин. Ее казенник поблескивал машинным маслом. Сбоку от нее были аккуратно составлены плоские деревянные ящики. Поблизости мы увидели еще много ящиков и упаковочных клетей с боеприпасами и боевой техникой. В одной из хижин мы нашли сотню «калашниковых», произведенных в странах Варшавского пакта; они лежали, как уродливые вязанки хвороста, в каждой по десять штук.

— Куда все делись? — спросил Амилькар, обращаясь в пространство. — Что здесь произошло? — Голос у него был недоуменный, возмущенный, обиженный, словно те, кто оставил деревню и бросил здесь все эти горы оружия, хотели унизить его лично.

Мы продолжили поиски и наткнулись на пакеты с рисом и жестянки с польской маринованной скумбрией. Мальчики сготовили жирное месиво из риса, рыбы, маниоки и листьев, которые Амилькар сорвал с какого-то куста.