Уильям Теккерей - Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

• Название: Приключения Филиппа в его странствованиях по свету
• Автор: Уильям Теккерей
• Жанр: Классическая проза

ТЕККЕРЕЙ Уилльям Мэйкпис (William Makepeace Thackeray, 1811–1863) — знаменитый английский писатель-реалист. Р. в Калькутте. После смерти отца, колониального чиновника, был отвезен шестилетним ребенком в Англию. Учился в Кэмбриджском ун-те. Но уже через год после поступления в ун-т Т. покинул его (1830) и отправился в путешествие по Европе с целью изучения живописи, к к-рой он с ранних лет проявлял большие способности (Т. сам иллюстрировал свои романы и был незаурядным карикатуристом). Он посетил в 1830–1831 Веймар, где встретился с Гёте. Не добившись успеха в живописи, Т. обратился к журналистике. Стал парижским корреспондентом и пайщиком лондонской газеты «The Constitutional». В 1837 Т. возвратился в Лондон и стал сотрудничать в многочисленных газетах и журналах («Fraser's Magazine», «The New Monthly» и др.) как фельетонист и карикатурист, под самыми различными псевдонимами (Jellowplush, Titmarsh и др.), подвизаясь во всех жанрах: от пародии и эпиграммы до очерков и сатирического романа. Особо следует отметить близкое участие Т. (1845–1851) в известнейшем юмористическом журнале Англии «Панч» (Punch).

---

Шарлотта, у которой былъ превесёлый характеръ, въ другое время расхохоталась бы надъ этимъ признаніемь, но теперь она была слишкомъ взволнована приглашеніемъ тётки оставить Парижъ. Оставить Парижъ! лишиться возможности видѣть своего друга, своего защитника! Если его не было съ нею, то онъ былъ по-крайней-мѣрѣ близь нея — да, всегда близь нея. Въ ту ужасную ночь, когда она была въ отчаяніи, развѣ ея защитникъ не явился выручать её? О! милѣйшій и храбрѣйшій! о нѣжнѣйшій и вѣрнѣйшій!

— Ты меня не слушаешь, бѣдное дитя! сказала тётушка Мэкъ, ласково смотря на племянницу. Послушай еще разъ.

И, сѣвъ на кушетку возлѣ Шарлотты, тётушка Эмили прежде поцаловала полненькія щочки дѣвушки, а потомъ начала шептать ей на ухо,

Никогда никакое лекарство не было такъ дѣйствительно, какъ тотъ чудный бальзамъ который тётушка Эмили вливала въ ухо племянницѣ. Какой нѣжный румянецъ выступилъ на щекахъ, и нѣжныя губки вскричали: „О милая, милая тётушка!“ а потомъ начала цаловать доброе лицо тётки. Когда вы ѣдете? Завтра, тетушка, n'est ce pas? О! z совсѣмъ здорова! Я сейчасъ пойду укладываться, вскричала молодая дѣвушка. — Doucement. Папа знаетъ объ этомъ планѣ. Онъ даже самъ предложилъ его.

— Милый, добрый папа! воскликнула миссъ Шарлотта.

— Но если ты будешь показыватъ большое нетерпѣніе, мама, можетъ быть, не согласится. Сохрани Богъ, чтобы я совѣтовала дочери притворяться, но при настоящихъ обстоятельствахъ, душенька… По-крайней-мѣрѣ я признаюсь, что случилось между Микомъ и мной. Я не боялась хлыста папа! я знала, что онъ не больно прибьётъ. А Бэйнисъ не прибьётъ даже мухи! Онъ очень жалѣетъ о томъ, что надѣлалъ онъ — онъ сказалъ мнѣ это, когда мы выходили изъ лавки. Мы встрѣтили одного человѣка возлѣ Биржи. Какъ онъ былъ грустенъ, но и какъ красивъ. Я поклонилась ему и послала поцалуй рукою. Папа не могъ пожать ему руки, потому-что нёсъ ною старую шляпу. Какая у него большая борода! Онъ походилъ на раненаго льва. «Ахъ, сказала я твоему папа, это вы ранили его, Чарльзъ Бэйнисъ». «Я знаю это, сказалъ твой папа, и не могу спать ночью, а все думаю объ этомъ».

Разъ въ жизни Шарлотта Бэйнисъ была счастлива оттого, что былъ несчастливъ ея отецъ.

Итакъ, генералъ не пожалъ руки Филиппу, но маіоръ Мэк-Гиртеръ подошолъ и подалъ раненому льву свою лапу и сказалъ:

— Мистеръ Фирминъ, радъ васъ видѣть! Если вы когда-нибудь пріѣдете въ Туръ, не забудьте моей жены и меня. Прекрасный день. Больной гораздо лучше! Bon courage!

Вечеромъ Филиппъ писалъ свое письмо въ гостинницѣ, когда маленькій слуга пришолъ къ нему и сказалъ, подмигивая:

— Опять эта дама, мосьё Филиппъ!

— Какая дама? спросилъ нашъ умный корреспондентъ.

— Та старая дама, которая приходила намедни.

— C'est moi, mon ami! вскричалъ знакомый голосъ баронессы. Вотъ письмо, во-первыхъ, но оно не значитъ ничего. Оно было написано прежде важнаго извѣстія, добраго извѣстія!

— Какого добраго извѣстія?

— Черезъ два дня миссъ ѣдетъ въ Туръ съ дядей и тёткой. Она взяли мѣста въ дилижансѣ; они ваши друзья. Папа позволяетъ ей ѣхать. Вотъ ихъ визитная карточка. Поѣзжайте и вы также: они примутъ васъ съ отверзтыми объятіями. Что съ тобою, сынъ мой?

Филиппъ казался необыкновенно грустенъ. Несчастный джентльмэнъ, проживавшій въ Нью-Йоркѣ, прислалъ на него вексель, и онъ отдалъ всё, что у него было, кромѣ четырёхъ франковъ, и долженъ былъ жить въ домѣ до слѣдующаго жалованья.

— У тебя нѣтъ денегъ — я подумала объ этомъ. Посмотри!

И она подала молодому человѣку банковый билетъ.

— Tiens, il embrasse encore cette vieille! сказалъ маленькій слуга. J'aimerai pas èa, moi, par exemple!..

Глава XXIX ВЪ ДЕПАРТАМЕНТАХЪ СЕНЫ, ЛОАРЫ И СТИКСА (НИЖНЯГО)

Наша дорогая пріятельница мистриссъ Бэйнисъ страдала отъ одного изъ тѣхъ припадковъ паническаго страха, которые иногда овладѣвали ею, я во время которыхъ она оставалась послушною вассалкою своего мужа. Мы говорили, что когда физіономія Бэйниса имѣла извѣстное выраженіе, жена его знала, что сопротивляться будетъ безполезно. Я полагаю, что онъ имѣлъ это выраженіе, когда объявилъ объ отъѣздѣ Шарлолты ея матери и приказалъ генеральшѣ Бэйнисъ сдѣлалъ необходимыя приготовленія.

— Она можетъ остаться нѣсколько времени у своей тетки, говорилъ Бэйнисъ. — Перемѣна воздуха принесетъ дѣвочкѣ большую пользу. Приготовь же всё нужное ей для зимы, шляпку, платья и тому подобное.

— Развѣ Шарлотта останется такъ долго? спросила мистриссъ Бэйнись.

— Она такъ была счастлива здѣсь, что ты хочешь удержать её, и воображаешь, что она не можетъ быть счастлива безъ тебя!

Я воображаю, что генералъ такъ угрюмо отвѣчалъ подругѣ своей жизни. Повѣсивъ свою старую голову, можетъ быть даже со слезами, струившимяся по щекамъ ея, мистриссъ Бэйнисъ молча повиновалась своему властелину. Гели Уальсинвгэмъ пріѣзжалъ, она звала, что онъ не пріѣдетъ больше, и такой прекрасный случай пристроить дочь былъ пропущенъ по милости ея упрямаго, самовольнаго мужа. Если я долѣе буду думать объ этой несчастной Ніобеѣ, я начну сожалѣть объ ней.

Генералъ проводилъ отъѣзжающихъ до дилижанса. Шарлотта была очень блѣдна и грустна. Дилижансъ покатился и генералъ замахалъ рукою на прощаніе своимъ друзьямъ.

— Чудныя лошади! отличной породы, замѣтилъ онъ по возвращеніи своей женѣ.

— Право? Скажи пожалуйста, на какомъ мѣстѣ въ дилижансѣ сидѣлъ мистеръ Фирминъ? вдругъ спросила она.

— Ни на какомъ! свирѣпо отвѣчалъ Бэйнисъ, вспыхнувъ.

Хотя эта женщина была молчалива, послушна, ходила повѣсивъ голову, однако она показала, что ей извѣстны планы ея властелина и зачѣмъ была увезена ея дочь. Я думаю, она не спала ни минуты эту ночь.

«Шарлотта уѣхала, думала она. Да; современемъ онъ лишитъ меня повиновенія и другихъ моихъ дѣтей и вырветъ ихъ отъ меня.»

