Леон Дегрель - Гитлер на тысячу лет

• Название: Гитлер на тысячу лет
• Автор: Леон Дегрель
• Жанр: Биографии и Мемуары

Мемуары бывшего генерал-майора войск СС Леона Дегреля. Дегрель — военный деятель и ультраправый политик. Воевал на восточном фронте, получил множество наград.

После войны Бельгийские власти при поддержке союзников по антигитлеровской коалиции стали активно добиваться от Испании выдачи Дегреля, заочно приговорённого бельгийским судом к смертной казни за государственную измену в декабре 1945 года. Впоследствии Дегрель безрезультатно 12 раз обращался к бельгийским судебным властям с предложением проведения повторного процесса по его делу с участием коллегии присяжных.

Но правивший в Испании правый авторитарный режим Франсиско Франко отказался депортировать Дегреля, мотивируя это заботой о плохом состоянии здоровья бывшего командира дивизии СС, недавно пережившего авиакатастрофу. Когда здоровье Дегреля пошло на поправку, испанцы организовали ему побег в Аргентину.

В 1954 году Дегрель вернулся в Испанию и получил её гражданство под именем Леона Хосе де Рамиреса-Рейны. При помощи франкистских властей Испании он открыл строительную фирму и стал преуспевающим бизнесменом, не испытывая никаких лишений вплоть до конца своей жизни.

Дегрель вместе с тем продолжал вести политическую и публицистическую деятельность, по-прежнему выступая с ультраправых политических позиций. Он всячески оправдывал политику Гитлера и превозносил его как личность, критиковал установившуюся в Европе социально-политическую систему и отрицал Холокост, за что был в итоге оштрафован на крупную сумму по решению испанского суда. В 1973 году, давая интервью бельгийским журналистам и отвечая на вопрос, сожалеет ли он о чём-нибудь в своей жизни, Дегрель ответил:

«Я сожалею, что мне не удалось достичь намеченного, но будь у меня шанс, я бы всё повторил сначала».

Помимо публицистических статей, Дегрель написал и мемуары «Кампания в России».

Дегрель скончался от инфаркта 31 марта 1994 года в испанском городе Малага.

---

Даже генерал де Голль не стесняется рассказывать французам, что в его жилах течёт немецкая кровь, благодаря двоюродному дедушке, пожирателю кислой капусты, рожденному в стране, где обрёл популярность нацизм!

Молодежь стала во многом космополитичной. Она создает для себя мир дерзких и смешных идей, с длинными волосами, потёртыми штанами, широкими рубашками, девушками, не отворачивающимся от юношей другой национальности!

Французский петушок 1914 г. и большой сумрачный Орёл, парящий над городом, перестали задирать друг друга, задиристо кукарекая и клекоча от негодования. Со своим оперением и клювом они кажутся новому поколению странными предметами из доисторической эпохи, место которым в заброшенном музее.

Это европейское и даже мировое сближение, которое за четверть века поглотило тысячелетия былых обид, произошло без политических стимулов, исключительно благодаря тому, что миллионы стали путешествовать из страны в страну, смотреть фильмы и телепрограммы, созданные в других странах и другими нациями. Нравы смешиваются столь естественно, что в образовавшемся коктейле оказываются самые разнородные элементы.

Безусловно, при Гитлере этот процесс объединения шёл бы ещё более стремительно, но, куда менее анархично. Великое политическое строительство ориентирует и концентрирует все тенденции. Прежде всего, миллионы молодых людей, как немцев, так и нет, сражавшихся вместе на берегах Вислы и Волги, благодаря пережитым трудностям и страданиям, объединились бы в братство, спаянное насмерть. Они друг друга знали. Они друг друга уважали. Прежние европейские разногласия, вызванные мелкими страстишками тупых буржуа, показали бы нам смехотворными. В 1945 г. «мы» были только косточкой. Но принцип жизни состоит в том, что в сердцевине каждого зрелого плода находится косточка. Именно этой косточкой, этим ядром мы и были. В прежней Европе, представляющей собой расплывшуюся, желеобразную массу, такого ядра не было. Теперь оно существовало и в нём было заложено будущее.

Молодежь должна была создать новый мир, новую Европу, рождённую силой гения и силой оружия. Миллионы молодых европейцев, которые во время войны спокойно жили, питаясь запасами своих папаш или пробуя себя на чёрном рынке, должны были, в свою очередь, пройти серьёзное испытание. Вместо того, чтобы прозябать в своих забытых Богом краях, торгуя до старости копчёной селёдкой и мочеными яблоками, миллионы юношей и девушек должны были отправиться осваивать бескрайние восточные земли. Там они смогли бы начать новую, достойную жизнь, став организаторами, творцами, вождями!

Вся Европа пришла бы в движение, благодаря этому потоку юной энергии.

Идеал, который всего за несколько лет овладел сердцами молодёжи Третьего Райха, поскольку он значил для них мужество, самопожертвование, честь, стремление к высокому, точно также овладел бы сердцами молодежи всей Европы. Конец серой жизни! Конец жизни, навечно привязывающей к родному стойлу и обеспеченной кормушке, полной родительских предрассудков, погрязших и заплесневевших в ничтожестве! Перед ними открылись бы широчайшие, блестящие перспективы!

Новый мир без границ, раскинувшийся на тысячи километров звал молодежь. В этом огромном мире можно было вздохнуть полной грудью, в нём хотелось бы жить на полную катушку, трудиться с полной самоотдачей в радости и в вере!

За ними последовали бы и старики.

Вместо того, чтобы топтаться долгие часы на скучных до оскомины сборищах, железная воля вождя при помощи ответственной, исполненной решимости элиты, созданной им для реализации своей миссии, за двадцать лет построила бы настоящую Европу, представляющую собой не старое вечно колеблющееся и сомневающееся сборище статистов, подтачиваемое недоверием друг к другу и желанием личной выгоды, но великое политическое, социальное, экономическое единство, включающее в себя все сферы жизни.

Надо было слышать, как Гитлер в своём бункере рассказывал о планах на будущее! Громадные каналы должны были соединить все крупные европейские реки, так чтобы можно было проплыть по ним от Сены до Волги, от Вислы до Дуная. Двухэтажные поезда — внизу багаж, наверху путешественники — по подвесным дорогам, проложенным на четырехметровой высоте, позволяли бы с удобством пересекать всю бескрайнюю восточную территорию, на которой вчерашние солдаты налаживали бы сельское хозяйство и возводили бы самые современные заводы в мире.

Разве сравнятся с этим жалкие попытки объединения под эгидой Общего Рынка экономических сил — разрозненных, враждующих и соперничающих между собой, анархичных и эгоистичных, так и норовящих подставить подножку друг другу, — которые предпринимаются сегодня и воплощаются в жизнь со скоростью, достойной хромого, еле ковыляющего на своих костылях? Сильная власть мгновенно заставила бы их подчиниться закону, требующему разумного взаимосотрудничества и соблюдения общих интересов.

Общественность на протяжении двадцати лет всячески ворчала, брюзжала и фыркала. Но хватило бы одного поколения, чтобы сплотить её вновь. Европа впервые за всю свою историю стала бы мощнейшей экономической державой мира и величайшим очагом творческих сил. Европейские массы смогли бы вздохнуть свободно. В случае военной победы, прежнюю дисциплину можно было бы ослабить.

Поглотила бы Германия Европу?

Такая опасность существовала. Этого не стоит отрицать. Эта опасность существовала и ранее. Наполеоновская Франция также могла поглотить Европу. Но лично я в это не верю. Тот же Император не стал подавлять национального духа различных европейских стран.

Несомненно, немецкое стремление к господству также угрожало гитлеровской Европе. Немцы — приличные обжоры. Некоторые из них смотрели на Европу как на лакомый кусок, приготовленные исключительно для них. Они умели хитро подставить подножку. Да, да, мы это прекрасно понимали. Мы этого опасались. В ином случае мы были бы дураками или наивными простаками, что с политической точки зрения совершенно равнозначно. Мы предпринимали определённые предосторожности, стремясь, насколько это возможно закрепить за собой контролирующие и престижные позиции, с которых мы могли бы обороняться, негодовать или блокировать перегибы.

Действительно, опасность существовала. Отрицать это глупо. Но были не менее серьезные причины, позволяющие довериться немцам.

Прежде всего, Гитлер был человеком, смотрящим далеко в будущее, и которого совершенно не волновала немецкая исключительность. Он был австрийцем, затем он стал немцем и, ещё позднее, великогерманцем. С 1941 г., пройдя все эти ступени, он стал европейцем. Планы гения выходят за пределы государственных границ и рас. Наполеон поначалу также был только корсиканцем, более того, враждебно настроенным к французам корсиканцем! В конце, оказавшись на острове Святой Елены, он говорил о «французском народе, который он так любил», как об одном из наиболее ценимых им народов, но не являющихся для него единственным из всех. К чему стремится гений? К максимальному преодолению. С чем большей массой приходится ему работать, тем больше он ценит каждый её элемент. В 1811 г. Наполеон уже мечтал о завоевании Индии.

Для Гитлера строительство Европы было задачей, соответствующей его масштабу. Германия была для него хорошо выстроенным зданием, вид которого доставлял ему удовольствие. Но его взор уже устремился дальше. С его стороны ждать угрозы онемечивания Европы не было никаких причин. Это полностью противоречило тому, что диктовали ему его амбиции и его гордость, к чему стремился его гений.

Но ведь были и другие немцы? Да, но были и другие европейцы! И эти другие европейцы обладали собственными исключительными достоинствами, независимо от немцев, без которых Европа так и осталась бы грубой бесформенной массой. Прежде всего, я имею в виду французский гений. Чтобы вдохнуть новый дух в Европу, немцы никогда не обошлись бы без французского гения, как бы некоторым из них этого не хотелось, как бы, как это было в отдельных случаях, они его не презирали.

Никогда ничего в Европе не совершалось и не может свершиться без тонкости и изящества, свойственных французскому характер, живости и ясности французского ума. Французский народ обладает самым живым умом. Он легко схватывает, легко усваивает, легко передает другим и осмысляет схваченное. Он — гибок и он — лёгок. Французский вкус — совершенен. Никто не создаст ничего равного куполу Дома Инвалидов. Никогда никто не сможет превзойти очарования Лувра. Никогда, ни в одном городе земли, вы не найдёте того шика и шарма, как живя в Париже.

Европа, создаваемая Гитлером, поначалу была сырой, грубой заготовкой. Рядом с Герингом, сеньором времён Возрождения, питающим пристрастие к искусству и роскоши, рядом с Геббельсом, с его отточенным до блеска умом, многие немецкие вожди выглядели туповатыми, вульгарными и безвкусными как деревенские пастухи; они излагали свои взгляды и идеи с тем же изяществом, с которым мясник разделывает мясную тушу.