Татьяна Калистратова - Темная сторона России

• Название: Темная сторона России
• Автор: Татьяна Калистратова
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9725-2326-9

Есть места и феномены, которые находятся за гранью человеческого понимания… И никто: ни ученые, ни уфологи, ни мечтатели — не могут объяснить, как и когда просыпаются древние силы в той или иной точке планеты. Люди лишь немного приоткрыли завесу тайны, проанализировав периодичность, так сказать, активации того или иного феномена.

Что-то досталось нам от предков.

Это чаще всего легенды, дошедшие до нас из седой древности, которые предостерегают нас от непоправимой ошибки — от смерти. Что-то мы постигаем сами, на собственном опыте. И кто-то прислушивается, а кто-то нет. И навсегда пропадает из великой книги жизни.

---

— О, придумал, — возбужденно вскочил вдруг Юлик. — Я придумал, что надо сделать! — Он аж заметался по полянке.

В общем, к ночи мы готовились по-взрослому. Развели несколько долгоиграющих костров вокруг лагеря из трухлявых бревен. Протянули по кругу сигнальную веревку с колокольчиками. Каждый держал рядышком свое оружие — кто арбалет, кто пневматику.

А за пределами охранного круга положили килограмма два рыбы мелко накрошенной. А теперь — БИНГО, которое придумал Юлик! Мы распили для сугрева и храбрости, бутылку водки, а что не выпили, то перелили во фляжку. А бутылку разбили и при помощи камней мелко-мелко накрошили стекло. Смешали с перемолотой в фарш рыбой и оставили это угощение нашим тварюшкам. Пока мы готовили лагерь к обороне, Юлик подстрелил четырех каких-то весьма упитанных птичек. Кто это был, мы так и не разобрались, но зато вкусно поели, а потом внутренности и кости также смешали с толченым стеклом и положили на другой стороне поляны.

Дежурили опять час через час. Ночью ухал филин и наводил страх. Пару раз слышалось ворчание и чавканье. Да, забыла сказать: все шмотки мы опять отправили в кроны близстоящих деревьев.

Утром нас разбудил не будильник и не дежурный, а. громкий детский плач. Точнее, два. Казалось, мы попали в приемное отделение больницы Раухфуса, куда привозят по скорой болезных детишек. Плач не утихал.

Глюк, подумали мы! Призраки, уфологические штуки, летающая тарелка, водка, купленная в Ё-бурге, бредячка туриста, местный леший. Все! Фантазия иссякла.

Собрались, подожгли ветки. Пошли на плач. Тварюшка лежала на земле и плакала. Плакала жалостливо, на грани стона. Ей было так плохо и больно, что нам стало стыдно за то, что мы сделали. С другой стороны поляны была та же история — со второй зверюшкой.

Димка выставил перед собой арбалет и, держа в другой руке нож, подошел поближе. Зверь продолжал плакать. Эти глаза ни я, ни кто другой из нашей команды не забудем никогда. На нас смотрел обиженный ребенок. Смотрел и плакал.

И вот, когда Дим нагнулся, чтоб закончить его мучения, зверь взметнулся, как пружина. Бросился с рыком, с ненавистью, с последним желанием убить.

Отпрянуть Димка не успел. Эта тварь рванулась и, пропахав по всей Димкиной груди когтями, замертво свалилась на дерн. А сверху свалился Дим. Спас-жилет, и разгрузка, и футболка были разорваны в клочья, тело пропорото непонятно насколько. Крови — немерено. Финиш!

— Дима, Димочка, скажи что-нибудь!

— Эй, Дим, ты как?

— Дим, помоги, я тебя ровненько положу. Бля, да что вы стоите, помогите мне! — сорвался Мишка.

— Миш, стоп! — гаркнула я. — Подожди. Не трогайте его. Смотрите, чтоб вообще не шевелился!!

Я метнулась к своему рюкзаку и достала то, что помнила еще из своей юности. Итак, скальпель, зажим (на всякий случай), корнцанги — две штуки, викрил. Причем викрил «копейка» (для тех, кто в танке: викрил № 1, иначе «копейка», применяется при операциях на слизистой рта, то есть это весьма тонкий шовный материал. Но другого у меня просто не было), спирт, спички, стерильные марлики. Простыню из палатки пропитала водкой и разложила на земле.

— Начали, — говорю. — Юлик, Мишка, сейчас осторожно снимаем Дима с тварюшки и перекладываем на простыню. — Я осмотрелась, вспоминая, что надо еще. — Ленка, Марин, вы к котелкам, греть воду. Быстро! И потом несем всё сюда. Йолка, так, ты лезь в мой рюкзак, достань, плиз, из аптечки таблетки пенициллина и стрептоцида и — тоже сюда.

Еще — ксефокам. И еще противорадиационную аптечку — это такая оранжевая коробочка размером с портсигар. Там срок годности закончился, но противошоковое все равно должно подействовать. Так, теперь ты, Мишка, Дима под плечи берешь. — Мальчишки осторожно начали приподнимать Дима. — Юлик, ты под попу — и аккуратненько на простыню, а я посмотрю, что можно сделать.

Диму повезло! И «повезло» — еще мягко сказано, потому что эта тварь пропорола кожу, жир и лишь чуть-чуть задела грудные мышцы.

Когда я затампонировала рану и увидела это, мне захотелось просто рухнуть от облегчения, потому что, по большому счету, это означало, что Димка будет жить! Нет, не так я объясняю. Просто вдруг, когда я увидела под мешаниной тряпок и крови, что все не так уж и страшно, — сразу навалилась усталость.

