Эндрю Робертс - Смерч войны

• Название: Смерч войны
• Автор: Эндрю Робертс
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Военная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-07I616-6 «ACT»), 978-5-271-36874-5 («Астрель»)

Книга известного военного историка Эндрю Робертса, изобилует деталями и подробностями, показывающими в новом свете характеры и логику поведения главных действующих лиц мировой войны с обеих сторон конфликта.

Автор, используя уникальные, ранее не публиковавшиеся документы, рассказывает о малоизвестных героях, на поле боя определявших исход сражений, о доблести, отваге и мужестве одних, о подлости и низости других, об ужасах и изуверствах, сделавших эту войну самой кровавой в истории человечества.

---

Основной контингент вермахта обошел «линию Мажино» стороной, но 1-я армия 14 июня прорвала ее, несмотря на нехватку танков, южнее Саарбрюккена, обнаружив, что это совсем не трудно сделать, используя лишь огнеметы и гранаты[79]. Фортификационные сооружения предназначались для того, чтобы лишить немцев фактора внезапности и сковать их продвижение. Вместо этого они раскрыли боязливый менталитет французов: после поражения 1870 года и кровопролитных сражений 1914—1918 годов они полностью утратили бойцовский дух. По признанию генерала Андре Бофра, французское главнокомандование могло предпринять массированное наступление на «линию Зигфрида» в октябре 1939 года, но дотянуло до того времени, когда делать это было уже поздно[80]. В начале войны ни Франция, ни Британия политически не были готовы к наступательным действиям.

Еще во время «странной войны» союзники планировали ввести войска в Голландию и Бельгию сразу же после вторжения Германии в эти страны, как и предвидел стратег Манштейн. По плану Д три французские армии под командованием генералов Жиро (7-я), Бланшара (1 -я) и Корапа (9-я), а также основная часть британских экспедиционных сил (БЭС) под командованием лорда Горта должны были выдвинуться с позиций на французско-бельгийской границе на линию между реками Бреда и Диль для прикрытия Антверпена и Роттердама. Союзники не могли допустить, чтобы эти важнейшие порты попали в руки к немцам и использовались как базы подводных лодок, создающих угрозу для мореплавания. Однако, по мнению танкового стратега и историка генерал-майора Фридриха фон Меллентина, они делали непоправимую ошибку: «Чем больше внимания они уделяли этому сектору, тем гарантирован нее обрекали себя на неминуемый крах»[81].

В мае 1940 года вермахт располагал 154 дивизиями и 136 из них выделил для нападения на Западе[82]. Союзники, после того как к их силам добавилось двадцать две бельгийских и десять голландских дивизий, имели в общей сложности 144 дивизии. С обеих сторон насчитывалось около четырех тысяч единиц бронетехники, причем германские силы были сосредоточены в десяти танковых дивизиях — 2700 танков, поддерживавшихся мотопехотой. Три тысячи французских танков были рассеяны, как и во время Первой мировой войны, а британцы имели всего около двухсот танков. «Разбросав свою бронетехнику по всему фронту, — отмечал Меллентин, — французское высшее командование сыграло нам на руку и должно винить только себя за последующую катастрофу». Действительно, французы не учли уроков Польши. Немцы обладали очевидным превосходством в воздухе: у союзников насчитывалось 1100 истребителей и 400 бомбардировщиков, люфтваффе могли поднять с аэродромов 1100 истребителей, 1100 горизонтальных и 325 пикирующих бомбардировщиков, которых не имели ни французы, ни британцы[83]. Авиация союзников предназначалась для воздушной разведки и обороны, а не для поддержки наземных войск, которую немцы довели до совершенства в довоенных учениях и в ходе польской и норвежской кампаний, дополнив ее современными средствами связи «земля-воздух». Французская тяжелая, полевая и противотанковая артиллерия в основном была совершеннее немецкой за исключением превосходной 88-мм зенитки вермахта, которая могла одновременно служить и противотанковым орудием, и 37-мм пушки танка «Марк III», которая практически ничем не уступала двухфунтовой (40—42 мм) пушке британского танка «Матильда». Тем не менее французская кампания вновь показала, что состояние морального духа, факторы внезапности, лидерства, мобильности, натиска, концентрации сил, удержания инициативы играют в войне гораздо более существенную роль, чем численность армий, техники и качество вооружений. Концепция Auftragstaktik (тактика руководства, нацеленная на выполнение задачи), разработанная немцами в предыдущие десятилетия, обеспечивала им победу так же, как и любая единица военной техники, взятая ими на вооружение.

3

Ранним утром в пятницу 10 мая 1940 года капитан Дэвид Стрейнджуэйз проснулся от истошного крика дневального по батальонной казарме, располагавшейся неподалеку от Лилля в Северной Франции: «Дэвид, сэр, Дэвид!» Он уже собирался отругать солдата за фамильярное обращение к офицеру, как вдруг вспомнил, что «Дэвид» — кодовое название события, которого все ожидали с сентября[84]. Началось наступление Гитлера на запад.

Союзники находились в состоянии войны с нацистской Германией уже восемь месяцев, и можно лишь удивляться тому, что немцы воспользовались фактором внезапности, начиная западный блицкриг. Тем более что всего лишь месяц назад они также внезапно вторглись в Данию и Норвегию. За сутки до нападения на Францию, Голландию, Бельгию и Люксембург бельгийская армия увеличила ежемесячный отпуск с двух до пяти дней, а сигнальная пушка в стратегическом бельгийском форте на канале Альберта оказалась неисправной. Пятнадцать процентов французских военнослужащих на передовой линии числились в отпусках, а генерал Рене Приу, командующий кавалерийским корпусом, пребывал за пятьдесят миль от фронта, на учебном стрельбище.

