Аполлон Коринфский - Народная Русь

• Название: Народная Русь
• Автор: Аполлон Коринфский
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5—88590—309—3.

Новая серия «Русичи» включает в себя труды дореволюционных и современных исследователей и ученых, занимающихся вопросами культуры, этнографии, истории России, русского фольклора, быта и обрядов. Ее открывает работа А. А. Коринфского «Народная Русь», впервые изданная в 1901 году в Москве, когда-то широко известная, но незаслуженно забытая в родном отечестве на многие десятилетия и, наконец, снова увидевшая свет. Богатый фактический материал, любовь к земле русской, к простому народу, к родному языку — все это не оставит читателя равнодушным.

---

Есть афанасьевские морозы; знает народ русский и тимофеевские. «Это не диво, что Афанасий-ломонос морозит нос, а ты подожди Тимофея-полузимника (22-е января, день апостола Тимофея): пожди тимофеевских морозцев!» — говорят в деревне. Придет «полузимник», разрубающий студеную зиму пополам: «Каков на дворе мороз-от! Слышь, тимофеевской!» — приговаривают мужики, похлопывая рукавицами: «Вот они пришли — полузимники-то!»

В январе подъедаются до половины не только корма у скотины, а и хлеб у мужика: не одни «Петры-полукормы» приходят в народную Русь, но и «Аксиньи-полухлебницы» (24-е января, день преподобной Ксении). Особливо памятен этот день тому хозяину, у которого, по поговорке, «хлебоедов полна изба, а работников сам-один». Примета, проверенная многовековым опытом, приводит пахаря-хлебороба к тому заключению, что — «коли до Аксиньи-полухлебницы жита хватит, тo до новых новин станет (останется) половина, а до корма (подножного) — треть».

С последней неделею января-месяца (25-31-е числа) не связано в современной деревне особых примет и обычаев. Исключением является только двадцать восьмой, Ефремов день, который посвящался в старину «униманию домового». Для выполнения этого, и теперь еще кое-где памятного обряда приглашались такие же знахари-ведуны, как на Афанасия-ломоноса. И летели вещими птицами их причеты заговорные навстречу новому месяцу — февралю-бокогрею.

IX Крещенские сказания

Шумят веселые Святки — от самого дня Рождества Христова до праздника Крещения Господня играми да плясками, да песнями на светлорусском просторе привольном потешаются, вещими гаданиями честному люду православному тайные веления судеб открывают. Гудят пиры-беседушки затейные, зеленым вином поливаются, плещут пивом, брагою, медами ставлеными. Что ни день на Святках — то свои поверья, что ни час — новый сказ, корнями живучими приросший к сердцу народному. Гуляет — «святошничает» любящая «веселие» матушка-Русь; положено дедами, прадедами заповедано гулять-веселиться широкой русской душе по святочному обычаю. И словно воскресает на эти дни, сбрасывает с тысячелетних плеч саван векового забвения старина стародавняя. День Крещения Господня (Богоявление) Святки кончает, над праздничными гулянками крест ставит, до широкой-разгульной Масленицы с многошумным весельем прощается.

Канун Крещенья, как и рождественский, слывет сочельником и тоже — день постный, по уставу Православной церкви; но одновременно это — главный день святочных гаданий. Проводит его русский народ не только в посте да молитве, но и в сыновнем общении с неумирающими пережитками язычески-суеверного былого-минувшего. Верный христианскому преданию, держит он строгий пост, не принимая никакой пищи вплоть до вечерни, несет домой из храма Божьего освещенную богоявленскую воду и считает ее целебною от всяких болестей; памятуя вековые обычаи предков, отдает он — обок с этим — щедрую дань и своему суеверию.

Вечер под Крещенье, подавая весть о близящемся конце Святок, заставляет красных девушек вспоминать обо всех знакомых деревенскому люду гаданьях. Звончей-голосистее поются на беседах и песни святочные — подблюдные. Затейливей сами-собой становятся и святочные игры обрядовые. А старикам со старухами, которым уже много лет назад надоскучило и петь-играть, и рядиться-святошничать, — своя забота об эту пору. Первее всего — ставят они мелом на всех дверях, на всех оконных рамах знаки креста, чтобы оградить свое жилье от посещения бесовского. Ходит-гуляет в этот вечер нечистая сила, всяким оборотнем прикидывается, в избу попасть норовит на пагубу святошничающему народу православному. И одна защита против нее, — гласит народное слово, — святой крест Господень, перед которым распадается во прах все могущество лукавого. Не начертай в крещенский сочельник креста у себя на дверях, позабудь об этом строго соблюдаемом на Руси, — не только в деревенской глуши, но и в больших городах, — обычае: быть худу, жди беды! — по уверению строгих блюстителей прадедовских преданий.

