Нина Демурова - Льюис Кэрролл

• Название: Льюис Кэрролл
• Автор: Нина Демурова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03568-3

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.

Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

---

2 мая того же года в «Литературной газете» появилась статья Вол овца под названием «Кто автор Алисы?», где он приводит мнения обоих ученых.

На вопрос корреспондента, что думает Гарднер по поводу сенсации, тот ответил письмом, что «теория» эта совершенно «бредовая» и он не считает даже нужным упомянуть имя автора, преследовавшего его в течение десяти лет своими «открытиями», в которые могут поверить лишь «наивнейшие из наивных». Посредством компьютера он связал «каким-то известным только ему способом» различные аспекты жизни Кэрролла и королевы. Статья в «Литературной газете» приводила его мнение: «“Одно из двух, — пишет Гарднер, — либо автор решил пошутить, либо он просто сумасшедший. Впервые с этим ‘исследователем’ я познакомился десять лет назад. Подписывался он тогда женским именем и лишь спустя некоторое время признался, что он — мужчина”». Гарднер заявил, что его несказанно возмущает то, как охотно газеты «печатали сообщения о книге проходимца, не дав ей при этом никакой серьезной оценки»: «Так делаются дешевые сенсации на потребу наивных читателей».

С Батлером корреспондент разговаривал лично. Поначалу в ответ на вопросы Воловца тот только смеялся, однако, отсмеявшись, решительно отверг «теорию американского проходимца»: «Дело не только в том, что существует огромный мемуарный и исторический материал, просто не позволяющий всерьез покушаться на авторство Кэрролла. Важнее то, что его стиль сохраняет легко отличимые черты повсюду, хотя бы в переписке с иллюстратором его “Алисы” сэром Джоном Тенниелом или в “Русском дневнике”». Добавим к этому, что королева не обладала чувством юмора, не была ни математиком, ни логиком, ни священнослужителем, что ее образование было весьма ограниченно и что хотя она и писала множество писем, они ничем не походили на письма Кэрролла. Самый элементарный анализ языка текстов Кэрролла и королевы Виктории убил бы всякую охоту играть в подобные игры.

В заключение приведу один пример из сопоставлений текста «Алисы в Стране чудес» и «тайной автобиографии» королевы Виктории. Откроем начало второй главы, где Алиса внезапно вырастает: «Всё страныие и страныие! — вскричала Алиса. От изумления она совсем забыла, как нужно говорить. — Я теперь раздвигаюсь, словно подзорная труба. Прощайте, ноги!» А вот отрывок из дневника королевы: «Хотя мой отец, герцог Кентский, был англичанином, он умер, когда я была совсем маленькой. Я росла под наблюдением матери. Она была немкой и так и не научилась говорить как следует по-английски. В моменты возбуждения я переходила на родной язык (немецкий), как это обычно делают люди, владеющие двумя языками». И эти фрагменты приводились в поддержку авторства королевы! Как говорится, комментарии излишни.

В оправдание того, что я привела здесь эти строки, скажу лишь одно: видите, как всех волнует всё, что касается Кэрролла и его «Алисы»! Такие эпизоды, причем без участия безумцев, происходят то и дело.

Многое поражало первых критиков и читателей в «Алисе в Стране чудес», но более всего, кажется, их восхитили шутливые пародии на знакомые с детства нравоучительные стихи. Вот, скажем, стихотворение известного классика Роберта Саути «Радости старика и как он их приобрел», которое многие в детстве заучивали наизусть:

— Папа Вильям, — сказал любознательный сын, —
Голова твоя вся поседела,
Но здоров ты и крепок, дожив до седин,
Как ты думаешь, в чем же тут дело?

— В ранней юности, — старец промолвил в ответ, —
Знал я: наша весна быстротечна.
И берег я здоровье с младенческих лет,
Не растрачивал силы беспечно…[71]

В сказке Кэрролла этот стишок звучит так:

— Папа Вильям, — сказал любопытный малыш, —
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?

— В ранней юности, — старец промолвил в ответ, —
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами[72].

Такое новое «прочтение» заученного в детстве серьезного стихотворения дает удивительный взрывной эффект! Нравоучительный стишок забытого Дэвида Бейтса под пером Кэрролла приобретает совершенно неожиданное звучание. Его распевает у себя на кухне Герцогиня, качающая своего младенца.