Группа армий «Б» генерала Федора фон Бока в 5.35 вторглась в Бельгию и Голландию, как писал Меллентин, «устрашающе, шумно и эффектно». Люфтваффе, понеся небольшие потери, уничтожили значительную часть голландской и бельгийской авиации еще в ангарах. Парашютисты захватили стратегические пункты под Роттердамом и Гаагой, в том числе аэродромы, и лишь отчаянное сопротивление голландцев, развернувшееся наследующий день, позволило королеве Вильгельмине и правительству избежать пленения. В Бельгии немцы без труда завладели мощной крепостью Эбен-Эмаэль, преграждавшей продвижение 6-й армии Рейхенау. На ее крышу сели одиннадцать планеров, доставленных транспортными самолетами Ю-52, и восемьдесят пять десантников уничтожили все огневые позиции специальными кумулятивными зарядами, заставив тысячу сто защитников форта отступить и занять оборону вне его стен. В тот же день Гитлер сообщил немцам о начале битвы, которая «определит судьбу нации на тысячу лет»[85].

Французский главнокомандующий генерал Морис Гамелен приказал французским и британским войскам выдвинуться на рубеж Диль — Бреда, что они и сделали к 12 мая, не встретив никакого отпора, поскольку, как отмечал Меллентин, в ОКБ «радовались тому, что противник отреагировал на наше наступление точно в соответствии с нашими пожеланиями и ожиданиями». Когда Жиро углубился слишком далеко в Голландию, он все же был отброшен немцами у Тилбурга. Некоторые союзные генералы, например Алан Брук, командующий британским II корпусом, Альфонс Жорж, командующий французской Северо-Западной армией, и Гастон Бийот, командующий 1-й группой армий, категорически не соглашались с планом Д, но Гамелен настоял на своем решении.

О неподготовленности бельгийцев к вторжению, которого следовало ожидать, по крайней мере, со времени аварийного приземления немецкого связного самолета у Мехелена в январе, свидетельствует уже тот факт, что они не убрали заграждения на дорогах, ведущих из Франции в Бельгию, на демонтаж которых требовался всего лишь один час. Не имелось в наличии и железнодорожных составов для переброски французских войск и техники к рубежу на реке Диль, на что бельгийский король Леопольд III пожаловался генерал-майору Бернарду Монтгомери, когда британские войска проходили через Брюссель[86]. «Сверху донизу всех бельгийцев охватила паника, — писал 13 мая генерал-лейтенант Генри Паунолл, начальник штаба у Горта. — Ну и союзнички!» Отвратительная связь, взаимная подозрительность, а затем и взаимные обвинения были характерны для отношений между союзниками в ходе этой трагической военной кампании. Катастрофическое положение усугублялось нелепой децентрализацией союзного командования. Штаб Гамелена располагался в Венсене, чуть ли не в пригороде Парижа, поскольку главнокомандующий уверовал в то, что он должен находиться поближе к правительству, а не к войскам. Его полевой командующий Альфонс Жорж, так и не оправившийся после ранения во время убийства югославского короля Александра в Марселе шесть лет назад, обосновался в Ла-Ферте, в тридцати пяти милях к востоку от Парижа, но предпочитал чаще время проводить в своей резиденции в двенадцати милях от столицы. Французский генштаб тем не менее располагался в Монтре, между Ла-Ферте и Венсеном, а штаб ВВС находился в Куломье, в десяти милях от Ла-Ферте. Даже в стране дворцов и замков поведение генералитета выглядело вызывающе неэтичным.

4

Прорыв, осуществленный в Арденнах 12-й армией генерала Вильгельма Листа, входившей в группу армий «А», можно считать шедевром штабного искусства ОКВ. Танковая группа генерала Пауля фон Клейста, состоявшая из XIX танкового корпуса Хайнца Гудериана и XLI танкового корпуса Георга Ганса Рейнгардта, прибыла в Седан и Монтерме на реке Мёз 13 мая точно в назначенное время и отведенный сектор для развертывания наступления на 9-ю армию генерала Андре Корапа. После ожесточенных боев на реке Мёз, особенно у Седана, гораздо более сконцентрированная немецкая танковая группа при поддержке люфтваффе прорвала французскую оборону. Клейст отдал приказ форсировать реку Мёз 13 мая, не дожидаясь артиллерии: внезапность и быстрота атаки всегда играла ключевую роль в блицкриге. «Каждый раз быстрое передвижение и высокая маневренность наших танков приводили в замешательство противника», — с гордостью вспоминал впоследствии один из танковых командующих[87]. А полковник барон Хассо-Эккард фон Мантойффель просто восторгался: «У французов было больше танков, более совершенных и более тяжелых… Но генерал фон Клейст говорил нам: "Не гладьте их по головке, бейте скопом. Не распыляйтесь!"»[88]. Битва при Седане имела для французов и стратегическое, и морально-историческое значение. Именно здесь в 1870 году фон Мольтке разбил Наполеона III в решающем сражении Франко-прусской войны. Когда генерал Жорж узнал о поражении Корапа при Седане, то залился слезами. «Увы, будут и другие, — писал Бофр, еще один представитель по обыкновению плаксивого французского главного командования. — Это меня убивает»[89].