Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

• Название: Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997
• Автор: Пирс Брендон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065002-6 (АСТ), 978-5-403-03364-0 (АСТ Москва)

Книга Пирса Брендона и по названию, и по содержанию перекликается с эпохальным трудом Эдуарда Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи». И это не случайно: британцы, стремясь к завоеванию мира, всегда оглядывались на Древний Рим. Они нашли ключ к обретению истинного могущества на руинах Рима. Но там же следует искать и причины падения Британской империи.

Об этом и многом другом автор размышляет на страницах данной книги и рисует многоплановую картину упадка и разрушения Британской империи между 1781 и 1997 годом.

---

Теперь Кеннет Каунда вышел из тюрьмы и организовал кампанию по гражданскому неповиновению, доходя до саботажа, поджогов и убийств. Он предупреждал, что вскоре восстание «мау-мау» будет выглядеть, словно детский пикник[3303].

Поэтому по пересмотренной конституции Каунда выиграл выборы в 1962 г., а два года спустя его поддержали на других выборах, основанных на всеобщем праве на голосование. И этот политик повел Северную Родезию к полной независимости. Она превратилась в Замбию.

Однако задолго до первой победы Каунды стало ясно, что Великобритания покинет Федерацию. Маркиз Солсбери, реакционный внук премьер-министра, который дал свое имя столице Родезии, осуждал циничную передачу власти африканцам, «о которых можно сказать, как о безответственных и злобных детях»[3304].

Он считал Маклауда «самодовольным капитулянтом»[3305]. В Парламенте Солсбери заклеймил его, как «шибко умного» (в ироническом смысле). Фраза стала знаменитой, и маркиз добавил к ней, что Маклауд использует свое умение играть в бридж, чтобы перехитрить белых «оппонентов» от имени черных «партнеров». Если это было «ораторством с целью оплевывания, или красноречием в сточной канаве», как заявил один коллега из лейбористов, то оно не ограничилось Вестминстером[3306].

Веленски заявил, что атака Маклауда напоминает «укус овцы»[3307]. Он назвал Дункана Сэндиса «белым человеком в поленнице (теперь не следовало бы употреблять термин «ниггер»)»[3308]. Этот политик отказался пожать руку Р.А. Батлеру, робкому и бесхарактерному, «перьевой подушке»[3309]. Он отклонил предложение пообедать с Макмилланом, чья ужасная политика «состояла в ликвидации того, что осталось от Британской империи, и как можно скорее»[3310], заявив, что иначе подавится едой.

Старый борец был прижат к канатам, и наносил удары только для видимости. Он яростно выступал против слабого, вероломного и предательского Альбиона. По его мнению, Великобритания бросала Содружество ради Европейского Союза. Она продавалась, гнила изнутри, направляясь в адский огонь[3311]. Британия утратила «волю к власти»[3312]. Веленски объяснял это американским давлением и заявлял, что у него от всего этого начинается сильная мигрень. «Британское правительство покинуло нас, как крыса— тонущий корабль. Они отказались от торжественных обещаний, достигнутого взаимопонимания и намерений. Они сломали фундамент, на котором сами строили Федерацию… Британия совершенно не обеспокоена судьбой жителей, включая нашу родню»[3313].

Эта «вся родня», ожесточенная тем, что считала предательством метрополии, хотела править.

Уайтхед бросал пробные шары и демонстрировал либеральные попытки примирения — например, десегрегацию почтовых отделений и обещание земляной реформы. Он хотел умиротворить африканцев среднего класса и убедить Лондон, что Родезия становится многорасовым государством, подходящим для автономии.

Уловка почти сработала. Великобритания дала новую конституцию, отказавшись от своего права вето в отношении дискриминационных законов в ответ на расширение привилегий и льгот. Но они были далеки от правления большинства. Более того, Нкомо вначале согласился на сделку, но потом, когда его атаковали более воинственные националисты, отказался. Среди последних оказался его начинающий соперник Роберт Мугабе, «Ленин Родезии», который разделял презрение Каунды к таким «трусливым воинам»[3314].

А в Солсбери появилась новая партия, Родезийский фронт. В 1962 г. она нанесла полное поражение Уайтхеду, который к тому времени, как отмечал Веленски, «имел столько же шансов быть выбранным, как снежок в Бейре»[3315].

Фронт непримиримо выступал за превосходство белых. Его поддерживали табачные магнаты и говяжьи бароны вроде «Босса» Лиффорда. Он отличался продолговатым лицом с выступающими скулами и резко очерченным носом, любил «возить гостей на охоту на браконьеров, которые, в свою очередь, охотятся на африканскую дичь в «лендроверах», с фонариками и ружьями»[3316].

Хаггинс когда-то высказывал надежду, что Родезии не придется использовать свои оборонительные силы, как «северо-американским колониям пришлось использовать свои, поскольку нам приходится иметь дело с глупым правительством в Соединенном Королевстве»[3317]. Теперь Родезийский фронт был готов рискнуть внутренним насилием и внешней враждебностью, чтобы добиться цели — независимости.

