Владимир Малов - Я — шерристянин

• Название: Я — шерристянин
• Автор: Владимир Малов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1973

Повесть о чрезвычайных и фантастических событиях из жизни Михаила Стерженькова, записанная с его слов.

---

Трудно поверить и в то, что шерристянин легко проникал взглядом сквозь любые преграды, читал мысли прохожих, мгновенно разбирался в сущности любого землянина и т. д. и т. п.

Короче, еще не раз встретится в истории Миши Стерженькова такое, что на данном этапе своего развития мы можем, приспосабливаясь к нашему современному ладу, передать лишь весьма приблизительно.

Чего же другого, однако, можно было тут ожидать и надо ли огорчаться, досадуя на кажущуюся ограниченность человеческой мысли? Не правильней ли, сравнивая себя с шерристянами, задуматься над теми поистине головокружительными далями, которые предстоит еще преодолеть человечеству в процессе эволюции? И, конечно, они преодолимы: придет время, и сегодняшний день мы будем вспоминать с чувствами, похожими на те, какие сейчас вызывает воспоминание, скажем, об охоте на мамонтов или первобытных способах добывания огня. Придет время, когда…

Но и на такие размышления о манящих перспективах человечества не стоит тратить чрезмерное время — история Миши Стерженькова увлекает нас дальше, и ведь не только тем, чего еще не дано нам понять, представляет она интерес.

…Полчаса спустя шерристянин находился на перекрестке двух оживленных улиц и занят был тем, что подводил первые, предварительные итоги. С чужой планетой к этому моменту, о различными проявлениями жизни на ней, он уже освоился полностью, мигом постигнув язык землян; временами он даже думал на нем, хотя, конечно, и чувствовал то и дело недостаток в словах: их было мало, невозможно мало в земном лексиконе для выражения сложнейших мысленных чувств жителя другой планеты. А первые итоги получались такими…

Земляне, без сомнения, были живым, энергичным, многообещающим народом. Жизнь чужой планеты кипела и бурлила, сталкивая отдельные личности и целые группы в отношения, разнообразный характер которых требовал еще отдельного исследования. Несомненным и непреложным был тот факт, что перед населением планеты, только-только начинающим активное и сознательное наступление на тайны природы, лежала длинная дорога непрерывного развития, — дорога, по которой уже столько было пройдено самими шерристянами. Земляне же сделали на ней пока лишь несколько робких, неуверенных шагов…

На короткое мгновение разведчиком-шерристянином овладело даже чувство, которое весьма примитивно и приблизительно можно, пожалуй, назвать на нашем языке умилением. (Вот так же, наверное, с сочувствием и легкой понимающей улыбкой смотрит на очень молодое поколение человек, чья собственная молодость приходится на отдаленные уже годы.)

Шерристянину вспомнилось и о юности своего собственного народа, захотелось извлечь для сравнения из глубин своей памяти такие исторические картины жизни на Шерре, которые уже были даже почти не видны, скрываясь за отдаленными горизонтами времени.

И он сделал это, сделал; но снова, увы, мы вынуждены отказаться от описания того, что прошло перед его мысленным взором в короткие эти мгновения. Ведь нам, землянам, недоступно воспринимать бытие Шерры и историю этой далекой планеты так же, как воспринимают их с высот своего разума шерристяне. Поэтому и описание прошлого Шерры (а уж ее настоящего тем более!) в нашем пересказе, конечно, далеко бы не соответствовало действительности. И лучше отказаться от этого совсем, как, скажем, без сомнения отказался бы какой-нибудь литератор индейского племени иокотубаба, в словаре которого лишь три десятка слов, если б ему предложили перевести на свой язык трагедию Шекспира…

Время! Нельзя было терять его драгоценные крупицы. И, подведя первые, общие итоги, шерристянин приготовился окунуться в земную жизнь еще глубже. Он был до сих пор наблюдателем. Теперь, согласно программе исследований, ему предстояло самому немного пожить жизнью собрата по разуму, испытать все, что происходит в течение какого-то временного отрезка с коренным обитателем планеты Земли.

Человек с другой планеты включил участки мозга, зафиксировавшие в момент трансформации множество точных и подробных сведений о землянине, в чьей физической оболочке он находился. Тогда мгновенно он стал ощущать себя Мишей Стерженьковым, легли на его плечи все заботы юного спортсмена, определились цели, обрел вес и остальной, отлично знакомый всем нам земной груз.

(Но ощущая себя теперь Мишей Стерженьковым, на самом деле шерристянин не переставал, конечно, оставаться шерристя-нином. Снова мы столкнулись в этом с явлением, которое не перевести точно на язык наших представлений. Может быть, правда, чуть вернее было бы сказать, что шерристянин наблюдал за землянином, чьей жизнью он начал жить как бы со стороны, хотя на самом деле вовсе и не со стороны, а изнутри?)

И он взял путь к шестнадцатиэтажному типовому дому-башне на городской окраине, в котором семья Стерженьковых из четырех человек получила недавно новую трехкомнатную квартиру на пятнадцатом этаже.

Хорошим было в этот момент настроение шерристянина, начавшего жить жизнью брата по разуму. С удовольствием он ощущал тренированное свое тело, как делал бы это Миша Стерженьков, любовался некоторыми встречными девушками, но не забывал, пи на мгновение не забывал, конечно, и о Наде Переборовой.

Еще он думал о предстоящем наутро зачете, о международных соревнованиях по настольному теннису, которые скоро начнутся в княжестве Монако, о позавчерашней внушительной победе «Торпедо» над английской командой «Лидс Юнайтед» и дальнейших перспективах торпедовцев в очередном Кубке чемпионов…

Резким, отточенной техники прыжком преодолел он лужу, оставшуюся после недавнего дождя, которую стороной обходили остальные прохожие, купил билет «Спортлото» и полюбовался линиями красной спортивной машины, проехавшей мимо по улице.

Зорко глядя по сторонам, он заметил на одном из оживленных перекрестков старушку, которая собиралась перейти улицу. Конечно же, шерристянин, живя жизнью Миши Стерженькова, тут же поспешил к ней, чтобы взять ее под руку, перевести через оживленную магистраль, спросить, чем помочь еще.

— Бабушка, — издали начал посланец чужого разума, — подождите…

И вдруг…

Вот и настал он — момент, после которого история эта повернула на новые, неожиданные для шерристянина рельсы. Инопланетянин почувствовал вдруг, как небольшой, но вполне достаточный заряд его энергии передался атомам тела старушки, и она рванулась с места со скоростью спринтера. Резким рывком она обошла плотную группу более молодых пешеходов и наконец, упруго оттолкнувшись от мостовой, совершила даже акробатический прыжок с двумя полными оборотами через мчавшийся автобус. Отлично выполнив приземление, старушка без дополнительного разбега легко, словно через барьер, перепрыгнула через мотоцикл и без малейших признаков усталости финишировала на противоположной стороне улицы.

Раздался оглушительный скрежет тормозов, послышались растерянные трели милицейских свистков. Старушка, только что продемонстрировавшая отличную спортивную форму, мгновенно была скрыта густой толпой братьев по разуму.

Шерристянин досадливо тряхнул головой. Нет, этого, конечно, как бы ему ни было жаль старушку, делать не следовало. Активно вмешиваться в земную жизнь, выходя за рамки возможностей землянина, жизнью которого он жил, исследователь не имел никакого права. Кто знал, какие это могло повлечь за собой последствия. Сдерживаться надо было во что бы то ни стало, вести себя только так, как бы это делал землянин…

Толпа на другой стороне улицы продолжала густеть. Какой-то троллейбус, потеряв провода, стал поперек улицы, преградив движение. Растерянно переговаривались друг с другом, не зная, что делать, рослые милиционеры, люди, привычные ко всему, и наконец один из них дрогнувшим голосом сказал старушке: «Пройдемте!» Сама старушка что-то беззвучно бормотала и смотрела в небо.

Шерристянин тряхнул головой еще досадливее. Впредь, конечно, надлежало вести себя на Земле осмотрительнее. Дав себе такое слово и вновь сосредоточив мысли на предстоящем утром зачете, шерристянин двинулся дальше.

…Юное и легкомысленное существо Стерженькова Татьяна открыла ему дверь в квартиру № 59 на пятнадцатом этаже. С порога она выстрелила в посланца чужого разума очередью каких-то трескучих фраз: в силу легкомысленного и непочтительного своего характера она насмешливо обращалась к старшему брату на исландском языке, желая насладиться его замешательством. Есть еще такие девицы на свете, встречаются не так уж редко.

И уже шерристянин открыл рот, чтобы суровым тоном сделать ей замечание и напомнить о должном уважении к старшим…

Но в этот самый момент он снова не смог сдержаться. Излучение, обрабатывающее память, вырвалось из его глаз словно само собой, помимо его воли, и семиклассница Стерженькова Татьяна накануне экзамена по фольклору Исландии мигом начисто разучилась говорить по-исландски. А освободившиеся клетки ее памяти немедленно были заполнены знанием полных текстов сразу нескольких популярных брошюр, адресованных школьникам, — о культуре поведения, о скромности, об отношении к старшим и о некоторых других столь же важных вещах.