Валентин Пригорский (Волков) - Закон Талиона

• Название: Закон Талиона
• Автор: Валентин Пригорский (Волков)
• Жанр: Боевик

Секретное подразделение "Талион" создавалось для специальных операций за преде-лами СССР. Сотрудники, мобилизованные по определённому наследственному признаку, а также по высоким нравственным, интеллектуальным и физическим кондициям, получили необычные психоэнергетические и бойцовские способности, инициированные древним мистическим ритуалом.

…Союз распался, работа "талионщиков" потеряла конкретику и первоначальный смысл, но сохранились превосходящие человеческую норму способности, наработанный опыт, корпоративная преданность, философия справедливого возмездия и мистически вплавленная в мозг доктрина "благо Державы превыше всего".

"Бесхозное" подразделение продолжает выполнять свою работу.

И ещё одна важнейшая задача — подготовка смены. Кто примет и понесёт штандарт Ордена "Талиона"?

---

"Слыхал, — говорит, — я о таком, и даже сталкивался лично в девяносто четвёртом. Помнишь или нет, в девяносто пятом шуму было из-за теракта в Токийском метро? Адепты тоталитарной секты "Аум Сенрикё" надумали проверить, как действует газ зарин на боль-шое скопление людей в огромных, закрытых помещениях. Массированная атака двадцатого марта послужила причиной смерти десяти человек, пять тысяч пассажиров получили отрав-ления. Секту объявили вне закона, кого смогли — арестовали. Её тогда у нас тоже запретили. Куда деваться? А до теракта тамошний гуру Сёко Асахара, даром, что полуслепой, двери во все министерские кабинеты России ногой открывал. Большие бабки — десятки миллионов долларов, перетекали в карманы наших высших чиновников. Тогдашний премьер Асахаре чуть не в пояс кланялся. Сектанты стремились распространить своё влияние прежде всего на перспективную молодёжь. С высочайшего соизволения устраивались встречи в МГУ, в "Бауманке", в других ВУЗах Москвы. Агитация, надо отдать должное этому всевидящему слепцу — Сёку, была на уровне: пение мантр, духовные практики и прочая мура. На меро-приятия откупались дорогущие залы. И ведь все знали, что при этом используются как бы безвредные лекарственные препараты в сочетании с малыми дозами зарина. Этот хренов газ, минимально растворённый в воздухе, оказывает опьянение сродни наркотическому. Обеспечивалась ошаленная внушаемость аудитории. А при длительной обработке у приверженцев возникало стойкое нарушение психики. Вот с такими живыми покойниками и с их духовными наставниками я и столкнулся, расследуя дело о нескольких убийствах. Там много чего было. Подобное гадство сопровождалось присвоением недвижимости неофитов. Духовники, надо отметить, действовали нагло, наши законы для них не писаны — шибко высокая крыша. Когда я слишком глубоко копнул, мне дали по шапке. Продажность верхов в то время была беспредельна. После запрета сектанты рассосались, но никуда не делись. В столице появились элитарные, закрытые клубы "друзей востока". Так вот, дружок, нынешняя ситуация оченно напоминает дела давно минувшие. Теперь понятно, почему рядом с братишкой всё время находится, будто бы, адвокат. По сути, это тот же духовный наставник, братик-то зомбирован напрочь и самостоятельно мыслить уже не способен".

Сухов, выдав такую несвойственную ему длинную тираду, снова задумался, а я, понят-ное дело, молча ждал, когда он разрешится. Встревать с советами не по чину. Чтоб ты, Коля, знал: в нашем тандеме товарищ Сухов — мозги, я — кулаки. Силовая поддержка, так сказать. Хотя, пусть он сам человек и не молодой — полтинничек разменял — один стоит целого взво-да, а то и роты. С виду — семидесятилетний старик… А! Я про одно обстоятельство забыл: мы с ним по Владику перемещались только в гриме. Знаешь, есть такие мази, стягивающие кожу в морщины, подкладки под губы да за щёки, и прочие ухищрения. Плюс животик на-кладной, плюс изменённая походка. Один-два штриха, и тебя мама вблизи не узнает. На гриме Сухов настоял. Я так думаю: он с самого начала знал, какие-такие приключения нам грозят в Приморье. Нам местные однокомнатную квартирку определили для постоя, так мы, на ночь глядя, весь этот ужас с себя смывали, а утром опять. Когда я приехал с докладом, Фёдор ещё в гриме посиживал. Старикашка, старикашкой. И я не лучше. Потешно!

— Что-то ты, Паша, слишком покровительственно к сединам…, - буркнул Шершнев.

— Помилуйте, — Павел прижал руки к груди, — Виктор Сергеич, я же не свысока, я всего лишь подчёркиваю разительное несоответствие внешности и возможностей. А ну, какие бандитствующие придурки наскочат на такого старичка в подворотне? Умора и трагедия! — Капитан как-то вдруг погрустнел и повторил раздумчиво. — Умора и трагедия, да…

Владивосток — дело тонкое

Апрель, 2004 год.

Павел успел заварить чай на кухне, напластать бутербродов с колбасой и сыром, при-волочь в комнату всё это кулинарное великолепие и водрузить на стол, а Сухов, ни на какие раздражители не реагируя, всё что-то просчитывал в уме, и лицо его при этом становилось злым. Наконец, он заговорил.

