Валентин Пригорский (Волков) - Закон Талиона

• Название: Закон Талиона
• Автор: Валентин Пригорский (Волков)
• Жанр: Боевик

Секретное подразделение "Талион" создавалось для специальных операций за преде-лами СССР. Сотрудники, мобилизованные по определённому наследственному признаку, а также по высоким нравственным, интеллектуальным и физическим кондициям, получили необычные психоэнергетические и бойцовские способности, инициированные древним мистическим ритуалом.

…Союз распался, работа "талионщиков" потеряла конкретику и первоначальный смысл, но сохранились превосходящие человеческую норму способности, наработанный опыт, корпоративная преданность, философия справедливого возмездия и мистически вплавленная в мозг доктрина "благо Державы превыше всего".

"Бесхозное" подразделение продолжает выполнять свою работу.

И ещё одна важнейшая задача — подготовка смены. Кто примет и понесёт штандарт Ордена "Талиона"?

---

Из Моздока отбыли на УАЗе часов в семь утра. Два БТРа — памятные с Афгана "бато-ны" спереди и сзади. За рулём УАЗика боец-срочник по имени Коля, а по фамилии — Ивань-ков. Рядом с водителем капитан, разведчик, а в данном случае штурман, великолепно знаю-щий дорогу — Паша Полежаев, на заднем сидении сам Шершнев. Полежаева представили Виктору Сергеевичу в штабе округа за день до поездки, рекомендации дали самые блестя-щие. Рекомендациям генерал-лейтенант поверил безоговорочно, лишь только глянул на офицера. Знаете, в каждой армии мира есть такие парни: с первого взгляда любому ясно — воин. Это и призвание, и профессия, и образ жизни, и что-то ещё сверх образа. Если просто взять в кадр — вроде бы ничего уж такого особенного: парень, как парень, худощавый, чуть выше среднего роста, волосы русые, улыбка приятная, видок обманчиво простецкий. А за кадром…, будто в каждом кулаке фугас, в каждом глазу лазерный прицел. Нет, и ещё раз нет, тут важно понять, он совсем не походил на "универсального солдата" нового поколения с компьютером в башке. Так сразу и не объяснишь. Скорее на защитника, на витязя.

На коленях у Паши обязательный АКМ, а, вообще, боезапаса хватило всем с избытком.

До первой плановой остановки в воинской части на границе с Чечнёй километров два-дцать — всего полчаса езды, не более. Виктор Сергеевич, зная, что капитан первым не нару-шит молчание — не имеет права в присутствии генерала — решил сам разговорить попутчи-ков, чтоб не выглядеть в их глазах барином, заносчивым дураком, презирающим всех, кто чином ниже. В конце концов, им предстояло не один день вместе мотаться по разрозненным очагам российского воинского контингента. Надо дать понять ребятам, что он не чужак, может быть, прихвастнуть, совсем немного. Не заигрывая.

— Вот что, дорогие товарищи по оружию, — Коля, не отрывая глаз от дороги, навострил уши, капитан сел вполоборота, — подозреваю, что кое-кто из присутствующих мысленно ух-мыльнулся, мол, тоже мне товарищ. Мы, мол, тут каждый день под смертью. Без обид, в мозги не залезешь. Докладываю: я не родился генералом, и дедушки генерала у меня не бы-ло. Три года в Афгане. Там и пулю схлопотал. Так что ранение и боевые награды — самые настоящие. Думается, имею право называть вас товарищами, не обижусь, если и вы меня так же. Договорились?

— Так точно, товарищ генерал! — звонко ответил Коля, полыхнув ушами.

Паша кивнул и молча бросил руку под козырёк порыжевшего кепи. Лицо, потеряв ско-ванное выражение предупредительного внимания, разгладилось, открылось, подобрело, что ли.

Виктор Сергеевич маленько оттаял душой. Кажется, контакт наметился.

— Ну, а коли так, давайте будем общаться. Разрешаю в этом кругу обращаться по име-ни-отчеству, сближает. Зовут меня — Виктор Сергеевич. "Тщнерал" можете оставить за бор-том, а, впрочем, допустимы оба варианта, как удобнее. Но при народе извольте по уставу. А я…? Если запросто, по именам, не обидитесь? Э?

С передних мест послышалось смущённое бормотание типа: "почтём за честь".

— Значит, Коля-Николай и Павел, если не ошибаюсь, Петрович?

— Угу, — позволил себе чуть-чуть улыбнуться капитан, — и фамилия тоже на "П" начина-ется. По этому поводу в полку некоторое время шутка ходила.

— Ну, ну…, - поощрил генерал.

Паша развернулся поудобнее.

— Мой позывной…рейдовый — "Астра", утверждали, произошёл от ФИО. Якобы, прежний комполка выстроил такой ассоциативный ряд: три "П" — три…, простите…ппер — венерическое — Венера — звезда — "Астра".

— Венера — не звезда, а планета, — хмыкнул Коля, и его уши снова зардели.

— "Над тёмным носом нашей субмарины взошла Венера — странная звезда…", — продек-ламировал капитан, — Константин Симонов, между прочим, настолько астрономию тоже знал. Эх, Колька, поэзия, она подразумевает…

"Кажется, ребята раскрылись, эт-хорошо. А Паша, гляди-ка, стихи почитывает явно не из школьной программы. Парень прост, да не прост".

— Ладушки, — подытожил Шершнев, — мне бы…

Он почему-то замолчал, уставившись сквозь левое боковое стекло на плывущие в ры-жем мареве горы, похожие на миражи или на тучи. Перевший впереди БТР поднимал в воз-дух, наверное, тонны пыли. Она искажала пространство, клубилась и проникала в УАЗик, несмотря на специальные фильтры и наглухо закрытые окна. Пылевые облака, закручиваясь и смешиваясь с горячим оранжевым светом, лупившим слева, с востока, напоминали плаз-менные протуберанцы над солнечной короной. Почему на ум пришло именно такое сравне-ние? Неизвестно. Виктор Сергеевич не имел никакого представления об астрофизике, а ко-рону и протуберанцы видел только на картинке в Детской Энциклопедии. Однако облизы-вающие стекло вихри казались неимоверно раскалёнными, способными расплавить танко-вую броню. Как ни странно, палящая жара в кабине не ощущалась — механик-специалист Коля, даром, что пацан, приспособил к своему коню кондиционер, снятый с какого-то ста-ренького "японца".

Генерал перевёл взгляд направо. На западе картинка выглядела менее ужасающей. Че-го там — идиллической. Они как раз проезжали мимо небольшого посёлка. Ну и ну! "Хазбу-лат удалой, бедна сакля твоя…", какая нафиг сакля — добротные кирпичные дома, по боль-шей части двухэтажные, стоящие довольно близко друг к другу. Меж ними виднелись кро-ны, непонятно каких, но явно плодовых деревьев. Откуда ни возьмись, вынырнула речушка — своеобразная водная преграда, дугой окаймляющая жилой массив и быстренько исчезаю-щая то ли в низинке, то ли в овраге.

Проехали. Окраина селения потерялась за частоколом пирамидальных тополей. Потом тёмно-зелёная живая стена внезапно оборвалась, открыв в полукилометре от трассы желто-ватую каменистую кручу. Вот тут-то Шершнев и увидел настоящие сакли, прилепившиеся к горному склону и, похоже, давно заброшенные. А ближе к дороге высилась суровая на вид башня высотой с трёхэтажный дом, сложенная из серого камня.

Генерал не просто молчал и не только смотрел. Он ломал голову над поставленной Генштабом задачей. Не первый день. И чем больше думал, тем больше утверждался в изна-чально мелькнувшем подозрении: все вопросы на засыпку. Гнобят. Подставляют под удар. Что характерно — свои! Вот уж воистину: "Побереги мя, господи, от друзей, а от врагов я сам…" Да, задание мне в одиночку не расколоть. Разве что с помощью капитана. Реально.

Вчера вечером, в беседе с руководителем пресс-центра Округа, Виктор Сергеевич, как бы случайно поинтересовался, не знает ли тот капитана Павла Полежаева.

— Пашку-то? — приподнял брови, ни в какие интриги не посвящённый полковник, — кто ж его не знает? Личность, можно сказать, легендарная. По чужим тылам ходит, как хитрый ворон по свежевспаханному полю — проглотит, сколько надо, и айда. На всех блокпостах желанный гость. У разведчиков есть примета: кто с ним идёт в рейд, получает как бы стра-ховой полис — сертификат, значит, гарантирующий возвращение в сохранности. Нет, под-ранки бывали, но, сколько воюет, ещё ни одного не потерял. Чехи за него даже награду объ-явили. Уважают.

Генерал эту тему намотал на ус. Павел мог стать ценнейшим и объективным информа-тором. Но расспрашивать в присутствии водителя было бы наверняка неосторожно. После возвращения, Николая обязательно возьмут в оборот особисты. Втихаря. "Что генерал гово-рил?" "Что делал?" Да "чем интересовался?" Мальчишка, святая душа, всё, как на духу вы-ложит. А мне это надо? Надо другое: подготовиться и переговорить с Павлом с глазу на глаз. Убедительно.

На том и порешив, Виктор Сергеевич нарушил затянувшееся молчание.

— …мне бы хотелось, чтобы вы, Павел, объясняли по ходу, всё, что мы видим. Я в этих местах впервые. Ну, или почти впервые — три часа, проведённые в одном батальоне, не в счёт. Всё в диковинку. Хотелось бы узнать, как тут люди живут, чем промышляют, как к нам относятся? Вот эта башня, например, зачем?

Капитан без подготовки заговорил тоном завзятого экскурсовода:

— Башня эта старая. Ей, может быть, не одна сотня лет. Такие почти во всех аулах стоят. А для чего люди во все века и повсеместно строили неприступные башни? Понятно для чего, для обороны. За её стенами прятались женщины, дети, совсем дряхлые старики. Во время набегов. А набеги тут — дело обычное. Сосед к соседу спокон веку ходил, как запорожцы к туркам за зипунами. Скот уводили, женщин. Разбой у горцев издревле почитается благородным мужским занятием. Это уж при советской власти поутихли, да и то…

— А как же знаменитое кавказское гостеприимство? — ехидно поинтересовался генерал.

— Не ведаю тов…, Виктор Сергеич, не застал. Должно быть, к нам это не относится. Тут ведь как: значение имеет лишь свой тейп, остальные — чужаки, потенциальные жертвы. В нормальных странах разбой, убийство человека, угон в рабство уже давно являются уголовно наказуемыми. А здесь — доблесть. Какое-то детское отношение к чужой жизни и собственности. Неразвитое. Ребёнок увидел игрушку в руках у другого, понравилась, отобрал. А пострадавший кинулся назад отбирать, и сверх того прихватить, в качестве моральной компенсации. Так одно действие влечёт за собой ответное, становясь лишь звеном в цепочке подобных. Дети гор, ей богу! Кровь пролилась — месть, отрезание голов. Дикость. Племена враждуют столетиями. Может быть, потому горцы так и не сумели создать мощное независимое государство?