Дик Фрэнсис - Кураж. В родном городе. Рецепт убийства

• Название: Кураж. В родном городе. Рецепт убийства
• Автор: Дик Фрэнсис
• Жанр: Детектив
• Год: 1991
• ISBN: 5-86830-043-2

В сборник включены три произведения детективного жанра: роман американского писателя Дика Френсиса «Кураж» (пер. Е. Кривицкой), повесть канадского автора Кеннета Миллара «В родном городе» (пер. А. Горского и Ю. Смирнова) и рассказ С.-П. Доннел «Рецепт убийства» (пер. Л. Брехмана). Острые сюжеты, насыщенные яркими сценами, запоминающиеся герои, размышления о социальных недугах общества вызывают читательский интерес к этим произведениям.

---

Несколько раз я тихонько заходил поглядеть, как там Грэнт, но он, лежа на спине, мирно проспал до полуночи.

Тут я обнаружил, что глаза у него открыты, но в них не было сознания. Покорно и без слов он проглотил капсулы. Подождав, пока глаза у Грэнта закрылись, я запер его, спустился вниз и, завернувшись в походный плед, наконец заснул тяжелым сном. Всю ночь Грэнта не было слышно. И когда я в шесть часов утра поднялся к нему, он все еще спал.

Доктор Пэрнел любезно освободил меня в половине восьмого, как раз когда рассветало. Он захватил с собой пожилого мужчину-санитара. Привез также корзинку с яйцами, беконом, хлебом, молоком и кофе. Да вдобавок из своего медицинского чемоданчика извлек мощную электробритву.

— Все продумано, — объявил он, весело подмигнув.

Так что на скачки я приехал сытым и выбритым.

Но мысли о Грэнте омрачали настроение.

VII

— Беда в том, что жокеев не хватает, — жаловался Джеймс Эксминстер.

По дороге в Сэндуан мы обсуждали, кого из жокеев пригласить на следующей неделе: в один и тот же день в два разных места.

— Можно подумать, кто-то напустил порчу на всю нашу братию, — заметил он, мастерски выруливая между вихляющей велосипедисткой и встречным мебельным фургоном. — Арт застрелился, Пип сломал ногу, у Грэнта — нервное расстройство. У других повреждения более обычные, вроде сломанных ребер. И еще по меньшей мере четверо вполне деловых парней последовали дурацкому совету Баллертона и теперь собирают автомобили на конвейере. Есть, правда, Питер Клуни… Но я слышал, на него нельзя положиться: может подвести и не приехать вовремя. А Дэнни Хигс, говорят, слишком азартно играет на скачках, а Ингерсол не прилагает всех усилий, чтобы победить… — Он затормозил, пока мамаша с детской колясочкой и тремя детьми впридачу переходила дорогу. Потом продолжал:

— Каждый раз, когда я думаю, что вот, наконец, нашел настоящего жокея с будущим, тут же слышу про него какую-нибудь гадость. А как было с вами? Вспомните кадры из той телепередачи! Позорище, да и только! Я смотрел и думал: «Боже, что я наделал, пригласив этого болвана, что я скажу владельцам лошадей!» — Он ухмыльнулся. — Я уже готов был звонить и уверять, что вы не сядете на их лошадей. На ваше счастье, я вспомнил, как вы проскакали для меня, и досмотрел передачу до конца. А потом я изменил решение и даже начал думать, что, взяв вас на службу, напал на золотую жилу. И с тех пор не произошло ничего, — он, улыбаясь, искоса взглянул на меня, — что заставило бы меня в этом усомниться.

Я улыбнулся в ответ. За несколько недель, что прошли с того дня, как Пип сломал ногу, я ближе узнал Эксминстера, и с каждым днем он все больше мне нравился. Не только потому, что был отличным знатоком своего дела и трудился без устали. На него можно положиться во всем. Он не подвержен настроениям, и, имея с ним дело, не нужно каждый раз задумываться, какое у него нынче расположение духа. Он всегда один и тот же: без бурных приступов веселья, но и без внезапной раздражительности — просто разумный человек. То, что думает, — говорит прямо. Поэтому в словах его не надо искать каких-то намеков или скрытых насмешек. А это делает отношения с ним простыми, ровными и устойчивыми.

Но, с другой стороны, он во многих случаях вел себя глубоко эгоистически. И на первом, и на втором, и на третьем месте у него соображения собственного комфорта и удобства. Сделать кому-нибудь любезность или одолжение он способен только в том случае, если ему абсолютно не требуется жертвовать своим временем или прилагать какие-то усилия.

Похоже, мое общество было ему приятным с самого начала. Да и мне удобно с ним. Он вскоре предложил, чтобы я оставил официальное обращение «сэр» и называл его попросту Джеймсом.

Возвращаясь со скачек в Бирмингаме, мы проезжали мимо ярко освещенных афиш.

— Дирижер сэр Трелони Финн, — прочел он вслух. — Не родственник, полагаю?

— Сказать по правде, это мой дядя.

Последовало гробовое молчание. Потом он спросил:

— А Каспар Финн?

— Мой отец.

Молчание.

— А еще кто есть?

