Елена Майорова - Женщины в эпоху Крестовых походов

• Название: Женщины в эпоху Крестовых походов
• Автор: Елена Майорова
• Издательство: М.: Вече, 2012. — 384 с.: ил.
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5546-9

Время крестоносцев — в большой степени история военных экспедиций, трудных походов, изнурительных осад, дерзких вылазок. Об этом написано множество трудов и научных исследований. Автора данной книги интересует другая сторона жизни крестоносцев, которая существовала наряду с битвами и кровью и делала возможными все эти военные подвиги: мирная, гражданская, в которой большое место занимали женщины. Жизнь крестоносцев была бы невозможна без их верных спутниц. В данной книге автор показывает роль женщин в эпоху Крестовых походов, их участие в боевых действиях и многое другое. Книга издается в авторской редакции.

---

Маргарита и ее окружение издевались над «лысой старухой», но только исподтишка: вдовствующая королева была еще в большой силе, да и король мог быть очень жестким, когда дело касалось его матери.

Но и Маргарита не была довольна, злясь на свое бессилие и недостаток влияния. Чего стоят ее молодость и красота, если муж ни во что их не ставит и отдает предпочтение рассудку и проницательности своей старухи-матери? У молодой королевы было много поводов сетовать на судьбу. Она так и не стала единственной любовью своего супруга. В делах государственных он совершенно не поддавался ее внушениям, и вместо этого постоянно вопрошал свою совесть о правильности совершаемых поступков. Оскорбляло и то, что в те ночи, когда Людовик не считал греховным посетить королеву, он нс упускал случая встать в полночь, чтобы отправиться к заутрене, но не решался во время этой службы прикладываться к раке и святым мощам, считая себя нечистым.

Совсем не так вел себя Генрих III Английский, которой не стеснялся принародно демонстрировать нежную любовь к супруге, сестре Маргариты Элеоноре. Его привязанность, казалось, возрастала с рождением у них детей. Элеонора вертела мужем, как хотела, и оставалась правительницей государства во время его походов и разъездов по королевским владениям. Народ ее не любил и возлагал на алчную и высокомерную королеву большую долю вины за неурядицы в Англии.

Хитрая Элеонора жаловалась мужу, что в его отсутствие чувствует себя одинокой, и Генрих III устроил брак ее младшей сестры, красавицы Санчи, со своим овдовевшим братом Ричардом, герцогом Корнуэльским. Ричард был очень богат, так как владел оловянными рудниками, и, главным образом, в силу этого в 1257 г. избран императором Священной Римской империи. Провансальские сестры способствовали сглаживанию имевших место неурядиц между королем и герцогом. Это ослабило оппозицию английских баронов, признанным лидером которой выступал Ричард, и от которой он отдалился, чтобы угодить Санче.

Однако всеобщее недовольство засильем чужеземцев и участившимися поборами приводило к народным волнениям. Особенно негодовали обложенные непомерными налогами лондонцы. Однажды, когда Элеонора хотела переехать из Тауэра в Виндзор, горожане закидали ее тухлыми яйцами. Наследник престола, ее старший сын Эдуард, спровоцировал народный бунт, набросившись с отрядом рыцарей на обидчиков матери и загнав многих в реку. И все равно, положение сестры, нелюбимой подданными, но обожаемой мужем, казалось Маргарите предпочтительнее собственного.

Во Франции в отличие от Англии было спокойно. Мудрое правление выдающейся женщины давало плоды. Сельское хозяйство и торговля процветали, по всей стране царили закон и порядок. II.ездки стали безопасными, а королевская казна была так полна, что по прошествии года оставались излишки, и это позволяло правителям снижать подати и налоги.

Мирное течение жизни было не по нраву рыцарям, которым приелись пиры да застолья. Дворянство Франции жаждало ратных подвигов. Многие уже совершали свое паломничество, но Восток манил их снова. Палестина открыла им их самих. II. сравнению с этим миром существование у себя дома казалось бесцветным и блеклым — скучная жизнь бесплотных призраков с приглушенными чувствами. В Палестине, казалось, усиливалась вся энергия мира. Свет исходил не только с небес, он лился отовсюду, а ночью черное небо Сирии с его огромными звездами будило в душе неизбывное томление, стремление к чему-то неизвестно-прекрасному и величественному. Наверно, это и было единение с Создателем.

Жан де Бриенн, который потерял эту волшебную страну, теперь правил в Константинополе в качестве регента при своем зяте Балдуине II. По его совету юный император направился к папе Григорию IX просить помощи Латинской империи, остро нуждавшейся в притоке свежих сил. Он повсюду искал союзников своему слабому государству. Вместе с супругой Марией де Бриенн, приходившейся внучатой племянницей Бланке, в 1238 г. Балдуин прибыл в Париж, где молодую чету догнала весть о кончине регента. В Константинополе начались волнения. Людовик и Бланка выделили крупную сумму денег и набрали небольшое войско наемников, чтобы император возвратился домой не с пустыми руками. Но нелады между папой и императором Фридрихом II, а также вражда последнего к покойному де Бриенну помешали осуществлению этого предприятия.

В полном отчаянии Балдуин решился на неординарный поступок: предложил Людовику Французскому в собственность Терновый венец Спасителя и иные священные реликвии, которые он давно заложил венецианцам. Людовик и Бланка с восторгом согласились. Для хранения этого сокровища они всего за 2 года построили Сен-Шапель (Святую часовню), шедевр готической архитектуры, которая на долгие годы стала сокровищницей священных реликвий. Сооружение этого здания 36 м в длину и 17 — в ширину, высотой 42,5 м приписывается Пьеру де Монтрею.

Глубоко страдая оттого, что уже не так близка с Людовиком, как раньше (как она считала), Бланка стала уделять больше внимания своим младшим детям. Второй по старшинству сын Альфонс, названный в честь ее отца, Алонсо Победоносного, был ей, кажется, особенно дорог. Главное — Альфонс не обнаруживал к своей супруге той ласковости и нежной привязанности, которая так выводила из себя Бланку в отношениях Людовика и Маргариты. Болезненный, мнительный, трудолюбивый и угрюмый, по характеру он мало походил на старшего брата. В нем не было величавой кротости духа, идеальных стремлений, самопожертвования и бескорыстия. Не чуждый гордости и ограниченного честолюбия, он усвоил в решениях формулу самодержавного государя: «Угодно господину графу». Мать устроила все так, чтобы он стал правителем Тулузского графства. Она ненавидела так упорно сопротивляющихся еретиков-альбигойцев и всей душой желала их гибели.

Ее недаром называли «злым гением провансальской национальности». В завещании Раймунда имя Жанны стояло на первом месте — Бланка, совершив, по сути, политический подлог, приказала поместить его имя и титул раньше жены. Графство согласно завещанию оставалось достоянием Жанны, ее приданым. В силу законов, действующих в стране, она могла передать его после смерти мужа детям и за неимением детей — кому угодно; мота, овдовев, вступить в новый брак. В Париже искренне желали, чтобы у Жанны не было потомства. И это было вполне возможно. Неустойчивое здоровье Альфонса не обещало плодовитости, а впоследствии принца разбил паралич. Жанну отстранили от наследования, объявив недействительным завещание графа Раймунда. А через 4 дня после кончины мужа крепкая и никогда не жаловавшаяся на здоровье женщина умерла от неизвестных причин.

Французская корона приобретала цветущую природой и промышленностью страну. Земли, уступленные ей, давали огромный доход. Юг преуспевал в виноделии, обогащавшем его, в искусстве выделывания тканей и предметов роскоши, — теперь это все принадлежало Франции.

Подданные графа де ла Марш, жители графства Пуатье, питали к французам ту же национальную вражду, что и южане. Они более тяготели к Англии, тем более, что Генрих III еще в 1225 г. передал провинцию своему брагу Ричарду. В Пуату, главном центре духа сеньоральной независимости, бароны начали волноваться, созывать тайные собрания, подстрекать друг друга к сопротивлению. «Французы, — говорили они, — всегда презирали нас, пуатевинцев; они хотят отнять у нас все наши земли и будут обращаться с нами хуже, чем с нормандцами и альбигойцами».

В апреле 1242 г. граф де ла Марш поднял восстание против французской короны. Он рассчитывал на поддержку английского короля, который был его пасынком. Мятеж графа поддержали могущественные графы Комменж и Арманьяк, виконт Нарбоннский, сеньоры Лoтрек и Л’Иль-Журден.

Формальным поводом послужило неуважение, которое было выказано королевами Бланкой и Маргаритой его супруге, Изабелле Ангулемской, вдове короля Джона и матери Генриха III. Историки (по крайней мере те, которые вообще упоминают женщин) любят обвинять Изабеллу в разжигании вражды, которая яростно пылала и без ее стараний. О роли королевы Бланки в этом конфликте принято умалчивать. А ведь проницательная женщина была прекрасно осведомлена обо всех семейных делах своих вассалов и соседей и нередко бесцеремонно в них вмешивалась. Она ощущала потребности окружающих ее людей, тонко чувствовала явные и скрытые намерения, проницала истинную цель побуждений. Общеизвестно, что Бланка расстроила брак Симона де Монфора сначала с овдовевшей графиней Жанной Фландрской, затем с графиней Булонской. Озлобленный против регентши вельможа покинул Францию. В Англии он получил от Генриха III титул великого сенешаля и руку его сестры Элеоноры, а затем сыграл огромную роль в истории этой страны.

Королева знала, что граф Гуго де ла Марш без памяти любил свою прекрасную супругу, которая юной невестой предназначалась его отцу, но ее у него отобрали, чтобы она стала королевой Англии. Прошло много лет, и теперь, подарив Британии короля, Изабелла снова вернулась во Францию[20]. Гуго был помолвлен с ее дочерью, но мать оказалась милее.