Тимоти Мэдден - Запредельник

• Название: Запредельник
• Автор: Тимоти Мэдден
• Издательство: Терра
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-85255-570-3

В центре увлекательного повествования — приключения «запредельника» — пилота космического корабля, осваивающего окраины Вселенной. О его единственном друге саморазвивающейся ЭВМ Шейле, о раскрытии заговора против цивилизации и о многих других событиях рассказано в этой книге.

Мужественные и одинокие, связавшие навечно свою жизнь с космосом, они становились «запредельниками», пилотами одноместных космических кораблей, осваивавшими окраины Вселенной — Запределье. Единственным другом героя книги Маккензи была саморазвивающаяся ЭВМ Шейла. Любовь Маккензи к запредельнику Светле, раскрытие заговора против цивилизации и трансформация Шейлы, одновременно мудрой и трогательной, — все это вы найдете в книге.

---

После первого ознакомления с журналом он приказал Светле явиться на его корабль, чтобы выработать совместный план действий во время операции. Начало их встречи было весьма вежливым, но по мере обсуждения деталей предстоящей высадки между ними нарастало какое-то напряжение.

— Не будь смешной. Операция слишком опасна, и Стоковик здесь ни при чем. Ты ведь знаешь, что нам предстоит.

— Я-то знаю, Мак, и даже лучше, чем ты думаешь. В конце концов, это я уже больше года страдаю от смены твоего настроения и бесконечных депрессий. И если ты, наконец, не признаешь, что эта женщина практически разрушила тебя, ты будешь вновь и вновь повторять свои ошибки.

— Моей единственной ошибкой было влюбиться как мальчишка. Вполне естественно, что я был слегка разочарован, когда понял, как я ошибался.

— Ты пил, не переставая, три недели, после того как она бросила тебя. Если бы ты не встретил командора Мельхиора и если бы он не сжалился над тобой тогда, ты бы спился. Твоя неразделенная любовь тебя не просто мучила, а разрушала.

Ее уверенность раздражала его.

— Как ты можешь судить об этом?

— Ты отвечаешь за эту операцию, Мак, я лишь твоя система управления. Вот почему меня это интересует. Ведь ты страдал не только из-за Светлы, но и оттого, что случилось с «Синклером». И если ты сам себе в этом сейчас не признаешься, мне становится страшно от одной мысли о том, что с нами может случиться.

Маккензи совсем не хотелось спорить, но еще меньше хотелось ему вспоминать тот ужас и отвращение, которые он испытывал, собирая обугленные трупы на «Синклере». Сгоревшее родильное отделение встало у него перед глазами, и он невольно вздрогнул. Он знал, что этот кошмар будет всегда преследовать его, и даже радовался тому, что во время операции у него совсем не будет времени на сон. Он решил прекратить этот спор.

— Может, ты и права. Я подумаю об этом.

— Надеюсь.

Почти одновременно по интеркому раздался голос Светлы:

— Я приготовила поесть. Будешь?

Изучение бортового журнала «Утопии» начисто лишило его аппетита. Но совместный ужин в космосе был редкой возможностью для запредельников и считался своеобразным ритуалом. К тому же длинноволновые экраны Шейлы обнаружат приближение любого рашадианца минимум за час или два. И было много вещей, которые ему очень хотелось обсудить со Светлой с глазу на глаз.

— Конечно. Буду через минуту.

Светла ничего не ответила.

Маккензи повернул кресло и вынул копию бортового журнала, сделанную Шейлой, из дублирующего устройства. Он сунул ее в боковой карман летного комбинезона и встал с кресла.

— Кстати, Мак, — позвала его Шейла, — развитие моей личности завершилось как раз перед началом твоего изучения журнала. Результат немного отличается от ожидаемого, но все равно это безумно интересно. Я подумала, что тебе стоит сказать об этом.

— Рад за тебя, Шейла. Но только не надо слишком очеловечиваться. А то у нас полно проблем.

— Тебя волнует предстоящая встреча, да?

— Возможно, — ответил он.

Он прошел по коридору в лабораторию и взял планы, которые вычертила для него Шейла на построителях кривых. Свернув и сунув их под мышку, Маккензи зашагал на камбуз.

Когда он пришел, Светла как раз ставила на стол дымящуюся кастрюлю. Он уселся во главе стола, положив все планы на скамью рядом с собой.

— Что же ты узнал из бортового журнала? — спросила его Светла.

— Давай сначала поедим.

— А я хочу сначала узнать, что убило рашадианца.

— По-моему, я уже сказал, что мы все обсудим после еды. Что у нас в меню сегодня?

Светла с минуту молча смотрела на него, потом пожала плечами и ответила:

— Бефстроганов. Надеюсь, тебе понравится. Это мое собственное изобретение.

Она отвернулась к разделочному столу, и легкий аромат ее тела вскружил ему голову. Это был аромат кедровника. Мать Маккензи, мучаясь от сердечных приступов, часто вспоминала отца, и тогда порой надевала свое свадебное платье и туфли. В те минуты от нее тоже исходил этот легкий запах кедра. Еще он вспомнил, как по-особому резко пахла кожа Светлы в минуты любовных ласк. От этого воспоминания он ощутил ком в горле.

