Марек Лавринович - Солнце для всех

• Название: Солнце для всех
• Автор: Марек Лавринович
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036849-6

«Вспомнить все» — мечта страдающего амнезией человека.

Но может, «вспоминать все» как раз НЕ СТОИТ?

Может, лучше начать жизнь «с чистого листа» и наконец пробиться наверх?

Деньги. Популярность. Положение в обществе.

Однако не слишком ли высока цена — потеря СОБСТВЕННОГО «Я»?..

Марек Лавринович (р. В 1950 г.) — писатель, поэт, драматург, сатирик. Его первый роман — «Капитан царь» — имел громкий успех, а второй — «Дьявол на колокольне» — собрал целый букет престижных национальных премий. Произведения Лавриновича переведены на несколько языков.

---

— Очень приятно, — сказал Ян. — Но если говорить о функционировании…

— Только не жалуйтесь, дорогой друг. Вы выиграли приз в лотерею, и не раз, а два. По правде говоря, так не бывает. Браво! Поздравляю!

— Спасибо.

— Что вас к нам привело?

— Я хотел бы увидеться с Профессором. Он еще здесь?

— А где же ему еще быть? Старый безумец. Нет, я не злорадствую… Конечно, он здесь, только теперь в другой палате, в самом конце коридора. Там немного темновато, но он доволен. Утверждает, что обрел покой, необходимый для размышлений. Я в эти его размышления, ясное дело, не верю…

В дежурной раздался звонок и послышался женский голос:

— Пан доцент, вас просят спуститься на второй этаж!

— Что за жизнь! — воскликнул Красуцкий. — Слышали, дорогой мой? Я у них как мальчик на побегушках. Последняя дверь направо. Этот старый чудак, насколько мне известно, как всегда, сидит там над своим Шекспиром.

Доцент Красуцкий поспешно пожал руку бывшему пациенту и ушел. В отделении было тихо. Лишь откуда-то из глубины Ян услышал голос, как ему показалось, пана Поняка:

— Бедный Том, что ест змей и ящериц, пьет стоячую воду, глотает крыс. Бедного Тома бесы секут на пустом поле, сажают в темницу и мучат ночью. У него есть три кафтана для спины, шесть рубах для тела, лошадь для езды и ружье для охоты.

Теперь же то крыса, то мышь на обед,
А все же обедаю целых семь лет!
Берегись злого духа: здесь злые духи… Тише, тише![12]

Двери были приоткрыты. Ян заглянул. Профессор лежал на кровати, положив руки под голову, и задумчиво смотрел в потолок. В ногах примостился пан Поняк в помятой, запачканной пижаме. На его коленях лежала книга в твердом темном переплете, и монотонным, усталым голосом он читал фразу за фразой.

Увидев Яна, пан Поняк прервал декламацию, а Профессор оторвал взгляд от потолка и заинтересованно посмотрел на гостя:

— Неужели это наш пан Ян?

— Собственной персоной, — сказал Ян, входя в палату и садясь на указанный Профессором стул.

— Добро пожаловать, наш знаменитый пан Ян — предмет многочисленных научных симпозиумов, талисман политиков, тайная любовь домохозяек, головы которых настолько забиты покупками и барахлом, что без отбеливателя они не в состоянии ясно взглянуть на мир. Приветствую, дорогой коллега. Что тебя к нам привело?

Ян смутился.

— Я хотел бы, — сказал он, уставившись в выцветший, бесцветный линолеум. — Хотел бы здесь остаться…

— Должно быть, временная депрессия на почве слишком больших успехов. Я слышал о таких случаях. А ты, Поняк?

Пан Поняк кивнул головой в знак того, что он тоже слышал.

— Я бы хотел… остаться здесь навсегда… — повторил Ян.

— А что бы вы здесь делали, черт возьми?

Яну стало стыдно.

— Хотел бы… стать вашим учеником и ассистентом, пан Профессор.

И Ян рассказал обо всем, что с ним произошло. Шекспировед задумчиво смотрел на него.

— Да… — наконец сказал он. — Дело непростое… Да что там говорить, чертовски трудное…

— Что же тут трудного? Схожу на склад, выберу себе пижаму…

— Не получится. Вы не пациент. Вам не полагается ни пижама, ни фенактил.

— Почему?

— Согласно общепринятому мнению, вы здоровы.

— Но я не здоров.

— Конечно, здоровы. Вы никогда не задумывались о том, что ваши соседи по улице Кручей также одиноки, брошены и испуганы? Может, в молодости они и не боялись, но с возрастом человека все больше охватывает страх. Нет, не только перед смертью. Перед всем. Но они ведь сюда не приходят, а сидят в своих в квартирах, дрожат, плачут в одиночестве, а потом умирают, и очень скоро о них забывают.

— Это жестоко.