А онъ — то-есть, генералъ — между тѣмъ спалъ. Въ послѣдніе дни онъ имѣлъ четыре ужасныя битвы — съ своей дочерью, съ своими друзьями, съ своей женой; въ послѣдней битвѣ онъ остался побѣдителемъ. Каждой изъ этихъ битвъ было достаточно, чтобы утолить ветерана.

Если мы можемъ заглядывать въ двуспальныя комнаты и въ мысли, таящіяся подъ ночными чепцами, не можемъ ли мы заглянуть также въ открытое окно дилижанса, въ которомъ молодая дѣвушка сидитъ возлѣ дяди и тётки? Они можетъ быть спятъ, но она не спитъ. Ахъ! она думаетъ о другомъ путешествіи, изъ Булони, когда онъ сидѣлъ на имперіалѣ возлѣ кондуктора. Какъ билось ея маленькое сердечко, когда Мэк-Гиртеры пріѣхали въ контору дилижанса! Какъ она разсматривала другія группы на дворѣ! какъ она прислушивалась, когда клркъ выкликалъ имена пассажировъ и въ какомъ испугѣ находилась она, чтобы Филиппъ не явился, пока она стояла, опираясь на руку отца! Но Филиппа тутъ не было. Папа поцаловалъ Шарлотту и грустно простился съ нею. Добрая баронесса пришла также проститься съ своей милой миссъ и шепнула:

— Courage, mon enfant.

А потомъ прибавила:

— Я принесла вамъ конфетъ.

Онѣ были въ маленькомъ сверткѣ, Шарлотта положила свёртокъ въ свою корзиночку, Дилижансъ уѣхалъ, и Шарлотта ощупываетъ свой свёртокъ въ своей корзиночкѣ. Что въ ней лежитъ? Еслибы Шарлотта могла читать сердцемъ, она увидала бы въ этомъ свёрткѣ — можетъ быть сладчайшую конфетку, a можетъ быть и горчайшую миндалину. Дилижансъ ѣхалъ и ночью. Дядя Мэкъ спитъ. Мнѣ кажется я говорилъ, что онъ храпѣлъ. Тётка молчала, a Шарлотта сидитъ печально съ своими грустными мыслями и съ своими конфетами, a мили и станціи летятъ.

— Угодно этимъ дамамъ выйти и выкушать чашку кофе или булочку? кричитъ наконецъ трактирный слуга y дверей дилижанса, когда онъ останавливается въ Орлеанѣ.

— Чашку кофѣ непремѣнно, говоритъ тётушка Мэкъ.

— Орлеанское вино хорошо, кричитъ дядя Мэкъ. — Выйдемъ.

— Сюда пожалуйте, говорить слуга.

— Шарлотта, душа моя, хочешь кофе?

— Я останусь въ дилижансѣ. Мнѣ не нужно ничего. Мнѣ ничего не хочется, благодарю васъ, сказала миссъ Шарлотта.

Какъ только ушли её родственники въ гостинницу Чернаго Льва, гдѣ останавливались дилижансы Лафитта, Кальяра и К., въ ту самую минуту, что вы думаете сдѣлала миссъ Шарлотта? Она развернула этотъ свёртокъ конфетъ пальцами, которыя дрожали — дрожали такъ, что я удивляюсь, какъ она развязала узелъ снурка и открыла свёртокъ. Она очень равнодушна къ конфетамъ, она видитъ маленькій лоскутокъ бумажки и собирается читать его при свѣтѣ каретныхъ фонарей, когда… о! отчего она такъ вздрогнула?

Въ то прежнее время два дилижанса ѣздили въ Туръ и останавливались почти на однѣхъ же станціяхъ. Дилижансъ Лафитта и Кальяра останавливались на ужинъ въ гостинницѣ Чорнаго Льва въ Орлеанѣ, дилижансъ Королевской Компаніи останавливался возлѣ, въ гостинницѣ Французскаго Экю.

Ну, пока пассажиры дилижанса Королевской Компаніи ужинали во Французскомъ Экю, одинъ пассажиръ вышелъ изъ дилижанса и подошолъ къ дилижансу Лафитта, Кальяра и К. прямо къ тому окну, гдѣ миссъ Бэйнисъ старается разобрать свою конфетку. Онъ подошолъ — а когда свѣтъ фонаря упалъ на его лицо и бороду — его румяное лицо, его рыжую бороду — о! что что значитъ крикъ молодой дѣвицы въ дилижансѣ Лафитта, Кальяра и К.? Она уронила письмецо, которое только что собиралась прочесть. Оно упало въ лужу грязи подъ переднимъ колесомъ. А человѣкъ cъ рыжей бородой, съ пріятнымъ счастливымъ смѣхомъ и съ трепетомъ въ своёмъ густомъ голосѣ, сказалъ: