Борис Громов - Поход «Седова»

• Название: Поход «Седова»
• Автор: Борис Громов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1930

Про семерых смельчаков.

Про шторм, ледяную крепость и землю за ней.

Про тюленей, моржей и белых медведей.

Про бухту Тихую, которая сказывается далеко не тихой.

Про мировой рекорд на пути к полюсу.

Про то, как была открыта самая северная в мире радиостанция.

---

Тяжелый изнурительный путь от ледокола к земле мы прошли в течение целых четырех часов. Шли, утопая в рыхлой крупе снега, проваливаясь в полыньи, лазая через высокие нагромождения льда, переправляясь на лодке по разводьям и таща ее на руках по ледяным полям.

Распрощались с матросами и поплыли по широкому разводью в спокойной голубой воде. Огромные стаи местных птиц, кайр, безбоязненно подплывают к лодке, лезут под самые весла, с любопытством оглядывая невиданных гостей. Самойлович пользуется моментом, быстро щелкает изящным маленьким фотоаппаратам «Лейкой» (последняя заграничная новинка), успевая заснять великолепные и редкие кадры.

Опять вылезаем на лед, опять тащим лодку, но уж теперь одни, вшестером, без помощи матросов. Особенно трудно было переправлять массивный железный флаг на высокий крутой берег мыса, усыпанного огромной величины камнями, базальтами, вулканического происхождения.

Потные, мокрые, окончательно обессилевшие, едва взбираемся на гору и вступаем на мокрую болотистую землю.

С отвесных дряхлых скал несется дикая какофония, целый джазбанд миллионного птичьего оркестра. Это — громадный, так называемый, птичий базар. Даже странно, что эти птицы, кажущиеся снизу маленькими, изящными стрекозами, могут производить такой ужасающий шум.

Обходим берег и наталкиваемся на две полуразвалившиеся постройки. Визе нам раз’ясняет:

«В 1896 г. на мысе Флора произошла историческая встреча зимовавшего в этих местах известного английского путешественника Джексона с норвежцем Нансеном и его спутником Иогансеном. От дома, в котором жил Джексон, сейчас остались лишь полусгнившие доски пола. Дело в том, что в 1914 г. неудачная русская экспедиция Георгия Седова, прозимовав на острове Гукера, пробиралась к родным берегам, не имея ни килограмма топлива. Котлы машин согревали лишь тем, что добывали охотой. Всю дорогу шли на тюленьем и моржовом сале и остатках деревянных перегородок, разобранных кают парохода. И вот, добравшись до мыса Флора и обнаружив вместительный дом, они разобрали его на топливо, благодаря чему и сумели дойти до Архангельска.

Под деревянным фундаментом разрушенного дома Джексона нашу группу встретил подозрительным тявканьем молодой песец. Как ни старались мы его оттуда выкурить — это так и не удалось. Хитрый звереныш понимал всю прочность своего положения и не вылезал на свет.

Недалеко от этого места мы нашли две полуразвалившиеся постройки — досчатую хижину, сооруженную в 1904 г. американской экспедицией Фиала и хрупкое строеньице из досок и ящиков, построенное Георгием Седовым. Повсюду разбросаны проржавевшие банки английских консервов, сорванные с петель двери, обрывки крыши, много железных, от времени окончательно испортившихся предметов, банок галет, а также большое количество рассыпанного на земле чая и кофе.

Впечатление от осмотра мыса Флора таково, что продовольственный и вещевой склад, оставленный в 1914 г. русским судном «Герта», кем-то расхищен, так что терпящие бедствия суда, не найдут здесь никакого убежища и продуктов первой необходимости.

— Вот, — заявил Шмидт, — разгром русского склада неизвестными иностранными промышленниками подтверждает еще большую необходимость установления над архипелагом Земли Франца Иосифа государственного суверенитета СССР с целью охраны нашей территории.

И правда, более безобразного отношения к чужому имуществу трудно себе представить. Двери у домов сорваны с петель. На земле валяются обрывки крыши, окна выбиты, доски растасканы. Кто тут хозяйничал, кто так безобразно обращался с чужим имуществом — неизвестно.

В три часа дня мы подняли флаг Союза республик взамен водруженного в 1914 г. флага Российской империи.

Первая высадка на землю Франца Иосифа на шлюпке мимо стоящих на мели айсбергов.

Южная оконечность о. Гукера. Торжественное водружение первого советского флага на земле Франца Иосифа.

Неожиданно Илляшевич обнаружил вдали от построек мрачный памятник из серого гранита трем погибшим итальянским матросам с яхты «Стэлла Полярэ». В оцинкованном пенале памятника нашли полуистлевшие письма всех бывших на острове путешественников, в том числе приезжавших в последние годы американцев, итальянцев, испанцев и т. д. Какой-то американский полковник горделиво расписался в том, что он убил восемь медведей, а изящная американка мисс Бойд, прогуливавшаяся здесь в прошлом году на паруснике «Хобби», заверила в том, «что ничего прекраснее нигде не встречала».

Подписавшись, и мы вложили в пенал записку со следующей надписью: «Всегда будем чтить память героев Арктики».

Осмотр острова окончен. Как приятно сесть на обломок скалы, протянуть уставшие ноги и с жадностью уничтожать застывшие консервы, прихлебывая красным терпким вином. Мы так увлеклись чревоугодием, что не обратили внимания на огромного белого медведя, здешнего хозяина острова, который подошел к нам на расстояние 40-50 шагов и остановился, разглядывая невиданных зверей.

Мы так растерялись от неожиданной встречи, что не сразу сообразили взяться за винтовки, а сделали это лишь тогда, когда хозяин повернул к нам свой толстый широкий зад и рысью побежал назад, к крутому, обрывистому берегу. Мы сделали несколько выстрелов, попали в медведя, повидимому, сильно ранили, ибо белая шкура быстро окрасилась широкой алой полосой.

Собственно говоря, и стрелять бы в него не следовало. Ведь, все равно, тяжелую шкуру нам бы не дотащить до ледокола. Но охотничий азарт так увлек всех, что остановиться не было сил.

ОХОТА НА МОРЖА

Капитан опять беспокоится. Кажется, всегда, каждую минуту ему есть о чем беспокоиться. Сейчас он, например, заявляет о том, что ветер ему не нравится, что он дует так, как нам это совсем нежелательно. Льды надвигаются на ледокол, и ему придется поспешно удирать в открытое море.

Создается тревожная минута, надо скорее покидать землю и возвращаться обратно. Опять прыгаем в лодку, опять лавируем меж ледяных островков и плывем извилистым путем по широким разводьям.

— Морж! — радостно вскрикнул Воронин, указывая на темнеющее вдали пятно.

Тихо крадемся к маленькой льдине, на которой расположилось чудовище. Стараемся тише разговаривать, бесшумно грести. А между тем, наши старания напрасны. Морж сразу же почувствовал наше приближение, но он был слишком ленив и слишком уверен в себе, чтобы обратить внимание на такую мелочь, как наши персоны. Он медленно поднял голову, взглянул на нас узенькими, заплывшими глазками, тихо покачал головой и… опять лег спать.

Мы вылезли на соседнюю льдину, ползком пробираясь поближе к животному. И опять морж проснулся. И опять, лениво взглянул на нас, и опять лег спать.

На расстояние менее 20 шагов мы подошли к нему. Спокойно легли на снег, укрепили винтовки на ледяных подставках и спокойно нацелились.

Морж — это какое-то доисторическое, допотопное чудовище.

Вы представьте себе тонну жира, облеченную в толстейшую рыжую меховую шубу, исколотую и израненную чьими-то клыками. Круглый, голый череп нависает на маленькие глаза, за которыми следуют черные точки ноздрей, отвратительные колючие, длинные усы и два белоснежных крепких бивня. Толстые складки жира полосами расчертили меховую шубу. Плавники, которыми он так быстро и ловко работает в воде, беспомощно упали на лед.

Самое интересное это то, что такое на вид страшное животное, — совершенно безобидно. И питается-то оно не мясом, не рыбой, а каким-то особым видом моллюсков (животные, живущие в ракушках). Если опасен морж, так это только в воде. Тут неповоротливое, неуклюжее животное превращается в ловкого зверя, прекрасно владеющего своим телом, хорошо плавающего и ныряющего. Особенно опасна встреча с моржом на лодках. В этих случаях он почему-то заигрывает с легонькой шлюпкой, крутится вокруг нее, поднимает бешеные волны, целый водоворот воды, все время стараясь или опрокинуть ее или же пробить острыми, крепкими, как сталь, бивнями. На льду же морж — огромный неповоротливый кусок мяса и жира.

— Раз-два-три, — шопотом считаем про себя, потом что-то вскрикиваем, животное быстро поднимает голову, и тотчас же три метких пули вонзаются ему в шею.

Наши выстрелы оказались смертельными. Алой струей брызнул фонтан крови, голова зверя как-то сразу устало поникла, несколько раз шевельнулись плавники, в конвульсиях дрогнуло тело, и… прекратились движения. Морж был убит.

Осторожно, опасаясь, что он еще не издох, мы подошли к нему, но сейчас же убедились, что жизнь этого чудовища прекратилась.

Что делать с такой тушей мяса и жира? В нашу лодку она не поместится, а снять шкуру мы не умеем, ибо это очень сложная и кропотливая работа, требующая большой сноровки. Тогда решаем разделиться на две партии. Шмидт и я остаемся на небольшой пловучей льдине, где в луже крови плавает туша, а остальные отправляются за помощью. Вскоре лодка скрылась за торосами, и мы остались одни, у теплой, даже горячей туши, несомой льдами к темному отверстию полыньи.