— Понимаешь, Паша, я, когда расследовал то давнишнее дело, наткнулся на такие фак-ты, что волосы дыбом. Люди, по своей наивности попадавшие в секту, либо быстро станови-лись недоумками, либо бесследно исчезали. Наряду с захватом имущества в ходу были пыт-ки и убийства. Тех, кто спохватывался и желал выбраться из трясины — в расход. Устраива-лись показательные казни. Человеческая жизнь рядового члена секты стоила меньше коз-лячьего помёта. И это на территории России в конце двадцатого века! Едва миновал девяно-сто третий с его потрясениями, когда Президент расстреливал Верховный Совет и тасовал правительство, как карточную колоду, под звуковой фон о грядущих демократических за-воеваниях. В любые времена даже во власти встречаются люди порядочные, но многие ха-пали "зелень" и ртом, и задницей, и не было им дела до каких-то там людишек. Мало того, когда я стал ломиться в двери ответственных кабинетов, меня попросту сдали, выбросили из органов и натравили на меня "Аум…". Как я тогда выжил? О том разговор особый. При-шлось временно уйти на нелегалку и начать собственную тайную войну. Конечно, мне не-гласно и довольно эффективно помогали — всё-таки не все кругом подонки. А потом девяно-сто пятый, теракт в Токио, запрет секты, и я вышел из подполья. Звали назад в контору, да я ту службу с кровью выблевал. За период своей тайной войны я себе на "пожизненное" зара-ботал не единожды. Вот так. Дело пошлое, только по таким деяниям срока давности не пре-дусмотрено. Знаешь, почему я тебе об этом говорю? Чутьё старого опера подсказывает, что грядёт здесь подобная войнушка. Придётся преступать законы. Кабы они работали, может, и не пришлось бы…, а так — уповаю на высшую справедливость. Ты что-нибудь о "Законе Та-лиона" слышал?

Товарищ Сухов вопросительно уставился на Павла, тот пожал плечами.

— Я о подразделении "Т" знаю ровно столько, сколько батя позволил, как и ты тоже, и поелику знаю о принципе возмездия. Наказание адекватное деянию…вроде бы.

— Во, во — адекватное. В Персии, например, за воровство отрубали руку, и тоже полага-ли сие адекватным. Налицо явный перебор. В нашем случае подразумевается не столько адекватность, сколько справедливость. Но в целом ты прав. Если государство не может, а пуще того, не хочет наказать преступника, на него опускается бич божий. Бабка ведь не зря тебя "десницей господней" нарекла. Однако, если по морально-этическим соображениям…

Капитан криво усмехнулся.

— Юлишь, Фёдор, ты мою биографию знаешь. Сдаётся мне, ты заранее готовился к ны-нешней заварушке, потому и меня с собой прихватил. А la guerre come a la guerre, по законам военного времени.

Сухов кивнул, соглашаясь.

— Без пощады, значит? Тут имеется один нюанс. В девяносто четвёртом меня преследо-вали, я защищался, чтобы выжить. Крыса, загнанная в угол, кусается. В данной же ситуации нас не трогают. Мы можем спокойно купить билеты на самолёт и фью-ю. Только…

— Вот именно! Мы-то фью-ю, а люди?

— О них и речь. — Лицо Сухова разгладилось, и он стал похож на доброго дедушку. — Кто бы сейчас нас послушал. Я тебя успокаиваю, ты — меня. Подводим, понимаешь, обоснование под свои предстоящие злодейства.

— Ну, — восхитился Паша, — ты и фрукт!

— От такого слышу. А теперь не перебивай. Все вопросы потом. Можешь на бумажку записывать, если старческая память подводит.

Хотел Паша сказать что-нибудь вроде, мол, на себя посмотри, но промолчал, если Су-хов попросил не перебивать, значит…

— …Я опять вернусь к тому давнему делу о преступлениях сектантов "Аум Сенрикё". По ходу там один фигурант высветился — Керигин Олег Олегович. Из бывших, из партийной номенклатуры то бишь. В прежние времена при ЦК ошивался в должности "подай стулья", а после переворота при новом правительстве непонятно кем. Но был вхож! И знаешь, почему? Живые денюжки в клюве таскал от главного сектанта в высокие кабинеты. Заодно, надо полагать, передавал прошения. Не-ет, не курьер. Ежели, скажем, ты рупь несёшь — ты посыльный, а когда такое бабло "зелёными", то ты в должности никак не ниже советника по вопросам религиозных конфессий. Поскольку я занимался убийствами, мне как бы не было дела до того: кто, кому и сколько, однако наружка за этим деятелем присматривала и выявила довольно любопытный факт: господин Керигин усиленно способствовал налаживанию тесных контактов духовников секты с Минатомом. Скажи, для чего сектантам Министерство атомной энергетики? Вот и я также плечами пожал. Поприще для построения всяческих версий агромадное, вплоть до мирового диктата при поддержке собственного ядерного оружия, что совсем уж из области фантастики. А вот угроза террористических актов с использованием "грязных" бомб — это реально. С полученными данными я пошёл в верха, выложил всё, как есть и обосновал свои предположения. Через пару дней меня отстранили от следствия, а чуть позже дали пинка в копчик. Я не идиот, во всяком случае, стараюсь им не быть, и подобный исход прогнозировал, но молчать не мог — не в моих правилах. Однако я и предположить не мог, что меня с потрохами сдадут сектантам. Всякое в нашей конторе бывало, но такое…, воистину — эпоха перемен, чтоб её!…А не спроворить ли нам, чего-нибудь пожевать?