Малодушие, страх, неуверенность? Да!

Потом были промывки раны, заливки, снова промывки. Затем — промывки на всякий пожарный, шитье и опять промывки, и присыпки, и бинтование-пеленание. Но я не была уверена в себе. Я делала это первый раз в жизни и руководствовалась только бабушкиными рассказами о военном госпитале и лекциями в мединституте. Если честно, я просто не знала, что делать, и вспоминала анатомический атлас, чтоб только не навредить. И понимала: то, что эта лесная тварь не выпустила Димке кишки, — это огромная удача, потому что иначе в этих условиях мы точно не могли бы его спасти. И дотащить до больницы тоже не смогли бы. Наконец я сшила края раны, присыпала бетадином и положила сверху марлю, закрепив пластырем.

Наутро Димка еще не очнулся, но уже не был и белым, как ночью. Меня разбудили к полудню, когда у него поднялась температура. С одной стороны, это хорошо — организм борется, но с другой — это может означать, что побеждает инфекция. Шов светлый, с минимальным покраснением вокруг ниток — все в порядке. Однако к двум часам температура еще больше повысилась и не думала падать, а края шва угрожающе наливались малиново-красным цветом. По очереди всю ночь мы меняли Димке повязки и как могли сбивали температуру, но утро не принесло облегчения. Жар, бред и воспаленная кожа вокруг ран.

И тут Юлик предложил опробовать бабы Софьи средство:

— А давайте его мертвой водой польем! Хуже точно не будет. По-любому, если Диму станет хуже, мы его до людей не донесем живым. А так ну хоть испробуем последнее средство. Мы ж двадцать кэмэ по этому бурелому не пройдем за день, а потом, ежели что, поздно будет. Да и нет в том селе нормальных реанимационных палат.

Мы собрались над Димкой. Он спал или был «во вневременье». Дыхание сиплое, губы потрескались.

— Давай, Юлик, лей! — сказала Йола.

— Стойте, — тормознула я, — давайте хоть спирта добавим для обеззараживания, и не просто лить будем, а аккуратно марлевую салфетку положим.

Юлик щедрой рукой плеснул на салфетку бабкину воду, смешанную со спиртом. Я аккуратно положила сверху шва импровизированную повязку, и мы стали ждать. Сели и вперились взглядами в Димкину грудь. Ничего не происходило. Пялились-пялились, да как-то и сморило всех. А потом нас разбудил птичий гомон, холод, ветер и крепкий мат.

— Бла-бла-бла! А больше никому, бла-бла-бла, в голову не пришло, бла-бла-бла, меня тут спать уложить, бла-бла-бла-бла-бла, и вообще, куда дели мой нож?!

Этот придурок даже не подумал, что его спасли. Его беспокоило, где его ножик-олень!

Впрочем, когда Диму рассказали, что и как, он проникся, осмотрел свой шрам на брюхе и, выдав оборотистый матерок, вызвался каждый вечер расставлять палатки и готовить ужин. От последнего мы отказались. Примерно за неделю Димкина рана затянулась полностью и ни разу не покраснела и не загноилась. Чудо! А уж для леса — чудо вдвойне.

Плывем дальше

Мы вошли в реку Сылва и приближались к Перми, где планировали сделать небольшую остановку и плыть к следующим темным загадкам.

Уже на подходе к Перми у Ленки зазвонил мобильник. Коротко поговорив с кем-то, она повернулась к нам с загадочным видом:

— А кто к нам прилетает завтра и присоединяется к нашей команде? — И скосила на меня глаза.

Хм, действительно, кто может прилететь в Пермь и для чего? Порекомендовав Ленке не дурить и колоться по-быстрому, а не то отравлю ужином, я все же просчитывала варианты. Ирвин не может, точно. Он сейчас на море ныряет, и не один, так что отпадает. Рыжий на Алтае что-то там с курганами и монахами мудрит. Хм, а может, кстати, и Рыжий. Вот это было бы здорово.

— Лен, Рыжий, что ль, решился присоединиться?

— Бли-и-н! — Ленка даже расстроилась. — Тань, с тобой совсем неинтересно, откуда ты знаешь? Он звонил тебе?

Да нет, Рыжий мне не звонил, естественно, но, зная его неугомонную натуру и памятуя, как он расстроился, что не может поехать с нами, вывод я сделала без труда. Хотя я могла и ошибаться. Рыжий, он же Никита, он же Кит, он же журналист одной из «репедач» про всякие интересные места на планете. Кстати, те, кто любит смотреть истории про разные города и веси, регулярно наблюдают за его перемещениями по странам. И вместе с ним знакомятся с обычаями, кухней и культурой всевозможных народов. В Питере Кит бывает крайне редко, и чаще мы пересекаемся с ним только в Интернете.

Ну что ж, тогда ждем Рыжего. Еще два дня в Перми, а это значит — пора искать отель, мотель, частный сектор или гестхаус. Но для начала — интернет-кафе, там и найдем что-нибудь. Потратив полчаса, мы нашли «трешку» на улице Большевистской за две штуки рублей в сутки. Созвонились с агентом и отправились заселяться. Вначале наш вид несколько смутил и агентшу, и хозяйку квартиры, но после того, как мы представились питерскими журналистами, все подозрения были сняты. Оплатив трое суток, мы остались предоставленными сами себе. Первое, что произошло после ухода посторонних, — это борьба за ванну.