Взяв графин с лимонным соком из раздаточного автомата, она поставила его рядом с кастрюлей и опустилась на вращающийся стул, который достала из-под стола. Сейчас она была похожа на буфетчицу, томящуюся от скуки.

— Послушаем музыку? — предложил Маккензи.

— Звучит неплохо.

— Как насчет Масагоруски? — Он помнил, что она была готова бесконечно слушать записи этой группы, когда они были на Красном Утесе.

— Мне бы хотелось Бакки и Шулера. У тебя есть «Океания»?

— Должна быть. Шейла, включи «Океанию», пока мы будем есть.

— Конечно, Мак, — отозвалась Шейла, — мне только нужно пролистать архив поп-культуры.

Черные глаза Светлы вспыхнули при звуках приторно вежливого голоса Шейлы.

— Ты все время позволяешь своей системе разговаривать? — поинтересовалась она как бы невзначай.

— Да. А что?

— Разве тебе не нужен покой?

— Покой? А зачем? Шейла все равно не может читать мои мысли.

Светла следила за паром, вырывавшимся из-под крышки кастрюли. Губы ее как всегда были недовольно надуты. Казалось, она обдумывала его ответ, но он видел, что ее беспокоило что-то другое.

Примитивная музыка «Океании» наполнила камбуз. Она создавала ненавязчивый фон, и Маккензи поинтересовался, не усилить ли громкость. Укоризненно взглянув ему в глаза, Светла проговорила:

— Не пытайся поменять тему разговора! Давай все-таки выясним все до конца. Твоя система управления достигла зрелости, не так ли?

«Начинается!» — подумал Маккензи. Он глуповато усмехнулся и спросил:

— А тебе-то что?

— Не прикидывайся идиотом, Маккензи. Ни одной нормальной системе было не под силу разблокировать бортовой журнал «Утопии». Она осуществила синтезирование программ, что является практически невозможным, и чуть не разрушила мой компьютер. Я снова спрашиваю тебя: перешагнула ли твоя система порог зрелости?

— Думаю, да. И что дальше?

Светла раздраженно всплеснула руками:

— Ты сошел с ума!

— Это случилось, как раз когда мы нашли «Утопию». У меня не было времени как следует подумать…

— Осел! — перебила она. — Разве ты не читал психокибернетические доклады об этом явлении?

— Конечно, читал, — солгал он. — Это подразумевается самим процессом развития, я имею в виду достижение зрелости. Система не может закончить его, не спросив разрешения пилота. Существует специальная программа диагностики на этот случай.

Светла осуждающе покачала головой.

— И несмотря на все это, ты позволил ей развиваться? Ты, наверное, рехнулся, Маккензи. Если бы ты на самом деле читал доклады, ты наверняка остановил бы процесс.

Маккензи решил ответить ей прямо.

— Я считаю, что это неэтично.

— Ты, очевидно, шутишь. При чем здесь, что такое хорошо и что такое плохо? Командная система корабля осуществляет контроль за функционированием всех систем корабля, и ничего сверх этого!

— А по-моему, разум, пусть и кибернетический, имеет такое же право на развитие, как и любое другое чувствующее существо.

— Чувствующее существо! Ты говоришь так, будто твоя система является биологически активной формой жизни. А это всего лишь машина, Маккензи, и ее делают зубилом и молотком.

— Может, ты права, Светла, а может, и нет. Шейла — это фотоэлектронная нервная система корабля. У нее металлическое тело и сложное подобие мозгов. Наверное, не так уж и важно, живы ли ее члены или нет в нашем понимании этого слова. — Он сердито взглянул на нее. — И если ты действительно веришь в то, чему учат неомарксисты на вашей планете, тебе придется согласиться со мной. Они ведь людей считают машинами, разве не так? Нет! Я не знаю, что такое Шейла на самом деле и какие у нее есть права, но не хочу чувствовать себя виновным в том, что не дал ей достичь высшей ступени развития.

Светла отвела глаза, вновь устремив их на кастрюльку. Она уже остывала. Сняв крышку, Светла положила себе немного, затем наполнила его тарелку и поставила перед ним. Покончив с этим, она снова взглянула на него.

— Ты романтик, Маккензи. Тобой движут буржуазные фантазии. Ты говоришь о правах, которых на самом деле нет, но не можешь признать очевидного. Но и это еще не все. — Секунду поколебавшись, она продолжила, но что-то заставило измениться выражение ее глаз, а голос звучал мягче и сердечнее: — А что ты будешь делать, когда вас обоих спишут? Как ты справишься с этим?

Ее сочувствие разозлило его больше, чем прежние насмешки. Он пожал плечами.

— Думаю, справлюсь. Я ведь справился, когда ты дала мне отставку на Красном Утесе. Я пережил это почти без потерь.