Лютует под Крещенье — больше всей другой нечисти пододонной — Огненный Змей. И наособицу против него-то и ограждается теперь русский мужик-простота. Полетит чудище над деревней, где ни глянет — повсюду кресты белеются, и останется ему только рассыпаться огненным дождем над снегами глубокими, одевающими Мать-Сыру-Землю. Тульское поверье в общих чертах выдвигает из мглы забытого в городах суеверия облик этого детища народного воображения. «Известно всем и каждому на Руси, что такое за диво Огненный Змей. Все знают, зачем он и куда летает», — начинает красноречивый сказатель свою речь о нем. «Огненный Змей — не свой брат; у него нет пощады: верная смерть от одного удара. Да и чего ждать от нечистой силы! Казалось бы, что ему незачем летать к красным девицам; но поселяне знают, за чем он летает, и говорят, что если Огненный Змей полюбит девицу, то ее зазноба неисцелима вовек. Такой зазнобы ни отчитать, ни заговорить, ни отпоить никто не берется. Всякий видит, как Огненный Змей летает по воздуху и горит огнем неугасимым, а не всякой знает, что он, как скоро спустится в трубу, то очутится в избе молодцом несказанной красоты. Не любя, полюбишь, не хваля, похвалишь, — говорят старушки, когда завидит девица такого молодца. Умеет оморочить он, злодей, душу красной девицы приветами; усладит он, губитель, речью лебединою молоду молодицу; заиграет он, безжалостный, ретивым сердцем девичьим; затомит он, ненасытный, ненаглядную в горючих объятиях, растопит он, варвар, уста алые на меду, на сахаре. От его поцелуев горит красна девица румяной зарей; от его приветов цветет красна девица красным солнышком. Без Змея красна девица сидит во тоске, во кручине; без него она не глядит на Божий свет; без него она сушит себя». Целый ряд других сказов об этом чудище можно отыскать в памятниках народного слова (см. гл. «Змей-Горыныч»). Кроме начертаний креста, советуют знающие всю подноготную ведуны деревенские насыпать на печную загнетку собранного в крещенский вечер снегу. Последний и вообще занимает почетное место в народных крещенских поверьях и обычаях. Собирают его старики в крещенский сочельник за околицею, в поле, — приносят домой, сыплют в колодец. Это делается для того, чтобы вода была в колодце всегда в изобилии и никогда не загнивала бы. По деревенскому поверью, — у тех, кто не позабудет этого сделать, хоть все лето не будь капли дождя, а колодец будет полным-полнехонек. Берегут натаявшую из. крещенского снега воду и в кувшинах — на случай болезни: эта вода, — гласит народное слово, — исцеляет онемение в ногах, головокружение и судороги. Старухи думают, кроме того, что — если спрыснуть снеговою крещенскою водою холстину, то это так выбелит ее, как не сделают ни солнце, ни зола. Советуют подбавлять крещенского снегу и в корм лошадям, — чтобы не так зябки были; дают и курам, — чтобы занашивались пораньше. Умываются снеговой водою поутру в день Крещения красные девушки, — чтобы без белила белыми быть, без румяна — румяными. Примечают по крещенскому снегу и о погоде, и об урожае. «Снегу под Крещенье надует — хлеба прибудет!» — ведет речь народная мудрость. «Много снегу — немало и хлеба!» — приговаривает она. «Привалит снегу вплоть к заборам — плохое лето! Есть промежек — урожайное!», «На каком амбаре плотнее снег — целее в том и батюшка-хлеб!»

По старинной примете сельскохозяйственного опыта, если вечером под Крещенье ярким светом блестит на небе звездная россыпь | алмазная, — хорошо в этом году овцы будут ягниться: «Ярки крещенские звезды породят белые ярки («ярка» — овечка)!» Если заметет на Крещенье метель, — будет снегом снежить чуть не до самой Святой. «Коли в Крещенье собаки много лают, — будет вдоволь всякого зверя и дичи!», — замечают охотники. Коли на воду (на иордань) пойдут в туман, хлеба будет невпроед много!» — говорят приметливые погодоведы: «Снег хлопьями — к урожаю, ясно — к недороду!», «Коли прорубь на иордани полна воды — разлив велик будет!», «В крещенский полдень синие облака — к урожайному году!», «На крещенье день теплый — хлеб будет темный!».

Крещенские морозы слывут самыми жестокими, и недаром: зима собирается об эту пору со всеми силами. Но, несмотря на стужу, с древних времен живет в народе обычай купаться в крещенской проруби-иордани. Купаются и те, кто святошничал-рядился о Святках, — чтобы очиститься от греховной скверны в освященной воде; купаются и просто — «для здоровья». Последнее, однако, далеко-таки не всегда оправдывается на деле.

«Крещенье-Богоявленье», — говорит народ и повторяет предание, идущее от дней старины глубокой, связанное с этими словами. По народной молве, исстари веков совершается в этот день чудо-чудное, диво-дивное: отверзаются над иорданью небеса и сходит с них в воду Истинный Христос. Не всем дано видеть это, а только — самым благочестивым людям. Но, если помолится грешник святому небу в это время, то сбудутся и его желания. Есть поверье, что, если поставить под образами чашу с водою да «с верою» посмотреть на нее, — то вода, сама собою, всколыхнется в крещенский полдень: осенит и освятит ее крещающийся Сын Божий. Слывет Крещенье во многих местах и за праздник — «Водокрещи». «От Оспожинок — до Водокрещей!», — держат иногда ряду. «От Водокрещей — до Евдокей живет семь недель с половиной». Красное словцо народное, встречая крещенскую стужу, оговаривает ее словами: «Трещи не трещи, а минут и Водокрещи (т. е. тепло-то все-таки возьмет свою силу)!» Не забывает народ, что — если пошел январь-месяц, то и за перезимье переваливает уже время-то, а перезимье, по его крылатому слову, о весне весть подает.