Анатолий Абрашкин - Русский Дьявол

• Название: Русский Дьявол
• Автор: Анатолий Абрашкин
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6148

Эта сенсационная книга от автора бестселлеров «Арийские корни Руси» и «Русь — Арийская колыбель» посвящена еще более запретной и опасной теме. Это — подлинная история русского Дьявола от Кощея до Воланда, от языческой эры до эпохи «научного атеизма» и от Крещения Руси до наших дней.

Как менялись представления русского народа о «враге рода людского»? Кто и когда заразил славян самой идеей вселенского Зла — ведь изначально «мысли наших языческих предков были устремлены к солнцу и свету, у них не существовало понятия Ада»? Чем русский Черт отличается от библейского Дьявола? Почему государственная власть на Руси так часто воспринимается как демоническая сила, будь то проклятый волхвами Владимир Креститель или Петр Первый, которого в народе считали «царем-антихристом», или большевики, преданные анафеме как «сатанинское отродье»? И отчего именно в России впервые прозвучали эти пророческие слова: «Здесь Дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей»?

---

Анатолий Абрашкин Русский Дьявол

Над снегами горных стран Истории
Блещет пик – вершина новых дней:
Все, что было, все, что есть, – предгория
К выси той и к Солнцу солнц над ней.
Вижу срок, предызбранный уже,
Отдаленную его зарю,
И на предпоследнем рубеже
О взыскуемом заговорю.
Но не отрекусь от злого бремени
Этих спусков в лоно жгучих сил:
Только тот достоин утра времени,
Кто прошел сквозь ночь и победил;
Кто в своем бушующем краю
Срывы круч, пустыни пересек,
Ртом пылающим испив струю
Рек геенны – и небесных рек.
Может быть, столь пепелящим опытом
Не терзалась ни одна страна,
Гиком, голком, трубным ревом
Адских орд из века в век полна.
Горек долг наш – этот гул и вой
Претворять в гармонию, в псалом,
И не скоро отсвет заревой
Заблестит над сумрачным стихом.

Д. Андреев

Предисловие

Духам зла и вообще нечистой силе посвящена масса популярных книг и горы специальных исследований. Достаточно упомянуть ставшие классическими книги В. И. Даля «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа», С. В. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила», А. В. Амфитеатрова «Дьявол», М. А. Орлова «История сношений человека с дьяволом». Наш труд, однако, ни в коей степени не является их компиляцией. Это не словарь, не справочник и не энциклопедия по русской демонологии, а историко-литературоведческое исследование о происхождении понятия «дьявол» и об отношении к нему русского человека. Это книга о русском дьяволе, точнее, о русских образах этого культурного героя и его приключениях на нашей почве. Предметом нашего непосредственного внимания, таким образом, станет русская часть биографии «князя мира сего» — от времен языческой древности до кровавых смут XX столетия.

Если попытаться сформулировать цель настоящего исследования еще более конкретно, то оно будет посвящено различным (мифологическим, литературным, историческим) толкованиям концепта «дьявол». До недавнего времени слово «концепт» использовалось преимущественно в качестве одного из терминов в математической логике. Но в последнее время оно закрепилось также в науке о культуре, культурологии. «Концепт — это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт — это то, посредством чего человек — рядовой, обычный человек, не творец «культурных ценностей» — сам входит в культуру, а в некоторых случаях сам влияет на нее» (Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования). Дьявол и близкие ему образы сатаны, черта, древнейших языческих богов, обращенных со временем в злобных чудовищ, будут интересовать нас, прежде всего, как явления культуры, укоренившиеся в сознании русского человека.

Мы выделяем четыре периода русской истории, когда отношение к герою нашего исследования качественно менялось: языческий — от древнейших времен до введения христианства на Руси; христианский — от Владимира Святого до Петра Великого, когда торжествовали церковно-догматические взгляды на природу «сил тьмы»; просветительский, начавшийся с рубки «окна в Европу» и завершившийся революционным бунтом, вознесшим к власти Владимира Ильича, и, наконец, атеистический, совпавший с эпохой существования Советского государства. Названия выделенных нами периодов, равно как и их временные рамки, до некоторой степени условны. Но переходы от одного из них к другому были не просто сменой отношения к персонажу, олицетворяющему с некоторых пор мировое зло. Это были подлинные переломы в истории нашего Отечества, когда в прямом и переносном смысле рушились основы существования русских людей.

Всякие перемены в стране зреют десятилетиями, а то и веками, но для осуществления их история выбирает всегда вполне конкретные личности, призванные взять на себя ответственность и выполнить предначертанные им задачи. Так, совершенно естественно возникает тема роковых правителей России, решившихся развернуть государственный корабль и направить его непроторенными путями. Мы выделяем четырех таких самодержцев — князя Владимира, Петра I, Ленина и Сталина. Их жизнь — парение над бездной, их души — средоточие колоссальных по мощи нравственных напряжений. По той роли, какую они сыграли в судьбе своего народа, им, пожалуй, нет равных в нашей истории. Они ощущали себя сверхлюдьми, богами во плоти, князьями мира сего. Попытаться нарисовать их психологический портрет, прикоснуться к их духовным тайнам — значит, увидеть, как в человеке Бог борется с дьяволом, где кончается расчет и начинается предвидение, интуиция, мистика. Наверное, этим-то в первую очередь и интересны люди, вставшие над временем и над обстоятельствами и перешагнувшие общепринятые нормы и пределы дозволенного. Каждый из них решал проблему выбора между добром и злом применительно к целому государству и его многомиллионному народу. Мы попробуем предложить свои версии того, как их тиранил дьявол власти и хранило Божье Провидение.

Анатолий Абрашкин

Часть I «Тьма» языческая, или Как боги превращались в демонов

Русский взгляд на происхождение зла и его проявления в реальном мире никогда не отличался прямолинейностью и категоричностью. К нечистой силе наш народ неизменно относился с известной долей симпатии и даже любви. Тысячелетнее торжество Православия в Отечестве не перебило эту традицию. Сознание русского человека совершенно не склонно лицезреть мир разделенным на дьявольское и божественное, черное и белое. Нам важны оттенки, мы никогда не числили дьявола отъявленным негодяем и всегда старались найти в нем положительные начала.

Не будем утверждать, что это присуще только нашему народу, но это наша своеобразная черта. Не случайно в русском языке присутствует слово «злосчастие», соединяющее, казалось бы, прямо противоположные понятия. Многие читатели романа «Мастер и Маргарита» прямо-таки влюбляются в Воланда и его необыкновенную компанию, а ведь они — самые настоящие преступники: хулиганы, поджигатели и убийцы. Наши старушки, костеря кого-нибудь выражениями вроде «чертяка» или «сатаняка», не вкладывают в эти слова особой злобы или ненависти. Это выглядит, скорее, как некое обязательное заклинание, призывающее ругаемого к раскаянию.

Известный писатель и философ Георгий Дмитриевич Гачев очень интересно обозначил отличие русской и западноевропейских логик: «Формула логики Запада (еще с Аристотеля) — «это есть то-то» («Сократ есть человек», «некоторые лебеди белы»). Русский же ум мыслит по логике: «не то, а…» (Что?)…

Нет, я не Байрон, я другой

(Лермонтов)

Нет, не тебя так пылко я люблю

(Лермонтов)

Не то, что мните вы, природа

(Тютчев)

Не ветер бушует над бором

(Некрасов)

Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем

(Пушкин)

Русский ум начинает с некоторого отрицания, отвержения, и в качестве «тезиса-жертвы» берется некая готовая данность (с Запада, как правило, пришедшая). Оттолкнувшись в критике и так разогревшись-разогнавшись на мысль, начинает уже шуровать наш ум в поиске положительного ответа. Но это дело оказывается труднее, и долго ищется, и не находится чего-то четкого, а повисает в воздухе вопросом. Но сам поиск и путь уже становится ценностью и как бы ответом» (Вопросы философии, 1994. № 1. С. 28). Вот так же, столкнувшись со средневековой формулировкой «Дьявол — это абсолютное зло», русский человек задумается, прежде чем одобрительно кивнуть в ответ. Его вряд ли удовлетворит и гётевское определение:

Я – часть той силы,
что вечно хочет зла и вечно совершает благо,

прежде всего потому, что здесь за версту отдает немецкой ученостью и наукообразностью. Нам более по сердцу пословицы: «Черт чертом, а дьявол сам по себе»; «Всех чертей знаю, одного дьявола не знаю» — так бывалый человек характеризует свой житейский опыт, говоря о дьяволе как малодоступном восприятию человека духе. Можно рассматривать эти пословицы и как своеобразное столкновение языческой и христианской традиций: первая, более древняя, рассказывающая о черте, русскому человеку более сродни и более понятна, вторая же, иноземная, толкующая о дьяволе, темна и загадочна.

Может быть, потому, что дьявола на Руси пытались определить множеством способов, за ним закрепился не один десяток имен и прозвищ. Вот самые известные из них: бес, нежить, нечисть, злой дух, демон, сатана, черт, вельзевул, царь тьмы, князь тьмы, царь преисподней, змий, враг, лукавый, нечистый, нелегкая, нечистая сила, неладный, некошный (т. е. нечистый, или поганый), немытый, нехороший, соблазнитель, шут, ненавистник рода человеческого, леший, дворовый, банник, кикимора, русалка, полевик, водяной, домовой, шиш, огненный змей и т. д. Значительная часть этих названий характеризует какую-либо бесовскую черту, причем большая часть из них образована по «правилу Гачева» и содержит приставку «не». Есть среди них и имена иноземного происхождения — демон, сатана, вельзевул, пришедшие на Русь вместе с христианством, но они явно в меньшинстве. В основном же дьявола сопоставляли с древнейшими русскими богами и божками, его образ стал как бы концентрированным выражением всех антихристианских сил, прижившихся в сознании русского народа. Обычно имена нечистой силы пишут со строчной буквы, но далее мы не всегда будем следовать этому правилу. Исключение будет делаться для тех прозвищ, которые являются именами языческих богов, а также в тех ситуациях, когда демон выступает в качестве конкретного героя и требует к себе более уважительного отношения.