Нина Демурова - Льюис Кэрролл

• Название: Льюис Кэрролл
• Автор: Нина Демурова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03568-3

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.

Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

---

Наконец 30 декабря встреча состоялась. Премьер-министр принял братьев Доджсонов в Министерстве иностранных дел, однако, если судить по записи в дневнике Чарлза, беседа была малообещающей. 4 января 1886 года лорд Солсбери прислал ему через своего секретаря официальный ответ: корабли, идущие в Австралию, обычно на остров Тристан-да-Кунья не заходят, и менять их курс было бы дорого и опасно. Переселение жителей острова премьер-министр считал невозможным: он не хочет создавать «опасный прецедент, который может повести к просьбам со стороны англичан и ирландцев о бесплатном перевозе через Атлантический океан». Д. Дейвис, опубликовавший переписку, замечает по этому поводу: «Лорд Солсбери отвергает в своем письме одно за другим все предложения, выдвинутые с таким волнением Кэрроллом и его братом».

Год спустя, несмотря на неудачу прежних попыток заинтересовать лорда Солсбери, а через него и правительство, судьбой жителей Тристан-да-Кунья, Чарлз снова возвращается к этой проблеме. 21 февраля 1887 года он сообщает премьер-министру, что положение на острове приняло характер бедствия — одно из рыболовецких судов, которыми располагали жители, потерпело крушение, в результате чего на острове осталось всего 11 работоспособных мужчин, — и посылает список жителей острова и опись их имущества. Ответ лорда Солсбери не сохранился, однако его удалось восстановить по записям секретаря: «24 февраля 1887 года. Лорд Солсбери предлагает переслать бумаги в Адмиралтейство, однако выражает сомнение в том, что это приведет к какому-либо результату. Он отмечает, что если скот островитян оценивается, как сообщил ему ранее Доджсон, в 10 тысяч фунтов стерлингов, то их переселение может быть осуществлено без помощи правительства за их собственный счет». Тема была закрыта. Переселение не состоялось.

В 1890 году Эдвин Доджсон, здоровье которого было подорвано миссионерским служением в Африке, по совету врачей покинул остров. Всё же благодаря вмешательству Доджсонов жители острова получили со специально посланным кораблем кое-какую помощь и припасы.

В переписке Кэрролла с Солсбери поднимается еще одна важная тема. На протяжении многих лет его волновал вопрос о чистоте проведения выборов в парламент и более широком представительстве в нем. Подходя к нему как математик и логик, Чарлз задумывался о том, как достичь максимально взвешенного «пропорционального» представительства. Он ратовал за тайное голосование и подведение итогов только по окончании выборов, ибо сообщения о первых результатах неизбежно влияли на окончательный исход выборов, и пр. Свои рассуждения на эти темы он регулярно посылал премьеру. Впоследствии часть из них вошла в ряд статей и памфлетов («О чистоте выборов», «Парламентские выборы», «Принципы парламентского представительства»), опубликованных в ноябре 1884 года.

В письмах к Солсбери содержится также ряд предложений по другим животрепещущим проблемам (положение детей, проституция, вивисекция и др.), живо свидетельствующих о том, насколько автор принимал их близко к сердцу. Как видим, вопросы общественной жизни занимали его не меньше, чем наука и литература, и глубоко волновали.

Поздние годы жизни Кэрролла были отмечены дружбой с молодой художницей Эмили Гертрудой Томсон, которая была младше его на 18 лет. Они познакомились в конце 1870-х годов, и Гертруда стала ему добрым другом до конца его дней. Дочь Александра Томсона, профессора древнегреческого и древнееврейского языков, она окончила художественный колледж в Манчестере и была членом Королевского общества миниатюры. Внимание Кэрролла привлекла серия ее рисунков «Страна фей», и он обратился к ее издателю Аккерману с просьбой сообщить ему адрес художницы. Кэрролл послал ей письмо, в котором писал, что хотел бы ознакомиться с ее рисунками, и предлагал сделать иллюстрации к некоторым его книгам, в том числе к сборнику «Три заката и другие стихотворения». Одновременно Аккерман написал художнице, что Доджеон и Льюис Кэрролл — одно лицо. Несколько позже Кэрролл послал ей подписанные им два томика в белых переплетах с золотом, сопроводив их письмом:

«Я посылаю Вам “Алису”, а также и “Зазеркалье”. Есть какая-то незавершенность, когда даришь лишь одну книжку; к тому же та, которую Вы купили, была, скорее всего, в красном переплете и не подойдет к этим. Если Вы не будете знать, что делать с лишним (теперь) экземпляром, позвольте предложить Вам отдать его какому-либо бедному больному ребенку. Я рассылаю их во все больницы и дома для выздоравливающих, когда узнаю, что там есть дети, умеющие читать. Конечно, приятно слышать, что твои книги где-то популярны, но меня гораздо больше радует мысль о том, что они могут утешить и развеселить детей в тяжелые часы усталости и страданий».

Они стали переписываться. Как-то Кэрролл попросил у Гертруды разрешения навестить ее. В один из своих приездов в Лондон он зашел к ней, но не застал дома — она была в Британском музее.

Наконец их встреча состоялась — 29 июня 1879 года в полдень у коллекции Шлимана в Музее Виктории и Альберта. Впоследствии Гертруда Томсон так описала ее:

«Незадолго до двенадцати я уже была там, и тут до меня дошел весь юмор ситуации: ведь я не имела никакого представления о том, как он выглядит, да и он не мог узнать меня. В зале, как всегда, было полным-полно всякого народа; я бросала украдкой взгляды на находившихся там мужчин, чтобы убедиться, что ни один из них не может быть тем, кого я искала. Большие часы пробили двенадцать, и я услышала в коридоре веселые детские голоса и смех. В зал вошел высокий джентльмен, который вел за руки двух девочек. Увидев его стройную фигуру и чисто выбритое, тонкое и выразительное лицо, я сказала про себя: “Вот Льюис Кэрролл”. С минуту он стоял с высоко поднятой головой, обводя быстрым взглядом зал, а затем нагнулся и что-то шепнул одной из девочек. Та на минуту задумалась, а потом указала прямо на меня. Он отпустил их руки, подошел ко мне и со своей чудесной улыбкой, которая заставляла тут же забыть о том, что перед вами оксфордский профессор, просто сказал:

— Я мистер Доджсон. Я должен был встретиться с вами, не так ли?

На что я улыбнулась так же открыто и ответила:

— Как вы догадались, что это я?

— Моя маленькая приятельница нашла вас. Я сказал ей, что должен встретиться с юной леди, которая знает фей, и она тут же указала на вас. Правда, я вас узнал еще раньше».

Вскоре после встречи в музее Кэрролл отправил мисс Томсон приглашение приехать на день к нему в Оксфорд, выразив надежду, что она «достаточно свободна от условностей, чтобы не обращать внимания на миссис Гранди». В скобках он добавил: «Думаю, что так оно и есть», но всё же посоветовал написать отцу и спросить его разрешения, хотя ей в то время было уже почти 30 лет. Гертруда приехала, и они провели день вместе, посвятив его Оксфорду и искусству.

Бывая в Лондоне, Кэрролл часто навещал Гертруду Томсон в ее студии, где она рисовала с натуры своих «фей». Кэрролл также рисовал детей, которые приходили к ней; она правила его рисунки и кое-что объясняла ему.

Вскоре Кэрролл пригласил ее приехать, чтобы фотографировать «живых фей». В воспоминаниях, написанных после смерти Кэрролла, Гертруда рассказывает о его просторной студии на крыше колледжа, где повсюду лежали костюмы, в которых Кэрролл фотографировал детей (они любили эти переодевания). Во время частых перерывов все юные модели закусывали и слушали сказки, которые он им рассказывал, а из огромного шкафа, стоявшего в студии, извлекались игрушки — заводные борцы, кролики, медведи и пр. «Мы усаживались на пол, Льюис Кэрролл, феи, звери, я… Как мы веселились в эти часы! Как звонко раздавался его смех! А какую дивную чепуху он рассказывал! Словно целые страницы из “Алисы”, только еще гораздо восхитительней, ибо его голос и улыбка зачаровывали всех нас. Я не раз пыталась запомнить его рассказы и записать их. Это было невозможно — так же невозможно, как поймать цветной блик на залитой солнцем воде или схватить уходящую радугу. Это было нечто таинственное, неуловимое, словно осенняя паутинка, и запечатлеть это в словах, которыми пользуемся мы, значило бы лишить всё жизни и изящества, полностью всё уничтожить…»

Они часто виделись в эти годы и нередко работали вместе. Иногда Кэрролл привозил свою фотоаппаратуру в студию Гертруды и снимал детей, в то время как она их рисовала. Порой Гертруда приезжала в Оксфорд и проводила там день; он фотографировал, она зарисовывала для него его юных друзей. Если дети уходили после ланча, Гертруда и Кэрролл устраивались в его покойных креслах: беседовали, смотрели рисунки, которые она привозила, или фотографии из его огромной коллекции. «Там было, — вспоминала Гертруда, — много фотографий Габриеля Россетти и его сестры Кристины, детей Милле, семейства Терри… Помню фотографию Эллен Терри, снятую, когда ей было лет восемнадцать. Эллен как раз рассмеялась в этот момент — она была так прелестна! Затем он заваривал чай, быстро и ловко, как он умел, и вскоре счастливый визит подходил к концу».