— Безусловно. Сверх всякой меры. Но все возвращается на круги своя. Сейчас, хоть вы ничего и не помните, вы способны вести нормальную жизнь здорового человека. Но через год снова можете заболеть. Такое ведь с каждым может случиться, правда, пан Поняк?

Пан Поняк кивнул, но было видно, что он не слушает Профессора, а думает о своем.

— Если вы снова заболеете, вас привезут сюда. Теоретически такое возможно.

— И мы будем читать с вами Шекспира? Профессор откашлялся.

— Если быть искренним, то и здесь возникают определенные трудности. Как вы, наверное, уже заметили, Поняк принял отвергнутое вами предложение стать моим учеником. Он очень старается. Сейчас мы как раз работаем над «Королем Лиром», и я должен признать, что некоторые интерпретации пана Поняка весьма… весьма неожиданны. Это творческий, необычный подход.

— Да… — сказал Ян. — Я пойду.

— Навещайте нас иногда. Мы скоро приступим к изучению «Макбета», а это драма власти. Вы, если я не ошибаюсь, многое знаете о проблеме.

— Увы, немного, — улыбнулся Ян.

— Значит, вы не сможете нам помочь в этом деле. — И Профессор протянул Яну руку. — Может, я должен был представить вам все в более радужных тонах, не быть таким категоричным… простите, если огорчил вас.

— Ничего, — сказал Ян.

В коридоре было пусто. Когда Ян дошел до двери, откуда-то появилась медсестра и с улыбкой открыла ему дверь.

Ян сбежал по ступенькам, вышел на улицу и остановился, не зная, куда направиться. Может, в парк, туда, где все и началось? Не долго думая, он пошел в сторону Уяздовских аллей.

На площади Трех Крестов он услышал вой сирен и взрывы. Перед министерством промышленности группа мужчин, человек двадцать, держала плакаты с надписью «Солидарность». Какой-то толстяк с повязкой на лбу исступленно крутил рукоятку сирены. Неподалеку несколько юношей в шапках с выцветшим слоганом «Солидарность» бросали дымовые шашки и петарды. Дверь министерства была загорожена металлическим щитом, за которым скучали трое полицейских. Один из них достал зубочистку и стал ковырять ею в зубах. Двое облокотились на щит, и один рассказывал другому о воскресной рыбалке. Прохожие шли по улице, не обращая на происходящее никакого внимания.

Один из демонстрантов, бородатый верзила, крикнул в рупор:

— Завтра нас будет пятьдесят тысяч! Здесь соберется пятьдесят тысяч!

— Ишь, разбежался, — заметил полицейский и выплюнул зубочистку.

Ян пошел дальше. На секунду он остановился перед костелом. По лестнице сбежал худой, нервный священник в пуловере. В руке он держал книгу.

— Польша погибает! — вскричал он, хватая Яна за локоть. — Родина наша гибнет!

— Я знаю, — сказал Ян, вырываясь из его рук.

Он прошел мимо жилых домов, американского посольства, перешел дорогу и оказался в парке.

Здесь ничего не изменилось. По аллеям прогуливались терпеливые мамаши, толкая перед собой коляски, и сгорбленные пенсионеры, меланхолично любовавшиеся деревьями. Ян нашел свою лавку и сел. Как зачарованный он смотрел на водную гладь пруда, но вскоре почувствовал усталость и закрыл глаза.

«Кто-нибудь обязательно за мной придет, — думал он. — Может, женщина? А может, ребенок? Придет, возьмет за руку, и мы пойдем…»

Где-то далеко заверещала птица, и ее песню сразу же подхватили другие.

«А если никто не придет?.. Тогда я могу еще раз… как сказал Красуцкий… могу все забыть…»

Он повернулся лицом к солнцу.

«Сегодня такой теплый ветерок… прекрасный денек… солнце светит для всех…»

И заснул.

Примечания

1

к слову сказать (лат.).

2

кстати (фр.).

3

Немецкий поэт-романтик (1770–1843). — Здесь и далее примеч. пер.

4

Польская объединенная рабочая партия — аналог КПСС в социалистической Польше.

5

Крулевец — старое польское название Кенигсберга, нынешнего Калининграда. Имеется в виду немецкий философ Иммануил Кант.

6

«Старые товарищи» (нем.).

7

Часть гусарского снаряжения в виде больших крыльев, сделанных из птичьих перьев.

8

Артур Гроттгер (1837–1867) — польский художник, иллюстратор.

9

Роман Дмовский (1864–1939) — польский публицист и политический деятель.

10

Герой повести Я. Пшимановского «Четыре танкиста и собака».

11

Раптусевич, Каргуль, Мильчек, Павляк — герои комедии А. Фредро «Месть».

12

Шекспир В. Король Лир. — Пер. А. Дружинина.