Для Фронта, который пользовался постоянной поддержкой большинства белых, ненавистным казалось то, что Родезия все еще оставалась привязанной к Великобритании, когда черные страны получали независимость. Так, в 1961 г. Министерство по делам колоний, опасаясь восстания в стиле Конго, передало власть в Танганьике выдающемуся националисту Джулиусу Ньерере. На следующий год британцы вышли из Уганды, устав от локальных трудностей, которые варьировались от любви короля «Фредди» Мутесы к различным «блондинистым куколкам»[3318], до неуправляемости теми, кого один губернатор называл «этими излишне самоуверенными, наглыми, жадно и много пьющими пиво, драчливыми, издевающимися и хвастливыми буганда»[3319].

После официального расформирования Федерации Родезии и Ньясаленда в 1964 г. Ньясаленд (теперь— Малави) стал самоуправляемым государством вместе с Замбией. Менее жизнеспособные государства тоже стали готовить к независимости — Басутоленд (Лесото, 1966 г.), Бечуаналенд (Ботсвана, 1966 г.) и Свазиленд (1968 г.).

Еще больше досаждало Родезийскому фронту то, что растущее количество черных стран в Содружестве, из которого Южная Африка вышла в 1961 г., давило на Лондон, чтобы тот принял жесткую позицию в отношении Солсбери. На самом деле они во многом действовали в стиле Объединенных Наций. И этот орган во все большей степени рассматривал британцев, как друзей Веленски, Салазара и Фервурда, «соучастников в политике репрессий в Южной Родезии».

На самом деле сэр Хью Фут, британский представитель в ООН, подал в отставку в 1962 году, поскольку считал, что его страна становится «не на ту сторону в проигрываемом сражении» между черным «национализмом и белым доминированием в Африке»[3320].

При таком общественном мнении Великобритания не могла просто передать Родезию белому меньшинству. Но министры намекали, что будут содействовать Родезийскому фронту, если смогут это делать, не вызвав международного посрамления. Лорд Хоум, который, будучи сэром Алеком Дугласом-Хоумом сменил Макмиллана по адресу Даунинг-стрит, 10 в 1963 г. (хотя ему не хватало дерзости и он не носил усы), заявил: статус-кво можно поддержать, если скрыть его под выборным фасадом. Р.А. Батлер «намекал, что Британия окажется в неловком положении, если предоставит Родезии независимость. Но если Родезия сама ее возьмет, то Британия может соскочить с крючка»[3321]. Ян Смит, который стал лидером Родезийского фронта и страны в 1964 г., намек понял. Как он написал в дальнейшем, «время нерешительности закончилось»[3322].

Лишь немногие видели в Смите признаки белого рыцаря. Хоум отмахивался от него, как от крестьянина. Хаггинс (теперь — лорд Малверн) говорил, что он— «крестьянский мальчик из Селукве, хитрый, ограниченный и подозрительный»[3323]. Веленски считал, что он не может говорить ни о чем, кроме скота и использовании светлого времени дня: «Он такой же сильный человек, как я — король Сиама»[3324].

В возрасте сорока пяти лет Смит казался таким же прозаичным, как и его имя. Он был угрюмым, скучным и мрачным, как его мешковатые серые двубортные костюмы. Лидер говорил безразлично, немного в нос, и иногда путал похожие по звучанию слова — например, мог сказать "factual situation", когда имел в виду "actual situation"[3325].

Ян Смит обладал незрелым чувством юмора и мало чем интересовался, кроме спорта. У него имелся лишь малый политический опыт, а еще меньше — технических склонностей. Когда он был министром финансов правительства Фронта, то один раз его заметили тупо смотрящим на колонки официальных цифр, словно они имели для него такой же смысл, как в случае, «если бы он перевернул страницу вверх тормашками»[3326].

Однако Ян Дуглас Смит, сын шотландского мясника и первый премьер-министр Родезии, который родился в этой стране, оказался осторожным, практичным, упрямым и популярным руководителем. Он имел прекрасный послужной список на войне, был пилотом истребителя. Следы доблести и мужества остались на его лице — он серьезно пострадал во время одного столкновения, на правой щеке делалась пересадка кожи. В результате глаз смотрел вниз, нос был искривлен. Это придавало его внешности смущающую неподвижность.

Смит был непреклонен в плане невозможности правления чернокожих, пока он будет жив, или будут живы его дети. Такой непреклонности этот человек больше ни в чем не проявлял. Более того, он быстро продемонстрировал свои намерения самым серьезным образом, задержав африканских лидеров во главе с Мугабе и разгромив их организации. Вместе со своим «ковбойским кабинетом»[3327] Смит восстановил дух 1896 года. Он являлся воплощением менталитета поселенцев, которые разбивали лагеря, окруженные повозками. Лидер усилил привилегии белых. Он получал вдохновение, а также помощь и утешение из Южной Африки. Один чернокожий националист заявил: «Смит — расист. Он — человек апартеида. Он не лучше Фервурда»[3328]. На одном политическом собрании, где его забросали вопросами африканские студенты, Смит исполнил песню африканеров: «Бабуин, залезай на гору»[3329].