— Госпожа Оливия Коттин — моя мать.

— Господи! — воскликнул он. (Я усмехнулся). — Вы что, скрываете все это?

— Совсем наоборот, — весело ответил я. — Им нужнее, чтобы я помалкивал. Для них иметь в семье жокея — неприлично. Это их шокирует.

— Это многое объясняет, — задумчиво произнес он. — А то я уже стал удивляться, откуда у вас эта уверенность в себе… и почему вы так мало рассказываете.

Я улыбнулся.

— Я был бы весьма благодарен… Джеймс… если бы о моих стариках не начали болтать в весовой — хотя бы из уважения к ним.

Он обещал, что не проговорится, и сдержал слово. Но с этого дня его отношение стало более дружеским. Поэтому, когда он перечислял все недостатки Питера Клуни, Дэнни Хигса и Тик-Тока, я более спокойно, чем прежде, спросил:

— Уверены ли вы, что все эти слухи соответствуют действительности?

— Ну, совершенно точно известно, что Питер Клуни несколько недель назад пропустил скачки два раза подряд. Из-за непростительного опоздания. Это факт!

Я рассказал ему о том, как Питеру дважды зверски не повезло.

— И, насколько мне известно, с тех пор он ни разу не опаздывал. Так что разговоры о его ненадежности основаны только на этих случаях.

Но Джеймс упрямо твердил:

— Нет-нет, на него нельзя положиться.

— От кого это известно? — полюбопытствовал я.

— Ну, например, от Корина Келлара. И, конечно, от Джонсона, у которого он служил. И от Баллертона тоже. Хотя обычно я и не считаю нужным обращать внимание на то, что он говорит.

— А как насчет Дэнни Хигса? — спросил я.

Дэнни — неугомонный кокни, небольшого росточка, но храбрец отчаянный.

— Он слишком азартно играет на скачках, — категорически объявил Джеймс.

— Кто это говорит?

Я знал, что Дэнни нарушал правила, делая ставки на лошадей, но, судя по тому, что я слышал от него в раздевалке, речь шла о сумме не более пяти или десяти фунтов. Вряд ли какой-нибудь тренер стал бы косо смотреть на него из-за этого пустяка.

— Кто говорит? Ну, допустим, Корин, — неохотно сказал он.

— А Тик-Ток? Кто болтает, что Ингерсол не всегда стремится к победе?

Джеймс ответил не сразу.

— А почему я не должен верить Корину? Ему-то какая корысть? Он отличный тренер и, как все мы во многом зависит от хороших жокеев. И уж, конечно, не лишил бы себя таких, как Клуни или Хигс, если бы у него не было на то серьезных оснований.

Я подумал немного.

— Знаю, что суюсь не в свое дело, но не расскажите ли, почему вы отказали Грэнту Олдфилду? По его словам, это имеет отношение к продаже информации…

— Ну да, он продавал информацию. И я, конечно, терпеть этого не стал. — Я все еще сидел с озадаченным видом. Эксминстер проскочил мимо светофора на желтый свет и искоса взглянул на меня. — Он сообщал сведения. Допустим, мы выпускаем новую лошадь, на которую возлагаем надежды. А он тут же сообщает об этом букмекеру. Владелец лошади не может получить хорошую выдачу, потому что букмекер его опередил и испортил рынок. Трое владельцев, с которыми я имею дело, ужасно злились. И ничего удивительного, если они получили только два или три к одному, вместо шести или семи, на которые рассчитывали. Так что Грэнт должен был уйти. А жаль — он сильный жокей, как раз такой, какой мне нужен.

— А как вы узнали, что информацию продавал именно Грэнт?

— Это выяснил Морис Кемп-Лор, когда готовил одну из своих передач о том, как действуют букмекеры. Он узнал об этом случайно. И рассказал мне, страшно извиняясь. Заметив лишь, что лучше Грэнту знать поменьше. Но нельзя работать с жокеем и иметь от него секреты — это безнадежная затея.

— А как реагировал Грэнт, когда вы его рассчитали?

— Он страшно возмутился и все отрицал. Но что ему оставалось? Ни один жокей не признается, что продает информацию.

— В том-то и дело. Понимаете, мне не хотелось этому верить. Но Лаббок, букмекер, признал, что Грэнт давал ему информацию по телефону. И он платил ему за это с тех самых пор, как Грэнт начал служить у меня.

Звучало все это достаточно убедительно, но оставалось неуловимое ощущение, что где-то я что-то упустил. И я переменил тему.

— Ну а почему у Арта вечно были скандалы с Корином?

Джеймс задумался.

— Точно не знаю. Вроде бы Арт не выполнял приказов Корина во время скачек. — Он тщательно обогнал на повороте два еле тащившихся грузовика. — К чему вы клоните?

— Мне кажется, все происходит как-то уж очень одинаково. Слишком много жокеев пострадало из-за каких-то слухов. Вы же сами сказали, будто кто-то напустил порчу на всю нашу братию.

— Я не всерьез, — запротестовал он. — И разве слухи толкнули Арта на самоубийство? И разве из-за них Пип сломал ногу, а Грэнт продавал информацию? И разве Клуни опаздывал из-за слухов?