Нина Демурова - Льюис Кэрролл

• Название: Льюис Кэрролл
• Автор: Нина Демурова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03568-3

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.

Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

---

В течение последующих лет Кэрролл поддерживал самые теплые отношения со всем семейством Макдональд. Годы спустя Гревилл вспоминал: «Я его очень любил. На Риджент-стрит был игрушечный магазин, куда он водил нас, чтобы мы выбрали себе игрушки. Одна из них останется со мной, пока я буду его помнить. Это была некрашеная деревянная лошадка. Я любил ее, как девочки любят свою куклу».

Силуэтные портреты Франсис и Чарлза Доджсон, родителей Чарлза Латвиджа Доджсона, будущего писателя Льюиса Кэрролла Дом в Дарсбери, где родился Чарлз Латвидж Доджсон. Фото Л. Кэрролла. 1860 г. Силуэтный портрет маленького Чарли, 1830-е гг. Чарлз (второй справа) с приятелями. Конец 1830-х гг.
Церковь в Дарсбери, где проповедовал Чарлз-старший и был крещен Чарлз-младший
Витражи Джеффри Вебба на сюжеты «Алисы в Стране чудес» украсили часовню церкви в Дарсбери к столетнему юбилею Кэрролла
В 1846–1850 годах Чарлз учился в публичной школе в Регби Епископ Оксфордский Сэмюэл Уилберфорс. Фото Л. Кэрролла. 1860 г. Архидьякон Ричмондский Чарлз Доджсон. Фото Л. Кэрролла Главная улица Оксфорда Хай-стрит. Вторая половина XIX в. Чарлз Латвидж Доджсон — студент оксфордского колледжа Крайст Чёрч. Начало 1850-х гг. Сестры Доджсон с младшим братом Эдвином. Фото Л. Кэрролла. Около 1857 г. Семья Доджсон перед домом в Крофте-на-Тисе. Фото Л. Кэрролла Оксфордский колледж Крайст Чёрч. Литография 1849 г. Оксфордский кафедральный собор Крайст Чёрч Пекуотер — первоначальное место обитания Доджсона в Крайст Чёрч В течение тридцати лет студент, а потом преподаватель Доджсон жил в Том Квод — внутреннем дворе колледжа. Вторая половина XIX в.  Большой холл колледжа Крайст Чёрч. 1860–1880-е гг. В 1855 году Доджсон стал помощником хранителя библиотеки колледжа Глава прерафаэлитов поэт и художник Данте Габриель Россетти. Фото Л. Кэрролла. 1863 г. Поэт-лауреат Альфред Теннисон Фото Л. Кэрролла. 1857 г. Сцена сна королевы Екатерины из шекспировского «Генриха VIII» в «Театре Принцессы» поразила Доджсона. Рисунок 1855 г. Снимок Реджиналда Саути со скелетом и черепами — одна из самых известных ранних фоторабот Доджсона (Льюиса Кэрролла). 1857 г. Много лет фотография была страстью Доджсона. Фото О. Редзклендера. 1863 г.

Сохранились письма Кэрролла супругам Макдональд и их детям. Приведем несколько писем, посланных им Мэри Макдональд.[69]

«Крайст Чёрч, Оксфорд.

23 мая 1864 г.

Дорогое дитя!

У нас стоит такая ужасная жара, что я совсем ослабел и не могу даже держать в руках перо, а если бы мог, то толку всё равно было бы мало: все чернила испарились и превратились в черное облако. Оно плавало по комнате, пачкая стены и потолок, так что на них не осталось ни одного светлого пятнышка. Сегодня стало несколько прохладнее и немного чернил выпало на дне чернильницы в виде черного снега — как раз столько, чтобы мне хватило написать и заказать фотографии для твоей мамы.

От этой жары я впал в меланхолию и сделался очень раздражительным. Подчас мне едва удается сдерживать себя. За примером далеко ходить не надо. Не далее как несколько минут назад ко мне с визитом пришел епископ Оксфордский. С его стороны это было очень любезно, и он, бедняга, не имел в виду ничего дурного. Но когда я увидел своего гостя, то настолько вышел из себя, что швырнул ему в голову тяжелую книгу. Боюсь, что книга сильно его ударила.