У Бейтса читаем:

Любите! Истина вела
Любовью, а не страхом,
Любите! — Добрые дела
Не обратятся прахом.
Любите малое дитя
С терпеньем и вниманьем —
Как знать? Оно у нас в гостях,
И близится прощанье.

А у Кэрролла Герцогиня поет младенцу совсем другую колыбельную да при этом еще и яростно встряхивает его.

Лупите своего сынка
За то, что он чихает.
Он дразнит вас наверняка,
Нарочно раздражает!

Припев (его подхватывают младенец и кухарка)
Гав! Гав! Гав!

Сынка любая лупит мать
За то, что он чихает.
Он мог бы перец обожать,
Да только не желает!

Припев Гав! Гав! Гав![73]

Читателей, как малых, так и больших, восхитили веселые шутки и всякие «чепуховины» или «бессмыслицы» Кэрролла, известные в Англии под названием «нонсенсы». Кэрролл соединял несовместимое, отчуждал части от целого, менял местами причину и следствие и то и дело изрекал, как просили его девочки Лидделл, «всякие глупости». «Сказку! — требовали они во время знаменитого пикника. — Расскажите нам сказку! И пусть там будет побольше всяких глупостей!» Оказалось, что «всяких глупостей» в этой сказке хоть отбавляй. Но как ни странно, многие из этих глупостей были, если подумать, далеко не так глупы, как могло показаться. В «бессмыслице» (nonsense) нередко прятался свой смысл (sense).

В «Алисе в Стране чудес» основное действие происходит во сне. Задремав на берегу реки, героиня проваливается, как в глубокий сон, в кроличью нору и начинает свои странствия, во время которых встречается с разными странными существами. Возможно, читателя поначалу удивляет, что Алиса не осознаёт, что все ее приключения происходят во сне. Однако природа сна сложна: нередко спящий, подобно Алисе, не понимает, что ему снится сон. Кэрроллу это было хорошо известно. Еще за несколько лет до того, как сказка была окончена, он записал в дневнике: «Мы часто видим сон и ничуть не подозреваем, что он — нереальность. Сон — это особый мир, и часто он так же правдоподобен, как сама жизнь».

Особенно интересовало Кэрролла пограничное состояние полусна-полубодрствования. Он пишет: «Мысль: когда мы спим и, как это часто бывает, смутно сознаём это и пытаемся проснуться, не говорим ли мы во сне таких вещей и не совершаем ли таких поступков, которые наяву заслуживают название безумных? Нельзя ли в таком случае иногда определять безумие как неспособность отличать бодрствование от жизни во сне?» Тут невольно возникает вопрос: не потому ли во сне Алисы так много безумцев?

Немало удивила читателей и сама Алиса. Героиня Кэрролла, смело шагающая по диковинной стране, в которой она неожиданно очутилась, ничем не походила на обычных для того времени персонажей детских книжек — благонравных и скучных детей, строго соблюдающих сословную иерархию, покорно повторяющих истины, внушаемые им родителями и воспитателями. И дети в назидательных рассказах известных авторов — Марии Эджворт, Ханны Мур, Анны Летиции Барбо, писавшей вместе со своим братом Джоном Эйкином, и даже Чарлза Лэма, а также многих других — походили на маленьких взрослых, которым были неведомы ни смех, ни шалости, ни игры. Читатель всегда знал наперед, как эти дети сейчас поступят, что скажут и о чем подумают. Если и случалось им иногда допустить какую-то шалость или самостоятельность, то очень скоро они признавали свою вину, искренне сокрушались и просили у взрослых прощения. Кэрролловская Алиса была совершенно новой героиней детской книжки — живой, готовой к восприятию нового, умной девочкой, в голове которой роятся «всякие мысли». Она отважно шла вперед и почтительно, но с достоинством беседовала на самые неожиданные темы с самыми неожиданными персонажами, встреченными на своем пути. Э. Уилсон замечает: «Алиса всегда ведет себя как воспитанная девочка — разумно, практично», — и специально указывает на то, что в отношении Кэрролла к Алисе «нет ничего сентиментального». Не будет преувеличением сказать, что на протяжении многих десятилетий сентиментальность в той или иной степени неизменно присутствовала в книгах для детей. Такой героини детской книжки, как Алиса, английская литература еще не знала.

В 1962 году по случаю столетия исторического пикника, во время которого была впервые рассказана сказка о приключениях Алисы под землей, появилась статья Уистена Хью Одена, которую он назвал «Сегодняшнему “миру чудес” нужна Алиса». Обстоятельный портрет героини он заканчивает словами: