Шарль Бодлер - Цветы зла

• Название: Цветы зла
• Автор: Шарль Бодлер
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978–5–91763–010–6

Стихотворения из «Цветов зла» — великой книги великого французского поэта Шарля Бодлера (1821–1867) — переводили многие, но немногим удалось перевести ее полностью.

В 1929 г. в Париже был издан перевод, выполненный выходцем из Швейцарии Адрианом Ламбле. Книга «сделана очень тщательно и, видимо, с большой любовью. <…> Перелистывать и читать ее приятно. На ней лежит отпечаток общей культурности. Есть в ней слабый, но все-таки еще не окончательно исчезнувший отблеск одного из самых глубоких дарований, которые когда-либо были на земле», — писал о ней Г. Адамович. Более 80 лет работа Ламбле оставалась неизвестной российскому читателю, да и о самом переводчике знали лишь специалисты. Теперь этот полный перевод «Цветов зла» возвращается на вторую родину Адриана Ламбле — в Россию.

Электронное издание, дополненное.

---

При жизни Бодлера во Франции книга более не выходила, в посмертном издании 1868 года в нее было, по сравнению со вторым изданием, произвольно добавлено только три стихотворения (одно из них — весьма точный даже в российском понимании поэтический перевод фрагмента поэмы Лонгфелло, возникший из-за неудавшейся работы над либретто американской оперы). Кроме этого — существуют двадцать три стихотворения (среди них шесть — «запрещенных»), вошедших в изданный в Бельгии сборник «Осколки „Цветов зла“» (1866). Существует также публикация «Новые „Цветы зла“» — в двух выпусках альманаха/антологии «Современный Парнас» в 1866 году Бодлер напечатал под таким заглавием 16 стихотворений (6 из них повторены в «Осколках»); все они были ранее опубликованы (в 1861–1864 годы); это хорошие, но отнюдь не «хрестоматийные», не лучшие у Бодлера стихи. Иначе говоря, собственно «Цветы зла» — это круг, охватывающий 162 стихотворения; за пределами этого наследия существует совсем немного того, что имеет ценность и достоверно может быть отнесено к поэтическому именно Бодлера, — ранние стихи, книга о Бельгии, разрозненные черновики и наброски. Однако этого наследства в неполные двести стихотворений совершенно достаточно, чтобы говорить о Бодлере как об одном из самых величайших поэтов XIX века не только во Франции, но и в мире.

Следует указать, что бытующее мнение, будто книги, выпущенные Бодлером после и помимо «Цветов зла», неизмеримо более сильны, чем «Цветы» — это то ли заблуждение, передаваемое от одного не вникшего в предмет знатока к другому, то ли, возможно, намеренная ложь переводчика или издателя, стремящегося выпустить неизвестную книгу великого писателя, «другую». Книги переводов из Эдгара По — все же не книги Бодлера, а его дневники, искусствоведческие работы, даже стихи в прозе и прочее никогда бы не привлекли внимания читателей без того огромного заряда творческой энергии, который отдал главной книге своей жизни Бодлер в 1840-е - 1850-е годы. Оставшиеся годы были для него куда менее творческими. В апреле 1864 года поэт уехал в богатую и быстро развивающуюся Бельгию: там он мог читать лекции, там платили куда щедрей, чем в Париже. Но для его пошатнувшегося здоровья это было слишком поздно, да и к самой новой стране он быстро стал испытывать отвращение, что нашло отражение в его стихах этого периода. Здесь застала его предсмертная болезнь: поэт знал о ней и, судя по записям, ждал ее со дня на день уже несколько лет, даже восторженная статья о нем, исходившая от провозвестника новой эпохи, Поля Верлена (1865) едва ли могла что-то всколыхнуть в его душе: он записал, что «просто боится таких юнцов». Когда он упал на ступени бельгийского храма, когда утратил речь — все кончилось.

Поэт умер в Париже, сорока семи лет, когда не очень любимая мать привезла смертельно больного сына из Намюра в Париж. В таком же возрасте покинули грешную землю Тарас Шевченко и Фернандо Пессоа.

Бодлера трудно переводить: ученые разобрали его поэзию на молекулы и мы слишком много о ней знаем. К примеру, о том, что слово «символизм» придумано уже после смерти Бодлера офранцузившим себя греком Жаном Мореасом, притом само слово «символы» пришло из сонета Бодлера «Соответствия». Как Шекспир или Эллиот в английском языке, как Грибоедов и Пушкин в русском, Бодлер стал сплошной цитатой, в которой нельзя менять ни слова, менее же всего — порядок слов. Но, к счастью, именно над Бодлером в России трудились очень многие.

Для нас важно отметить, что о Бодлере русский читатель смог узнать еще до издания «Цветов зла»: как пишет современный нам исследователь Сергей Фокин, «В феврале 1856 года во второй книжке русского „учено-литературного“ журнала „Отечественные записки“ была опубликована статья с довольно громким названием „Новейшая поэзия во Франции, в Италии и в Англии“. Она обещала быть началом целой серии подобных опытов, поскольку подзаголовок гласил: „Письма к редактору „Отечественных записок“. Письмо первое“. Статья была датирована: „Париж, 30 декабря 1855 г.“ и имела подпись: „Карл Штахель“. Это был псевдоним, под которым скрывался небезызвестный русский вольнодумец Н. И. Сазонов».

Доказательств общения Бодлера с жившим во Франции постоянно Сазоновым даже искать не надо: в письмах к Асселино от 1857 года и к Пуле-Маласси от 1860 году он прямо упоминается, Бодлер и привет ему передать не забывает. Кроме привета, как мы увидим, были еще и стихи — Бодлер делился ими с Сазоновым, и в итоге печатался «за границей»: интересно проследить, что произошло это сразу после того, как весной 1855 году ушел из жизни осудивший Сазонова Николай I, — его преемник, Александр II, в 1858 году разрешил Сазонову вернуться в Россию; воспользоваться разрешением, увы, «рязанский барин» не смог — и в конце 1862 года умер в близ Женевы.

«Утро», — в привычном нам переводе М. Зенкевича «Утренние сумерки», — таково его название, когда оно публикуется среди писем Бодлера от 1853 года, — этот перевод стихотворения в переводе рязанского помещика Николая Сазонова (1815–1862) был первым переводом из Бодлера на европейские языки. Этот перевод не очень традиционен по нашим меркам, это перевод стихов прозой, — к тому же сокращенный, ибо Сазонов вынужден был приглушить бодлеровский скрытый эротизм текста, — но это был еще и перевод произведения, вовсе не изданного по-французски: перед нами полноценное доказательство русских связей самого Бодлера и того, что его известность для России можно отсчитывать с года, предшествующего году издания осужденной во Франции книги (т. е. с 1856 года), до суда над книгой оставалось еще много месяцев. Стоит отметить, что опубликованный в той же статье оригинал стихотворения «Флакон» был для него первоизданием: русские читатели в итоги прочли стихотворение существенно раньше французских (что, при популярности французского языка в России, значило много). Хотя так ли нетрадиционны для нас переводы стихов прозой? Именно таков был первый русский перевод из Бернса в 1800 году, и таков был первый русский перевод из Рембо в 1900 году. Бодлеру, как мы видим, повезло больше: он напечатался в России еще при жизни и безусловно знал об этом.

Максимально приближенные к проекту третьего издания «Цветы зла» вышли, что интересно, тоже по-русски: в «Литературных памятниках» в СССР, в 1970 году. Это символично, если учесть, что именно в России публикация книг Бодлера в XIX веке была запрещена цензурой: «Цветы зла» были у нас запрещены в 1859 году, «Дополнения к Цвета зла» и «Осколки» — соответственно в 1881 и 1883 годах. Лишь после отмена цензуры в 1905 году в России эти запреты перестали действовать, сразу три более или менее удачных, но все же довольно полных издания Бодлера увидели свет: переводы А. Панова, А. Альвинга и Эллиса. Отметим: запрещенные французской цензурой стихотворения отсутствовали и тут. Четвертый, наконец-то действительно полный перевод (Адриана Ламбле) вышел в свет, что символично, во Франции, в 1929 году, за двадцать лет до формальной реабилитации «запрещенных цензурой» шести стихотворений. Пятый полный перевод (1940), выполненный Вадимом Шершеневичем, две трети века пролежал в архиве и вышел в свет лишь в XXI веке. Других полных авторских попыток не выявлено, хотя в первом приближении работу дальше середины общего объема П. Я. Якубович-Мельшин и В. Левик все же довели. Иначе говоря, попытка довести объем до авторского, полного была одна — перевод Адриана Ламбле. Даже в советском издании 1971 года из шести стихотворений было приведено только два, и причины изъятия остальных были, по признанию составителей, чисто цензурные: «Лесбос» не больше нравился советскому Главлиту, чем ханжам Второй Империи.

Однако традиция сложилась не из полных переводов книги. Переложения отдельных стихотворений мы находим сперва у тех поэтах, творчеством которых XIX век подвел в России черту (Д. Мережковский, П. Бутурлин, Инн. Анненский), затем у всех главных символистов (В. Брюсов, К. Бальмонт, Вяч. Иванов), у акмеистов и членов «Цеха поэтов» (Н. Гумилев, М. Зенкевич, Г. Иванов, Г. Адамович, Вс. Рождественский, М. Лозинский) у лучших переводчиков советского времени (Б. Лившиц, П. Антокольский, С. Петров, Л. Остроумов), даже у тех из поэтов, для которых перевод не был важной вехой деятельности (Игорь Северянин). Из всего разнообразия сохранившихся переводов без большого труда выбирается вполне единая и достойная книга. Надо сказать, что добрая половина этих переводов была давно сделана к моменту издания книги в «Литературных памятниках», но до печатного станка их довели лишь последние десятилетия ХХ века, первое же двухтомное собрание сочинений Бодлера вышло лишь в Харькове в 2001 году.

Если некогда Суинберн писал о серьезном влиянии Бодлера на английскую поэзию, то влияние на поэзию русскую, хотя пришло позже, но оказалось колоссальным. Ни символизм, ни акмеизм не обошли его стороной. Давно уже наличие же множества полноценных русских версий каждого стихотворения делает возможным и включение «Цветов зла» в число постоянно читаемых русских книг. При основательно утраченном у нас знании французского языка, не говоря уже о поэзии, это весьма важно.