Примечание. То, о чем я тебе рассказал, не совсем верно, поэтому верить всему сказанному не нужно. В следующий раз не верь ничему так быстро. Ты хочешь знать почему? Сейчас объясню. Если ты будешь стараться верить всему, то мышцы твоего разума устанут, а ты сама ослабеешь настолько, что уже не сможешь поверить даже в самые простые вещи. Всего лишь на прошлой неделе один мой приятель решил поверить в Мальчика с пальчик. После долгих усилий это ему удалось, но какой ценой! У него не осталось сил даже поверить в то, что на улице идет дождь, хотя это была абсолютная правда, — и он выбежал из дому без шляпы и зонтика! В результате его волосы серьезно намокли, и один локон почти двое суток никак не хотел принимать нужный вид. (Примечание. Боюсь, что кое-что из сказанного не вполне верно…)

Передай Гревиллу, что я продолжаю работать над его фотографией (той, которая должна быть в овальной рамке) и надеюсь выслать ее через день-два. Передай маме, что, как ни жаль, никто из моих сестер не сможет приехать в Лондон этим летом.

Наилучшие пожелания твоим папе и маме и самые нежные приветы тебе и другим детям. Остаюсь преданный тебе друг:

Чарлз Л. Доджсон.

P. S. Единственная неприятность, которая приключилась со мной в пятницу, — полученное от тебя письмо. Вот так-то!»

«Крайст Чёрч, Оксфорд.

14 ноября 1864 г.

Дорогая Мэри!

Давным-давно жила-была маленькая девочка и был у нее ворчливый старый дядюшка — соседи звали его Скрягой (что они хотели этим сказать, я не знаю). Как-то раз эта маленькая девочка пообещала своему дяде переписать для него сонет, который Россетти написал о Шекспире, и своего обещания, как ты знаешь, не выполнила. Нос у бедного дядюшки стал расти всё длиннее и длиннее, а характер — портиться всё сильнее и сильнее. Но почтальон день за днем проходил мимо дверей дядюшки, а сонета всё не было…

Здесь я прерву свой рассказ, чтобы объяснить, как люди в те далекие дни отправляли письма. Ворот и калиток тогда еще не было, и поэтому столбы у ворот и калиток не должны были стоять на одном месте и носились вперед и назад, где им только вздумается. Если кому-нибудь нужно было послать письмо, то он просто прикреплял его к столбу, который несся в подходящем направлении (правда, иногда столбы ни с того ни с сего меняли направление, и тогда возникала ужасная путаница), а тот, кто получал письмо, говорил, что оно “доставлено письмоносцем”.

Всё делалось очень просто в те давние дни. Если у кого-то было много денег, он просто клал их в банку, закапывал ее под забором, говорил: “У меня деньги в банке”, — и больше ни о чем не беспокоился.

А как путешествовали в те далекие времена! Вдоль дорог тогда стояли шесты. Люди влезали на них и старались удержаться на самой верхушке как можно дольше, а потом (обычно это происходило очень скоро) падали оттуда. Это и называлось путешествовать.

Но вернемся к нашему рассказу о плохой девочке. Заканчивается он, как и следовало ожидать, тем, что пришел большой серый ВОЛК и… Нет, я не в силах продолжать. От девочки не осталось ничего, кроме трех маленьких косточек. Что и говорить, грустная история!

Твой любящий друг:

Ч. Л. Доджсон».

«Крайст Чёрч, Оксфорд.

[5 декабря 1864 г.]

Дорогая Мэри!

Я уже давно должен был написать тебе, чтобы передать мою благодарность за сонет. Пожалуйста, не думай, что я не писал, — еще как писал! Сотни раз. Трудность была лишь в том, чтобы направить письмо куда следует. Сначала я направлял письма с такой силой, что они пролетали далеко мимо цели — некоторые из них потом подбирали на другом конце России. На прошлой неделе мне почти удалось попасть в цель и написать на конверте “Эрлз Террас, Кенсингтон”, но я перебрал с номером и поставил 12 000 вместо 12. Поэтому если ты спросишь на почте письмо с номером

12 000, то, смею думать, они отдадут тебе его. После этого здоровье мое сильно пошатнулось и я стал направлять письма так слабо, что они едва долетали до конца комнаты. “Оно еще лежит у окна, Самбо?” — “Да, масса, оно чуть не вылетело в окно”. Ты, должно быть, думаешь, что мой слуга негр, но это не так. Просто мне так нравятся негры, что я научил его говорить на ломаном английском и дал ему имя Самбо (его настоящее имя Джон Джонс). Каждое утро я начищаю ему физиономию сапожной щеткой. Он говорит, что ему нравится говорить на ломаном английском, но не нравится ходить с черным от ваксы лицом. “Странная фантазия”, — сказал я ему.